Тьма чернее ночи, стр. 51

– Я отстранен от дела, потому что Бадди проболтался о нем репортеру.

– Что?

– У нас... у меня... появился подозреваемый. Коп. Бадди подслушал, как я рассказывал Джей Уинстон о своих открытиях. Он подсуетился и рассказал репортеру. Репортер подсуетился и начал задавать вопросы. Джей и ее капитан считают, что утечку допустил я.

– Бессмыслица. Зачем бы Бадди делать такое?

– Не знаю. Он не сказал. Вернее, сказал. Он, мол, не подумал, что меня это затронет или что это имеет значение. Что-то в таком духе. Сегодня на яхте.

Он махнул рукой на Реймонда, имея в виду, что отрывки их напряженного разговора мальчик уловил и рассказал о нем Грасиеле.

– И что, ты позвонил Джей и рассказал ей?

– Зачем? Виноват я. Можем мы поговорить о другом? Я устал думать и говорить об этом.

– Хорошо, Терри, о чем другом ты хочешь поговорить?

Он молчал. Она молчала. Потом он засмеялся:

– Не могу ничего придумать.

Грасиела доела сандвич. Маккалеб посмотрел на Сьело, которая таращилась на бело-голубой шар, подвешенный на проволоке, приделанной к ее стульчику. Она пыталась дотянуться до него ручонками, но не могла. Маккалеб видел, что девочка начинает сердиться, и понимал ее чувства.

– Реймонд, расскажи отцу, что ты видел сегодня в парке, – сказала Грасиела.

Последнее время она начала называть Маккалеба отцом Реймонда. Они оформили усыновление, но Маккалеб не хотел давить на мальчика, чтобы тот считал или называл его отцом. Обычно Реймонд звал его Терри.

– Мы видели калифорнийскую карликовую лису, – сказал он теперь. – Она охотилась в каньоне.

– Я думал, лисы охотятся по ночам, а днем спят.

– Значит, кто-то ее разбудил, потому что мы ее видели. Большая.

Грасиела кивнула, подтверждая сказанное.

– Здорово, – сказал Маккалеб. – Очень жаль, что ты не сфотографировал.

Несколько минут они ели в молчании. Грасиела салфеткой вытерла слюнки с подбородка малышки.

– Во всяком случае, – заметил Маккалеб, – уверен, ты счастлива, что я покончил с этим и теперь здесь все снова станет нормально.

Грасиела посмотрела на него:

– Я хочу, чтобы ты был в безопасности. Я хочу, чтобы вся семья была вместе и в безопасности. Вот что делает меня счастливой, Терри.

Он кивнул и доел сандвич. Грасиела продолжала:

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, но если это означает работу над такими делами, то это идет вразрез с твоим личным благополучием, поскольку касается твоего здоровья и благополучия нашей семьи.

– Что ж, больше тебе не надо беспокоиться. Не думаю, что после случившегося кто-нибудь снова обратится ко мне.

Он встал, чтобы убрать со стола. Но прежде чем собрать тарелки, наклонился над стулом дочери и подтянул проволоку, чтобы она могла достать до бело-голубого шарика.

– Так нечестно, – сказала Грасиела.

Маккалеб посмотрел на нее:

– Да, конечно.

29

Маккалеб пробыл с малышкой до утра. Они с Грасиелой дежурили ночами по очереди, чтобы по крайней мере один из них мог нормально выспаться. Сьело хотела есть почти каждый час. Каждый раз, когда она просыпалась, Маккалеб кормил ее и ходил с девочкой по темному дому, ласково похлопывая по спине, пока она не срыгивала, и потом снова укладывал в кроватку. Через час все начиналось сначала.

После каждого цикла Маккалеб проходил по дому и проверял двери. Это была нервная привычка, рутина. Дом, поскольку стоял на склоне холма, обычно окутывался густым туманом. Из окна не было видно даже огней на причале внизу. Интересно, доходит ли туман через залив до материка? Дом Гарри Босха тоже стоит на холме. Возможно, он также стоит у окна и смотрит в туманное ничто.

Утром Грасиела забрала ребенка, и Маккалеб, утомленный бессонной ночью и всем прочим, проспал до одиннадцати. Когда проснулся, в доме было тихо. В футболке и шортах он прошел по коридору и обнаружил, что на кухне и в гостиной никого нет. Грасиела оставила на кухонном столе записку, что повела детей в церковь Святой Екатерины на десятичасовую службу, а потом зайдет на рынок. В записке говорилось, что они вернутся к полудню.

