Дюна: Дом Коррино, стр. 8

– Я хочу посетить парк животных, – объявила Анирул, не соизволив даже взглянуть на спешивших за ней дам. – Пусть предупредят сторожей, чтобы они беспрепятственно пропустили меня.

– В такой час, миледи? – спросила миловидная служанка, застегивая на ходу корсаж. У девушки были светлые вьющиеся волосы и тонкие черты лица.

Анирул зло посмотрела на служанку, и та мгновенно съежилась. Эта девчонка будет уволена завтра же утром. Жена императора не имеет права спускать даже малейшую дерзость. Неся на плечах груз неимоверной ответственности, Анирул стала менее терпимой, чем раньше, начав немного походить в этом отношении на Шаддама.

На ночном небе бушевала палитра северного сияния, но Анирул едва ли заметила это буйство красок. Ее свита, увеличившись в численности, следовала за ней по открытым террасам и приподнятым над землей бульварам в засаженный декоративным лесом квартал, примыкавший к императорскому зоопарку.

Предыдущие правители использовали зоопарк для собственного услаждения, но Шаддаму не было никакого дела до редких биологических видов, завезенных с отдаленных планет. Сделав «великодушный жест», он открыл зоопарк для посещений широкой публики, с тем чтобы она могла видеть «все великолепие живых тварей, живущих под благодетельной дланью Дома Коррино». Правда, сокровенным желанием императора – высказанным жене – было уничтожить всех животных, чтобы сэкономить на их корме.

Анирул остановилась у входа в парк животных, обрамленный изящной хрустальной аркой. Зажглись светильники, разбудив спящих животных своим ярким светом. Должно быть, сейчас служители бегали от одной панели управления к другой, чтобы приготовить парк к посещению августейшей особой.

Анирул обернулась к своим камеристкам:

– Стойте здесь, я хочу побыть одна.

– Это не очень мудро, миледи, – сказала все та же миловидная служанка, чем разозлила Анирул. На ее месте император Шаддам велел бы на месте казнить надоедливую девицу.

Анирул же ограничилась тем, что наградила девушку недовольным взглядом.

– Милочка, я имела дело с политиками. Мне приходилось встречаться с самыми отвратительными членами Ландсраада, и к тому же я больше двадцати лет состою в браке с императором Шаддамом. – При этих словах она нахмурилась. – Неужели вы думаете, что я не справлюсь с гораздо менее опасными животными?

Сказав это, Анирул вошла под сень красиво декорированной искусственной глуши. Зоопарк всегда оказывал на нее успокаивающее действие. Первым делом она обратила внимание на окруженные силовыми полями клетки, где содержались кистеухие саблезубые медведи, экадрофы и Д-волки. Лазанские тигры нежились на подогреваемых электрическим током камнях, греясь без солнца. Одна львица лениво облизывала кровавые пятна, оставшиеся на месте куска сырого мяса. Лежавшие неподалеку тигры сонно подняли глаза на Анирул, но снова уснули. Звери были настолько хорошо накормлены, что потеряли всякую охотничью кровожадность.

В большом аквариуме плавали баззелские дельфины. Эти животные с развитым головным мозгом были развиты настолько, что могли выполнять под водой несложные задания. Дельфины были похожи на вытянутые в длину серебристые лезвия. Один из них подплыл к стеклу и уставился на Анирул, словно почувствовал, что зоопарк посетила весьма важная персона.

Прохаживаясь между клетками и вольерами, Анирул ощутила внутреннее умиротворение. Хаос не беспокоил ее здесь, среди сонного покоя императорского зоопарка. Здесь она не слышала ничего, кроме своих глубоко сокровенных мыслей. Анирул подавила тяжкий вздох, потом набрала в грудь побольше воздуха, наслаждаясь роскошью одиночества.

Она понимала, что ее душевное здоровье не выдержит натиска внутренней бури, которая поразила сознание. Как мать Квисац-Хадераха и супруга императора, Анирул несла на своих плечах бремя нешуточной ответственности. Ей необходимо сосредоточиться на своих обязанностях, а самое главное – сохранить в неприкосновенности Джессику и ее еще не родившееся дитя.

