Карибы. Ресторанчик под пальмами, стр. 17

Ригби с друзьями не стали дожидаться ложек, а быстро расправились с мороженым без них. Когда Боб взлетел на веранду, толстяк протянул ему бокал и с улыбкой произнес: «Пина колада». Взяв в руки бокал, Боб понял, что они просто налили поверх мороженого ром, в результате чего получился тропический коктейль. Покончив с пина коладой, Боб отправился домой, чтобы позвонить мне и рассказать о первом званом ужине на Ангилье.

У Джеса закончился семестр в колледже, и он прилетел ко мне во Флориду, тут же с головой уйдя в процесс переброски вещей на Ангилью. Нам надо было пригнать в порт еще восемь грузовиков с барахлом, получить на него накладные от таможни, а потом забить в ящики, чтобы с ними могли работать автопогрузчики. На транспортировку, упаковку и оформление документов у нас ушло три дня. Мы являли собой довольно забавное зрелище: мать и сын, занимающиеся упаковкой нескольких тонн ресторанного оборудования.

После месяца этого безумного марафона по магазинам я мечтала о пляже возле нашего ресторанчика. Мне не терпелось быстрее уехать, скрывшись от автострад с потоками автомобилей, супермаркетов и торговых центров. Даже арендованный нами бетонный бункер на Ангилье казался мне раем по сравнению с отелем «Мариотт» во Флориде. Мы с Джесом договорились, что когда приедем на остров, один день отдохнем, поплаваем и позагораем, и только потом приступим к строительству.

Я очень нервничала из-за количества багажа, с которым мы летели, но когда мы встали на регистрацию до Сан-Хуана, мне вспомнилось, что рейсы на Пуэрто-Рико всегда набивают под завязку. Беспокойная толпа народу, судя по всему, возвращавшаяся домой после поездки по США, толкалась и пихалась у стойки регистрации. Всем хотелось оказаться первыми. На весы водружались гигантские чемоданы и огромные картонные коробки, перехваченные липкой лентой. Из-за перебора по весу приходилось открывать багаж и перекладывать вещи. Люди везли музыкальные центры, телевизоры, видеокамеры, фены, одежду, компьютеры, игрушки, сантехнику. Пассажир, стоявший впереди нас, пытался сдать в багаж унитаз, но представитель авиакомпании наотрез отказался его принять. Мужчина снял унитаз с весов и встал в очередь к соседней стойке, рассчитывая, что там ему повезет больше.

Мы зарегистрировались на рейс, стоя посреди толпы орущих детей в футболках с эмблемами Диснейленда и кепками с изображениями Микки-Мауса. В руках дети сжимали гигантские мягкие игрушки. У входа на посадку в самолет все в точности повторилось. По громкой связи объявили, что посадка осуществляется в порядке очереди — просьба не устраивать давку. Без толку. Как только объявили рейс на Пуэрто-Рико, все три сотни пассажиров как по команде сорвались с сидений и ломанулись на посадку. Вполне понятно, что все багажные отделения до последнего квадратного сантиметра были забиты барахлом. Наконец неистовствующие пассажиры расселись по местам, теперь самолет был готов к взлету. Мы с Джесом весь полет проспали и проснулись только от грома аплодисментов, когда шасси самолета коснулись посадочной полосы аэропорта Сан-Хуана. Нас всегда смешила эта традиция — хлопать после посадки.

Маленький самолетик домчал нас до Ангильи в один миг. Мы впервые ехали туда не в качестве туристов. Мы возвращались домой. Боб поджидал нас в аэропорту. Ему не терпелось похвастать перед нами машиной, которую он купил за две с половиной тысячи долларов. Обнявшись и расцеловавшись, мы выкатили чемоданы на стоянку. Боб подвел меня к машине. Таких крошечных автомобилей я еще не видела.

— А где джип, который мы взяли в аренду?

— Вот наша новая машина, — с гордостью произнес Боб. — Это «сузуки» — ей десять лет, но бегает просто отлично. Видишь, это хэтчбэк, так что будет куда вещи складывать. — Машина сияла на солнце: ее недавно покрыли полиролем на основе воска, но красная краска местами выцвела.

— Мне нравится, — сказала я.

— Отличная тачка, пап, — великодушно добавил Джес.

Багаж мы разместили с большим трудом, но стоило машине тронуться с места, и я тут же вздохнула с облегчением. Ехать домой в нашей маленькой машинке на скорости пятьдесят километров в час было куда приятнее, чем нестись хорошо за сотню по автомагистрали в США. В открытые окна проникал запах соленого морского воздуха, и, вдыхая его, я почувствовала, как напряжение оставляет меня.