Маккалеб подошел к холодильнику и достал кувшин с апельсиновым соком. Налил полный стакан, потом взял из стойки ключи и, вернувшись в коридор, отпер буфет. Вынул оттуда пластиковый пакет, содержащий утреннюю дозу лекарств, поддерживающих его жизнь. Первого числа каждого месяца они с Грасиелой аккуратно собирали порции и раскладывали по пластиковым пакетикам, отмечая дату и время суток. Так было легче, чем два раза в день возиться с дюжиной пузырьков.

Он отнес пакетик на кухню и начал принимать таблетки по две-три за раз, запивая их соком. Процесс был отработан до автоматизма. Маккалеб посмотрел через кухонное окно на раскинувшуюся внизу гавань. Туман почти рассеялся, и он довольно ясно видел "Попутную волну" и привязанную к кормовому подзору лодку.

Маккалеб достал из одного из кухонных шкафчиков бинокль, которым пользовалась Грасиела, когда наблюдала, как яхта входит в гавань или выходит из нее. Он вышел на террасу, подошел к перилам. Настроил бинокль. Ни в кубрике, ни на мостике никого. Отражающая пленка на раздвижной двери мешала заглянуть в салон. Он направил бинокль на лодку. Потрепанная, зеленая, с подвесным мотором в полторы лошадиные силы. Явно взята напрокат.

Маккалеб вернулся в дом, положил бинокль на конторку и смахнул оставшиеся таблетки в руку. Забрал их и сок в спальню. Быстро проглотил таблетки, пока одевался. Он знал, что Бадди Локридж не стал бы брать напрокат лодку, чтобы попасть на "Попутную волну". Бадди знал "Зодиак" Маккалеба и просто позаимствовал бы его.

Значит, на яхте кто-то другой.

Маккалебу понадобилось двадцать минут, чтобы дойти до причала, потому что тележку для гольфа забрала Грасиела. Сначала он подошел к будке проката, чтобы узнать, кто взял лодку, но окошко оказалось закрыто, а часы показывали десять минут первого. Управляющий вернется не раньше половины первого. Он не мог ждать. Спустился по пандусу к лодочной пристани, залез в свой "Зодиак" и запустил мотор.

Двигаясь по проходу к "Попутной волне", Маккалеб изучал окна салона, но так и не разглядел никакого движения или указания, что на яхте кто-то есть. Когда до яхты оставалось ярдов двадцать пять, он заглушил мотор "Зодиака", и надувная лодка тихо заскользила по воде. Из кармана ветровки Маккалеб достал "глок-17" – служебное оружие времен работы в Бюро.

"Зодиак" легко ткнулся в кормовой подзор рядом с прокатной лодкой. Маккалеб сначала заглянул в лодку, но увидел только спасательный жилет и плавучую подушку – и ничего, что указывало на нанимателя. Он шагнул на кормовой подзор и, присев за кормой, привязал линь "Зодиака" к одной из задних скоб. Посмотрел на транец и увидел только свое отражение в раздвижной двери. Значит, придется идти к двери, не зная, не наблюдает ли кто-то с другой стороны за его приближением.

Маккалеб снова присел и огляделся. Мелькнула мысль, не стоит ли отступить и вернуться с патрульной лодкой. Поколебавшись, он решил не делать этого. Взглянул на свой дом на холме, потом приподнялся и перемахнул через транец. Держа револьвер низко, спрятанным за бедром, он подошел к двери и посмотрел на замок. Следов взлома не наблюдалось. Он потянул ручку – и дверь открылась. Маккалеб был уверен, что накануне, уходя с Реймондом, запер ее.

Он шагнул в салон. Пусто, никаких признаков вторжения или взлома. Задвинул дверь за собой и прислушался. Тишина. Только плеск воды о борта – и все. Маккалеб перевел взгляд на ступени, ведущие в каюты нижней палубы и гальюн. Двинулся туда, теперь держа револьвер перед собой.

На второй из четырех ведущих вниз ступенек Маккалеб наткнулся на треснутую доску, вздохнувшую под его весом. Он застыл и прислушался. Ответом были лишь тишина и беспрестанный плеск воды. У подножия лестницы начинался короткий коридор с тремя дверьми. Прямо впереди находилась передняя каюта, превращенная в кабинет и архив. Справа каюта капитана. Слева – гальюн.