Америка глазами русского ковбоя, стр. 5
Двигаясь по 274-й дороге на юго-запад, я заплутал и оказался на 74-й, которая увела на юг. Нет худа без добра – познакомился с массой интересных людей, но стало смеркаться, а до Блэйна, где обещали приют на ферме Ли Каснера, еще несколько километров.
Встречные машины ослепляли фарами, а у меня на телеге, кроме знака медленной езды – треугольника, ни фар, ни мигалок не было. Пришлось вытащить фонарик и размахивать им во всех направлениях в надежде, что встречные-поперечные не врежутся в нас с ходу.
Похоже, и полиция заметила что-то странное на дороге. Патрульный Артур Тирвехтер остановил меня и попросил предъявить документы, а потом объяснил, что я не имел права находиться на дороге в ночное время, если на телеге нет мигалок. А где мне их взять-то или на какие шиши купить?
Пока разговаривал с полицейским, выяснил, что пред полагаемого моего хозяина не было на месте, но его сосед, Фрэнк Райс, предложил свое гостеприимство. В тот вечер его сын Дэйв, имевший адвокатскую практику в городе, приехал на ферму убрать за скотом. Зашли соседи – фермеры Джеймс и Мэри Адамс, чтобы предложить помощь, но, узнав, что я уже пристроен, пригласили к себе в гости на следующий день.
Утром Фрэнк заявил, что завтракать будем не дома, а в местном кафе, называемом по старинке «Блэйн отель и ресторан». Отелем давно уже никто не пользуется, после того как вновь построенное шоссе обошло этот городок. Население поселка за последние годы сократилось до 732 человек. Мужская его часть пришла в субботу позавтракать и обсудить цены на говядину и свинину, кукурузу и соевые бобы. Похоже, этой весной цены на зерновые на Чикагской бирже весьма обнадеживающие, а вот говядина упала до 46 центов за фунт живого веса.
Фермеры внешне не выказывают любопытства к моей персоне, но мой хозяин Фрэнк громогласно сообщает о том, что у него гость из России, и тогда все дружелюбно улыбаются, жмут руки, желают доброго пути. Узнав, что я потерял часы, Дэйв Шарп снимает свои и вручает мне на долгую память.
С трудом осиливаю три оладьи с кленовым сиропом и кофе, рассказывая при этом о наших, российских делах-беспределах. Нет в нашей глубинке таких кафе, а оладьи дома пекут, и то по праздникам. Не растет у нас в Ленинградской области кукуруза с соевыми бобами. Яблоки и те не всегда вызревают; картошка-капуста да грибы выручают. Бывшие колхозно-совхозные поля зарастают сурепкой и лебедой, никто не сеет, но все хотят жать.
За соседним столом пожилая пара прислушивается к разговору, и, не выдержав, к нам подсаживается Чарльз Додсон. Он недавно с миссией доброй воли навестил нашу знаменитую ракетную базу в Плесецке. Чарльз был авиамехаником во время Второй мировой войны, воевал на острове Окинава, потом участвовал в корейской войне. В мирное время многие годы проработал в знаменитой авиастроительной компании «Макдонелл-Дуглас».
Выйдя на пенсию, осел в Блэйне. Ухаживает за тремя собаками и курами, изготовляет домашнее вино, бутылку которого мне и подарил. «Пилигрим» называлось. Так я же его на первой стоянке и выпил, только наклейку оставил, уж дюже название с целью моей экспедиции гармонировало.
На улице меня ждала Мэри Адамс, встретившаяся мне вчера и теперь собиравшаяся отвезти на свою ферму. У нее с мужем было всего-навсего 40 гектаров земли, 50 молочных коров, 10 лошадей и 6 детей: Джоан, Джим, Джош, Дженнифер, Джейкоб и Джин; мал-мала меньше, от 6 до 12 лет. Ферма приносит доход порядка шести тысяч долларов в месяц, но более четырех тысяч уходит на выплату долгов банку, ссудившему покупку фермы под 30 % годовых. У них нет времени на уход за детьми, но те научились сами за собой ухаживать, да еще при дойке помогать.
Вымя каждой коровы перед дойкой спрыскивается слабым раствором йода, а потом протирается индивидуальными салфетками. Вначале я подумал, что хозяева только при мне выкаблучиваются, используя салфетки, но позднее понял, что это рутинная и необходимая практика. В среднем корова дает 30–35 литров в день, и молоко сдается по 30 центов за литр. Таким образом, каждая корова в день производит молока на 10 долларов.