Не Джессика ли является причиной моего смятения? Не могут ли голоса Другой Памяти знать то, чего не знаю я? Что они хотят сказать мне о будущем?

В отличие от большинства других Сестер Анирул имела Доступ к полному объему Другой Памяти. Но после смерти своей старой доброй подруги Лобии она копнула слишком глубоко, стараясь отыскать в своем сознании Лобию, и это был обвал, повлекший за собой лавину воспоминаний о других жизнях.

В тишине зоопарка Анирул снова подумала о Лобии, о тех полезных советах, которые давала ей старая Вещательница при жизни. Анирул хотелось услышать именно ее голос, голос разума, который должен был покрыть все беспорядочные требовательные вопли. Мысленно она продолжала звать умершую подругу, но та не отзывалась.

Внезапно, услышав зов, ожили все другие призрачные голоса. Их напор был так силен, что резонанс послышался в окружающем воздухе. Голоса памяти звучали все громче и громче, высказывая свои противоречивые мнения и аргументы. Голоса начали выкрикивать ее имя.

Анирул прикрикнула на них, призывая к спокойствию…

Баззелские дельфины, ритмично двигая плавниками, с любопытством прижимали бутылочные носы к плазу аквариума. Лазанские тигры проснулись, издав мощный угрожающий рев. Саблезубые медведи, зарычав, бросились друг на друга, устроив кровавую потасовку. Заверещали птицы в клетках. Другие животные в панике заметались по клеткам и завыли.

Анирул упала на колени, продолжая дико кричать на голоса Другой Памяти. На помощь императрице бросились охранники и сторожа зоопарка. До этого они наблюдали за императрицей издали, не смея ослушаться приказа оставить ее одну.

Однако когда люди попытались поднять женщину с колен, она сжалась в комок и принялась беспорядочно размахивать руками. Не владея собой, Анирул ударила по щеке миловидную служанку-блондинку унизанными перстнями пальцами. Глаза Анирул стали сумасшедшими, как глаза взбесившегося зверя.

– Императору Шаддаму это не понравится, – сказал один из охранников, но Анирул перестала слышать человеческую речь.

***

Питер де Фриз сидел в апартаментах посла за письменным столом и сочинял послание.

С потолка капала кровь, стекая в углубление пола и сворачиваясь, но ментат не обращал на нее ни малейшего внимания. Падающие капли стучали о пол с ритмичностью метронома, словно на полу тикали невидимые старинные часы. Эту лужу Питер вытрет позже.

После доставки императору анонимного послания, в котором неизвестный верноподданный информировал его величество о незаконном хранилище пряности на Ришезе, де Фриз остался в Кайтэйне, разрабатывая и осуществляя планы укрепления придворных позиций Дома Харконненов. До ушей Питера уже дошли слухи о грядущей каре, которая вскоре обрушится на Ришез, и Питер уже потирал руки от предвкушения будущей расплаты.

Ментат также намеревался накапливать информацию и, по мере надобности, малыми дозами, передавать ее барону. Таким образом, де Фризу удастся постоянно подчеркивать свою Ценность и дольше оставаться в живых.

Вынюхивая придворные новости, Питер узнал много интересного для барона, помимо предстоящей акции возмездия "а Ришезе. Здесь, во дворце, в переполненном зале, Питер де Фриз впервые увидел собственными глазами Джессику, миловидную женщину на шестом месяце беременности ребенком Атрейдеса. Это открывало новые, невиданные доселе возможности…

"Мой дорогой барон, – писал де Фриз на тайнописи Дома Харконненов. – Я узнал, что наложница вашего врага Лето Атрейдеса в настоящее время находится здесь, в императорском дворце. Ее взяла под крыло жена императора, которой эта наложница якобы служит камеристкой, хотя я не могу сейчас точно сказать, что именно делает здесь эта женщина и почему она здесь находится. Кажется, она освобождена от каких бы то ни было обязанностей. Может быть, причина в том, что эта шлюха и Анирул обе ведьмы Бене Гессерит.