Дюна. Батлерианский джихад, стр. 80

– Самоусовершенствование – это типично человеческая черта, не так ли? Это единственное, чего я хочу добиться.

* * *

Когда Селим в десятый раз оседлал песчаного червя, он уже был настолько профессиональным наездником, что начал получать удовольствие от езды. Никакое другое приключение не могло сравниться по силе ощущений с чувством превосходства над песчаным левиафаном, обитателем пустынных глубин. Он любил носиться подгонам, сидя на сегментах кожи червя, покрывая за день огромные расстояния и пересекая целые океаны песка.

Селим брал воду, потрепанную одежду и оборудование с покинутой ботанической станции. Молочно-белый клык зверя служил не только отличным орудием, но и предметом личной гордости владельца. Возвращаясь на пустую станцию, Селим иногда подолгу рассматривал белый клинок, размышляя над его возможным религиозным значением. Это был знак его последнего испытания здесь, в пустыне, символ того, что Буддаллах призрел над ним. Возможно, червь был частью этого предначертания.

Он пришел к выводу, что песчаные черви вовсе не были воплощением Сатаны, они были благословением самого Буддаллаха, возможно, даже земными воплощениями самого Бога.

После месяцев бесплодных размышлений и скучного сидения на заброшенной станции, проживания без цели и смысла, Селим понял, что должен выйти и снова проехать верхом на черве. Ему надо точно понять, чего ждет от него Буддаллах.

Он тщательно отметил местоположение станции. К сожалению, он не умел управлять червями, поэтому было вопросом удачи, что какой-нибудь червь случайно вывезет его к станции. Выйдя со станции, он нес все необходимое за спиной.

Он стал Селимом, Покорителем Червей, избранным и направляемым самим Буддаллахом. Он не нуждается в помощи других людей.

После гибели двух червей, которых он загнал до смерти своей ездой, Селим наконец понял, что совершенно не обязательно убивать червя, так как можно без опасности для жизни спрыгнуть с него и уйти. Хотя это было сопряжено с риском для жизни, все же можно было пробежать по спине зверя до его хвоста, спрыгнуть с него так, чтобы не задеть эту раскаленную часть его тела, и бежать к ближайшей скале. Истощенный и усталый червь не пустится в погоню, а нырнет в спасительную для него глубину песков.

Это решение удовлетворило Селима, ибо зачем ему было убивать такое совершенное средство передвижения по пустыне? Если песчаные черви – посланцы и вестники Буддаллаха, старожилы пустыни, то относиться к ним надо с должным почтением.

Во время своей четвертой поездки Селим открыл, как манипулировать чувствительными краями колец червя, используя для этого заточенный, похожий на лопатку инструмент и острое металлическое копье, чтобы заставить Шайтана двигаться в нужную Селиму сторону. Решение было простым, но, чтобы научиться всему практически, потребовалась большая работа. Все его мышцы болели, когда он бросил использованного и измочаленного червя и кинулся к спасительным грядам близлежащей горы. Конечно, он заблудился в исполинских просторах пустыни, но теперь вся пустыня принадлежала ему! Он оказался непобежденным и непобедимым! Буддаллах не даст ему погибнуть.

У Селима было еще много воды, захваченной им из дистиллирующих устройств испытательной станции, а пища состояла по большей части из меланжи, которая придавала ему сил и энергии. Научившись управлять червями, он мог каждый раз возвращаться на свою ботаническую станцию.

Другие дзенсунни назвали бы его безумцем, если бы он сказал им о своем желании обуздать ужасных песчаных червей. Но юный изгнанник теперь мало заботился о том, как к нему относятся другие. Он жил в совершенно ином мире. В сердце своем он чувствовал, что именно для этого он и родился на свет…

Теперь же Селим, освещенный светом обеих лун, несся на черве через бескрайние пески. Много часов назад червь оставил свои попытки стряхнуть с себя человека и рванулся вперед, подчинившись уколам копья, причинявшего боль нежной плоти между кольцами жесткой кожи. Селим ориентировался по звездам, мысленно прочерчивая прямые как стрелы линии между созвездиями. Беспощадный пейзаж становился знакомым и узнаваемым, и юноша подумал, что приближается к ботанической станции, своему надежному убежищу. Он возвращался домой.

