Дюна: Дом Атрейдесов, стр. 112

– Пальмы! – воскликнул планетолог. – Так вы уже начали?

– Да, умма, – кивнул в ответ Стилгар. – Здесь мы видим, что ожидает Дюну в будущем. Как ты и обещал, это может быть сделано. Фримены по всей планете уже выполняют твое задание и засевают травой кромки ветровых ловушек у подножий дюн, чтобы укрепить их.

Кинес просиял. Так они все же прислушивались к нему! Эти травы пустят корни, задержат воду и остановят движение дюн, создав подземную прочную сеть. Пользуясь оборудованием, украденным с биологических станций, фримены смогут продолжить работу, воздвигая ветровые ловушки, выкапывая бассейны и находя другие способы улавливать каждую каплю драгоценной воды, содержащейся в воздухе…

Его группа пробыла в каньоне несколько дней. У Кинеса кружилась голова от того, что он там увидел. Они встали лагерем, и периодически к ним приходили фримены из других Сиетчей. Этот каньон стал местом встреч для скрытно живущего народа. Эмиссары прибывали, чтобы благоговейно взглянуть на растущие пальмы и растения, цветущие на открытом воздухе, питаясь водой, которая слегка увлажняла скалы.

Однажды вечером в лагерь прибыл одинокий наездник, с трудом передвигавший ноги от усталости. Он искал умму Кинеса. С трудом отдышавшись и глядя в землю, словно не желая дерзко смотреть в глаза пророку, он заговорил.

– По твоему приказу мы сосчитали число фрименов, – объявил он. – Мы получили слово от всех Сиетчей и теперь знаем, сколько на планете фрименов.

– Очень хорошо, – с улыбкой произнес Кинес. – Мне нужно знать приблизительное число, чтобы я мог планировать нашу работу.

Он выжидающе взглянул на посланца. Молодой человек посмотрел на Кинеса своими синими глазами.

– Число Сиетчей превышает пятьсот.

Кинес замер. Он не ожидал услышать такую цифру!

– Численность фрименов на Дюне составляет приблизительно десять миллионов. Тебе нужно точное число, умма Кинес?

Кинес в изумлении отшатнулся. Невероятно! Имперские оценки и доклады Харконнена говорили о том, что численность фрименского населения составляет несколько сотен тысяч, ну, в лучшем случае миллион.

– Десять миллионов! – Он обнял молодого посланца, чем привел того в немалое изумление. Так много преданных людей. С такой армией работников мы действительно преобразуем целую планету!

Посланец просиял и отступил на шаг, поклонившись в пояс за оказанную ему планетологом честь.

– Есть и еще одна новость, умма Кинес, – сказал человек. – Мне поручили сказать тебе, что твоя супруга Фриета родила здорового сына, который, мы уверены, в один прекрасный день станет гордостью своего Сиетча.

Кинес едва не задохнулся. Он не знал, что говорить. Он стал отцом! Планетолог посмотрел на Стилгара и Оммума и на других членов своей команды. Фримены подняли руки и принялись громко поздравлять его. До сих пор отцовство не доходило до его сознания, но сейчас его охватила гордость, которая омыла его жаром, смешавшись с радостным удивлением.

Расценив эту весть как благословение свыше, Кинес бросил взгляд на пальмы, растущую траву и цветы, а затем на узкую полоску синего неба над головой, ограниченную краями каньона. Фриетх родила сына!

– Теперь фрименов десять миллионов и один, – сказал он.

***

Два тусклых солнца двойной звезды Куэнтсинг едва просвечивали сквозь облачное небо планеты Бела Тегез. Красное, ближнее солнце отбрасывало на поверхность пурпурный свет, в то время как белое, более удаленное солнце, которое практически не давало ни тепла, ни света, светилось на темном небосклоне, словно яркая дыра в темной материи. Мрачная, негостеприимная планета находилась в стороне от оживленных межгалактических путей, и лайнеры Гильдии редко заглядывали в этот мир.