— Давай на пляж, — сказала я.

Мы заскочили в дом, перерыли все вещи, нашли полотенца с купальными костюмами и рванули на Мидс-Бэй. Полдень давно миновал, но солнце оставалось по-прежнему обжигающе горячим. Джес и Боб тут же кинулись к воде, чтобы остудиться. Я смотрела, как высоко в небе, ловя воздушные потоки, лениво нарезает круги птица с раздвоенным хвостом. Волны мерно накатывали на пляж, как и много веков назад продолжая перемешивать песчинки. Намазавшись лосьоном для загара, я прикрыла глаза, целиком отдавшись ритмичному шуму прибоя.

Глава четвертая

Ох уж эта атмосфера на острове. На Ангилье перестает заходиться сердце, а кровяное давление приходит в норму. Здесь все делается легко и неспешно, напряжение словно испаряется, и все устраивается как-то само собой. Хотелось встать в тенечке, прислониться к дереву, прикрыть глаза и представить, как под нашими ногами вращается планета. Она так вращается уже миллионы лет и, наверное, столько же будет крутиться и дальше.

Однако сбавить темп на деле оказалось не так-то просто. Пришли наши контейнеры, но их заперли у себя на складе таможенники. Таможенный брокер по имени Типпи был экспертом по решению подобных проблем. Он пообещал нам, что выбьет разрешение на ввоз за какие-то несколько дней. Прошла неделя. Типпи нам не звонил. Мы пытались связаться с ним сами. Безрезультатно. Его девушка, которую мы по всей вероятности достали постоянными звонками, наконец посоветовала поискать Типпи под деревом у магазинчика Эшли, где обычно собираются игроки в домино. Естественно, Типпи оказался там.

— Я как раз собирался позвонить вам сегодня во второй половине дня, — сообщил он, пожав нам руки.

— Типпи, — начал Боб, — ты растаможил наш товар? Уже прошла неделя. Ты сказал, что справишься за пару дней.

— Слишком много бумаг, — посетовал Типпи. — И вообще я не знаю, из чего у вас там все сделано.

— В каком смысле «из чего сделано»? — не поняла я. И проследовала за ним к его машине. Там Типпи и вручил мне пачку накладных, которые мы передали ему, чтобы он подсчитал сумму таможенного сбора.

— Надо везде указать, что из чего сделано. — Он развернул кассовый чек из «Хоум Депо». Чек был длиной с километр. — Видите? — Он указал на первую строчку в чеке. — Что это?

— Ограда… восемьсот двадцать шесть долларов, — прочитала я вслух.

— Но из чего она сделана? — не отступал Типпи.

— Из дерева, — ответил Боб.

— Вот. Значит вам надо сесть и указать, из чего изготовлена каждая вещь в вашем контейнере. Вот, скажем, тарелки. Они у вас какие? Керамические или фарфоровые? Стойки для бутылок. Какие они? Деревянные или металлические? Если металлические, то из какого металла? Из латуни? Из алюминия? Из чего? От материала зависит сумма пошлины.

Не веря своим глазам, мы уставились на чеки.

В контейнере были сотни самых разных вещей.

— Ты что, шутишь, что ли? — спросила я.

— Таможня шутить не любит, — покачал головой Типпи. — Это серьезные ребята. У вас здесь куча бумаг, понадобится целый ворох копирки.

— Копирки?! — сорвалась я. — А разве нельзя отпечатать все на компьютере?

— Не, так не получится. Таможне надо представить все расчеты на отдельном листе. Кроме того, все бланки надо заполнять в трех экземплярах и только под копирку. — Типпи протянул мне накладные, велел возвращаться, когда мы все оформим как полагается, после чего вернулся к игре.

Мы сидели до четырех утра, пытаясь припомнить все, что я купила. На чеки из «Хоум Депо» мы убили довольно много времени, но с ними все было относительно просто. Нам оставалось только расшифровать регистрационные коды, приписанные каждой разновидности товара. Некоторые покупки поставили нас в тупик. Например, как определить материал, из которого изготовлены картины? Писать, что они из бумаги? А как же рамы? А стулья? Делить общую стоимость между ротангом и мягким сиденьем или не надо? А как насчет медных гвоздей, которыми прибита ткань? А из чего сделано само сиденье? Из поролона или полиэфира? Мы не имели ни малейшего представления. Воображение рисовало таможенников, раздирающих стул, чтобы определить, из чего он сделан. Мы сделали все, что смогли, и на каждый чек составили сопроводительное письмо с подробным описанием товара.