Муж Мэри, Джош, отвез мою телегу к знакомому механику Амосу, который принадлежал к секте менонитов. Они не пьют и не курят, а когда я спросил у Амоса, жуют ли они, по крайней мере, табак, он усмехнулся и предложил вместе с ним пожевать сухую люцерну, отчего мне, курилке, чуть плохо не сделалось. Амос приварил к заднему борту телеги фонарь с мигалкой, установил аккумулятор и зеркало заднего вида. Его десятилетний сын был постоянно рядом – лихо управлял трактором, таскал сварочный аппарат и помогал матери по хозяйству.
Они пригласили меня пообедать, чем Бог послал. Пища была со своего хозяйства, чая и кофе, не говоря уж об алкоголе, в этом доме не признавали. Как правило, жены фермеров знают грамоту лучше мужей, и Линн написала в моем дневнике: «Приятно было с вами встретиться. „Отдайся воле Господней, и он будет руководить тобой“».
На следующий день телегу отвезли на ферму Фрэнка, а я отправился с Анн и ее подругой Джун в поселок Карлайс, на утреннюю службу квакеров.
Эта секта возникла в Англии примерно 300 лет назад. Последователи ее основателя, Джорджа Фокса, называли себя «Детьми Света» или «Друзьями Правды». Существуют несколько теорий происхождения слова «квакер». Наиболее распространенная предполагает, что в состоянии транса они иногда издают квакающие звуки.
Последователи этого учения отвергают лютеранскую точку зрения на греховную природу человека. Они верят, что уже в этой земной юдоли можно освободиться от грехов. Отвергают они также записанную в Библии идею, что Господь разделил людей на избранных и обычных. Правдолюбие является основной особенностью и жизненным принципом квакеров.
В октябре 1682 года к этим берегам причалил английский барк «Привет», с которого сошел основатель колонии Пенсильвания, самый известный американский квакер Вильям Пенн. В руках у него была королевская грамота, даровавшая ему почти королевскую власть над всей этой территорией. Таким образом, король Карл II расп латился за 16 000 фунтов стерлингов, которые был он должен отцу Вильяма, адмиралу Пенну. Но сын сурового адмирала решил идти другим путем и следовать в своей деятельности идеям квакеров, заявив, что «я и мои последователи не имеем права приносить зло людям на этой территории». Этот властитель заявил также: «Воля одного человека не должна быть помехой процветанию жителей этой страны».
Уже в июне 1712 года свободно выбранная ассамблея этой колонии запретила ввоз рабов из Африки. В том же году у Вильяма случился сердечный удар, и его жена Анна взяла управление колонией в свои руки, руководствуясь теми же принципами.
Квакеры отказались от устройства церквей в нашем понимании, но у них есть «Дома Друзей», где последователи этого учения собираются по воскресеньям. Нет в этом «доме» ни распятия, ни Библии, нет даже священника со служками. Для меня еще было важно то, что после службы никто не собирает с прихожан деньги.
Просто люди в течение часа сидят и медитируют. Если кого-то посетило вдохновение – он поднимается и говорит, что чувствует. Мне, изучавшему многочисленные направления йоги, буддизма и мусульманства, было необычайно легко здесь.
Где-то через 20 минут медитации пришел мой ангел-хранитель, обнял за плечи и прошептал: «Все будет хорошо, Анатолий. Ты на правильном пути».
Прошлое
26 февраля
Перед прощанием Фрэнк с гордостью показал свою коллекцию старых грузовиков и тракторов, которые он реставрирует в свободное время. Там был самосвал, произведенный в 30-х годах; работавший на дровах трактор (кажется, у нас двигатель подобного типа назывался газогенераторным); «форд» начала 20-х годов, и другие любопытные древности, прекрасные своей рабочей бесполезностью.
И опять под колесами 274-я дорога, протискивающаяся через парки Биг-Спринг и Тускарора. Высота перевала была всего 600 метров, но далась с трудом – дюже круты здесь горки. По сторонам дороги смотрели слепыми окнами заброшенные фермы и летние дачи. За весь день мне не встретилось ни одной машины, и только два раза прошел желтый школьный автобус.