Сейчас, находясь в этом отвратительном месте, леди осматривала свои сады и старалась напомнить себе, что это всего лишь временное пристанище. Даже проведя здесь большую часть года, она продолжала ощущать себя чужой на этой планете.

Вот и теперь леди внимательно вглядывалась в туманный ландшафт, где трудились ее наемные рабочие. Прикрывшись вымышленным именем и воспользовавшись остатками богатств, вывезенных с Икса, она купила небольшое имение, надеясь дожить здесь до того момента, когда сможет соединиться с семьей. С самого момента поспешного бегства она ничего не слышала о муже и детях и ни на минуту не теряла бдительности. Она знала, что охотники Эльруда, который до сих пор еще дышал и ненавидел, идут по пятам.

Свет от плоских плавающих ламп щедро освещал ряды экзотических овощей и фруктов, которые по неплохой цене можно будет сбыть богатым местным чиновникам.

За пределами огороженного поля буйно росли представители местной флоры, дикие жесткие растения, которые не приносили вкусных плодов, поскольку два солнца давали слишком мало света для достаточного фотосинтеза, поэтому для разведения культурных растений на полях леди требовалось применение ярких световых дисков.

Она почувствовала резкий порыв холодного ветра, обжегший лицо. Ее нежная кожа, которую когда-то ласкал император, стала теперь грубой и жесткой под воздействием суровой стихии. Но она поклялась быть сильной и выстоять. Но насколько было бы ей легче сделать это, будь у нее возможность сообщить людям, которых Шандо любила, что она жива и здорова. Она страстно хотела увидеть их, но не осмеливалась искать, опасаясь, что этим навлечет риск на себя и на тех, кто бежал вместе с ней.

Рокотали уборочные машины, обрабатывавшие ближайший ряд поля и собиравшие созревшие плоды. Сверкающие диски отбрасывали на поле тени, похожие на неведомых зверей, которые сновали по грядкам. Некоторые бедняки рабочие, собравшись группами, пели заунывную песню, вручную собирая нежные фрукты, которые нельзя было доверить машинам. Рядом в подвешенном состоянии находились корзины, в которые складывали собранный урожай для отправки на рынок.

Сопровождать леди в изгнание было позволено только особо доверенным лицам из оставшихся верными слуг. Она не хотела оставлять никаких следов, с ней не должно быть ни одного человека, который способен стать шпионом императора, кроме того, Шандо не хотела подвергать опасности своих верных друзей.

С особой осторожностью общалась она и с немногими соседями, жившими неподалеку. Немногословные реплики, быстрый взгляд и улыбка – это было самое большее, на что она отваживалась. Следящие видеокамеры и оперативные сотрудники разведки императора могли быть везде.

Идеально подделанные документы удостоверяли, что леди превратилась в достопочтенную даму по имени Лизетт, вдову, чей фиктивный муж – мелкий чиновник ОСПЧТ – оставил ей достаточно средств, чтобы купить скромное имение.

Изменилось все ее существование: нет больше изнеженной жизни в императорском дворце, нет музыки, банкетов и приемов, нет никаких дел в Ландсрааде – даже докучливых заседаний Совета. Она просто жила, проживая день за днем, вспоминая о старых временах и жалея о них, но понимая, однако, что та действительность, которая окружала ее сейчас, была, по-видимому, самым лучшим из возможных жребиев.

Самое худшее заключалось в том, что она, возможно, никогда больше не увидит своих возлюбленных близких.

Как генерал, инспектирующий свои войска, леди прошлась вдоль поля, осматривая ярко-красные с острыми шипами плоды, растущие на вьющихся лозах. Леди специально выучила все экзотические названия растений, чтобы в случайном разговоре не вызвать ни у кого ненужных подозрений.

Она вышла из каменного дома в изящном ожерелье иксианской работы. Это было не простое украшение: в кулон был вмонтирован голографический генератор, изменивший до неузнаваемости черты ее лица: скулы стали уже, подбородок, напротив, шире, цвет глаз тоже стал другим. Так леди чувствовала себя в безопасности.., почти в безопасности.