Один на спине червя, окруженный горькими ароматами серы и корицы, он позволил себе немного подумать и помечтать. У него было мало дел с тех пор, как его изгнали из племени. Может быть, так рождаются великие философы?

Возможно, настанет день, и он воспользуется своим убежищем как началом новой колонии поселений. Может, ему удастся собрать недовольных из других деревень дзенсунни, таких же изгоев, каким стал он сам, которые не хотят больше жить под железной пятой жестоких наибов. Умея обуздывать червей, Селим и его единомышленники обретут силу, какой до них не обладали никакие люди, объявленные вне закона.

Не этого ли хочет от него Буддаллах?

Молодой человек усмехнулся своим грезам, потом опечалился, вспомнив Эбрагима, который так легко его предал. Словно этого было ему мало, он потом присоединился к другим, которые выкрикивали оскорбления Селиму и бросали в него камни.

Когда песчаный червь взлетел на вершину очередной дюны, Селим увидел гряду скал со знакомыми очертаниями. Сердце его наполнилось радостью. Чудовище доставило его домой раньше, чем он мог надеяться. Он улыбнулся, но потом озабоченно подумал, что сейчас ему придется спрыгнуть с червя, который еще не успел как следует утомиться и был поэтому опасен. Еще одно испытание?

Используя копье и лопатку, Селим направил червя к скалам, думая, что сможет загнать червя на камни, откуда зверь потом поспешит убраться в мягкий родной песок. Безглазый монстр учуял камни, уловил разницу в вязкости грунта и повернул в другую сторону. Селим сильнее надавил на лопатку и глубже вонзил копье в плоть чудовища. Когда оно подошло к ближайшим камням, Селим рывком спрыгнул с червя, захватив с собой вещи и снаряжение. Оказавшись на песке, юноша бросился прочь от червя со всей быстротой, на какую был способен.

До спасительных камней оставалась всего сотня метров, червь нелепо дергался, словно не мог поверить в свое счастливое освобождение от мучений. Наконец чудовище уловило ритмичный топот ног Селима, повернулось в его сторону и рванулось вперед.

Селим прибавил темп, надеясь добежать до ближайшего утеса. Вот он вскочил на гряду из застывшей лавы и побежал по ней. Из-под ног его летели мелкие камни.

Червь вынырнул из песка, возвышаясь над грядой, как исполинская башня, открыв свою огнедышащую пасть. Несколько мгновений он раздумывал, не броситься ли ему вслед за обидчиком по камням, но потом резко опустился на песок и нырнул под него.

Селим уже взобрался на второй ряд камней, нашел между их острыми краями узкую расщелину, которая была слишком мала, чтобы ее можно было назвать пещерой, но вполне вместительной, чтобы он мог забиться в нее. В этот момент червь, словно гигантский молот, обрушился всем своим весом на камни, но, к счастью, он не смог понять, где именно находится наглый, будто сквозь землю провалившийся мальчишка. Охваченный слепой яростью червь отпрянул назад, его страшная пасть изрыгнула густое облако меланжи. Он еще раз ударился головой о камни, а потом наконец отступил. Растерянный и побитый, он отполз в пустыню и нырнул в песок под гребнем дюны. Медленно, соблюдая собственное достоинство, он погрузился в глубину пустыни.

С бешено стучащим сердцем, с играющим в крови адреналином, Селим выполз из своего убежища. Он огляделся, удивляясь тому, что остался жив. Хохоча, он во все горло возблагодарил Буддаллаха за свое чудесное спасение. Старая ботаническая станция находилась над его головой, на гребне гряды. Она ждала его, своего нового хозяина. Он проведет здесь несколько дней, восполнив запасы пищи и воды.