Европейские поэты Возрождения, стр. 22
* * *
Во времена былые мореход
Из-за сирен не доплывал до суши.
Ипполита не хуже их поет,
Влюбленные воспламеняя души.
Когда, завороженный с первых нот,
Я внемлю ей, печаль моя все глуше:
Я песней ранен, песней исцелен,
От песни пал и песней воскрешен.
* * *
Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,
Роскошным садом, в середине мая.
Фиалок, лилий много на полянах
Цвело, да и других цветов немало,
Лазурных, бледных, снежных и багряных.
Я, руку протянув, срывать их стала.
Для золотых волос убор сплетала —
Прядь вольную сдержать венком желая.
Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,
Роскошным садом, в середине мая.
Уже успела много их нарвать я,
Но увидала разных роз собранье
И побежала к ним — наполнить платье.
Так сладко было их благоуханье,
Что в сердце вкралось новое желанье,
Страсть нежная и радость неземная.
Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,
Роскошным садом, в середине мая.
Разобрала их все поодиночке,—
Не скажешь словом, как прекрасны были:
Те вылупились только что из почки,
Те блекли, те цветы едва раскрыли.
Амор сказал: срывай их в полной силе,
Пока еще не сникли, увядая.
Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,
Роскошным садом, в середине мая.
Едва лишь роза лепестки раскроет,
Пока она прекрасна и приятна,
Ее ввивать нам в плетеницы стоит —
Не то краса исчезнет безвозвратно.
Так, девушки: доколе ароматна,
Прекрасную срывайте розу мая.
Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,
Роскошным садом, в середине мая.
* * *
Нежных фиалок цветы, возлюбленной милый подарок
Вы несказанной любви сладкий таите залог!
Где, о, где вы взошли? Каким небесным нектаром
Благоуханные вам кудри Зефир окропил?
Иль на священных лугах вас растила златая Венера?
Иль в Идалийских лесах пестовал вас Купидон?
Верю: кифары свои украшают такими цветами
Музы в краю, где Пермесс воды струит среди роз,
Ими пряди волос амвросических Оры венчают,
Юная Грация в них прячет упругую грудь,
Их плетеницею свив, чело убирает Аврора,
С вешнего неба лия розовый утренний свет,
Блещут в садах Гесперид фиалок таких самоцветы,
Ими же травы пестрят в рощах, где ветры царят,
Или в лугах, где сонм ликует праведных теней,
Иль на полях, где растит Флора весенний покров.
Счастливы вы! Ведь та же рука, которой похищен
Был я сам у себя, вас, о фиалки, рвала,
Тонкие вас подносили персты к прекрасному лику,
Где притаился Амур, мечущий стрелы в меня.
Может быть, лик госпожи, преисполненный гордой красою,
Щедро вам уделил прелести долю своей.
Глянь: фиалка одна пленяет бледностью млечной,
Глянь: алеет багрец на лепестках у другой.
От госпожи этот цвет: таким же нежным багрянцем
Красит ей сладостный стыд млечную щек белизну.
Как далеко аромат дыханье уст разливает!
Тонкий тот аромат венчики ваши хранят.
Счастливы вы! Для меня вы теперь и жизнь и отрада,
Ветер попутный душе, тихая пристань ее,
К вам хоть дозволено мне припадать с поцелуем желанным,
К вам, о фиалки, не раз жадной рукой прикоснусь.
Досыта вас напою слезами печали, — они же
Льются живою рекой, щеки и грудь оросив.
Пейте же слезы мои, которыми томное пламя
Злобный питает Амур, их исторгая из глаз.
Вечно живите, цветы, пусть вас никогда не погубит
Летом — солнце и зной, едкая стужа — зимой.
Вечно живите, цветы, любви утешенье несчастной,
Ибо несете душе вы благодатный покой.
Будете вы неизменно со мной, любимы дотоле,
Бедного будет доколь мучить краса госпожи,
Будет снедаема грудь доколе огнем Купидона
И неразлучны со мной слезы пребудут и скорбь.
* * *
Ты прислал мне вина — но вина своего мне хватает.
Ежели мне угодить хочешь, то жажду пришли!
ЯКОПО САННАДЗАРО
* * *
Над изумрудною волной,
В стране прекрасной и счастливой,
Где травы были свежи и нежны,—
Стоял пастух в тени лесной;
В его венке листы оливы
С иной листвою были сплетены;
И пел он в третий день весны,
Встречая светлый блеск денницы;
Столь звонок был его напев,
Что в кронах множества дерев
Влюбленным эхом отзывались птицы,—
К светилу очи обратив,
Он пел на сладостный мотив:
«Скорее двери отвори,
Пастух небес благословенный,—
Дай маю раньше времени блеснуть;
Пускай чудесный блеск зари
Красой сияет несравненной;
Серебролукий, благосклонен будь —
Держи как можно выше путь;
Пускай сестра твоя родная
Поспит подоле, чем всегда,—
Но с нею за звездой звезда
Взойдет на небеса, красой блистая,—
Так ты в далекие года
На выпас выгонял стада.
О ель, о светлая ольха,
О кипарис в речной долине,
О скалы, о десятки ручейков,
Внемлите рифмам пастуха —
Пусть агнец маленький отныне
Вовек не устрашается волков,
И будет дольний мир таков:
Пускай богаче с каждым годом
Цветет иссохший вертоград,
Даруя сладкий виноград,
И древние дубы точатся медом, —
И пусть по руслу ручейка
Бегут потоки молока.
В цветы оденется земля;
Покинув дикие пределы,
Лесные звери одолеют страх,
Доверчиво придут в поля;
Пускай Эроты бросят стрелы
И весело играют на лугах
И на зеленых берегах;
Неугомонны, неустанны,
Пусть нимфы нежные поют;
Пускай танцуют там и тут
Смеющиеся фавны и Сильваны;
И пусть лазурный небосвод
Ни бури, ни дождя не шлет.
Безмерно чистая душа
На свет явилась в наше время
И оболочку дивную нашла;
Она как солнце хороша,
Но мне несет страданий бремя,
Мне не желает ни добра, ни зла,
Но мой покой навек взяла,—
Я, на заре поднявшись рано,
В лесах изрезал каждый бук,
И нынче все стволы вокруг
Мне шепчут «Амаранта!» непрестанно,
Она не хочет мне помочь,
И я рыдаю день и ночь.
Покуда средь лесов и гор
Лесные звери обитают,
Покуда сосны столь же высоки
И ясень ветви распростер,
Покуда ручейки впадают,
Журча, в приветливую гладь реки,
И в сменах счастья и тоски
На свете хорошо влюбленным,—
Благословенно имя той,
Что не встречается со мной,
Меня тираня нравом непреклонным,—
И тем, что в мире есть она,
Вся жизнь моя озарена.
О, попроси, канцона, чтоб сегодня
Она приветлива была,
И радостна, и весела».