Байки из дворца Джаббы Хатта-1: Человек со своим монстром (История смотрителя ранкора), стр. 3

— А ты и не просто видишь его, — продолжил Фортуна. — Он твой. Ты должен заботиться о нем.

Малакили чувствовал, как его сердце распирает гордость, и он с благодарностью посмотрел на двух помощников Джаббы.

— Это я буду делать настолько хорошо, насколько вообще возможно.

Обрюзгший король преступного мира Джаб-ба Хатт знал все, так что не было никакой возможности утаить от него секрет — даже предполагаемый подарок на день рождения. Но два его помощника — со стоящим позади них Малакили — действовали так, как будто для них было величайшим почетом поздравить Джаббу с днем рождения.

— Как наш дар тебе, великий Джабба, — произнес Биб Фортуна. — Мы отыскали великолепное и редкое животное — злобного монстра, называющегося ранкором. Вот его смотритель.

От сделал жест, указывая назад, протянув коварного вида когти в направлении Малакили, который до сих пор носил набедренную перевязь и черную повязку на голове. Все же он вымыл грудь и отполировал живот, чтобы выглядеть презентабельно во время своей первой встречи с новым хозяином.

Джабба наклонился вперед, его огромные глаза моргнули. Язык толщиной с человеческое бедро покрыл губы новым слоем слизи. Его помост скользнул вперед, поближе к забранному решеткой отверстию в полу. Внизу огромными шагами в своей камере передвигался ранкор, издавая звуки, похожие на мокрые шлепки. Джабба затрясся всем телом от удовольствия. Малаки-ли заметил, что оба — Биб Фортуна и Бидло Кверв — ощутимо расслабились, увидев, что Джабба доволен. Воодушевленный, Бидло Кверв выступил вперед и заговорил. Малакили первый раз услышал слова, исходившие от кореллианина со шрамом.

— Это я организовал поимку, господин Джабба, — его голос был высоким и дребезжащим и даже более пронзительным, чем подумалось Малакили.

Неудивительно, почему Бидло Кверв держал рот на замке большую часть времени.

Джабба быстро распрямился, с поразительной скоростью. Биб Фортуна рефлекторно взмахнул руками, чтобы защитится.

— Да, господин, все, что говорит Бидло Кверв, правда, но я организовал всю. .. исполнительную часть. Вы же знаете, как это бывает сложно.

Джабба потянулся вперед опять, чтобы еше раз взглянуть на ранкора. Он испустил вздох удовольствия. Биб Фортуна объяснил механизм работы новой ловушки, которую они установили напротив помоста Джаббы, предвкушая, сколько забавы получит хатт, запуская врагов в яму с ранкором. Сала-пиус Крамб, крикливый ковакинский яшер-при-мат, засмеялся и затараторил, сидя на плече Джаббы, иногда повторяя слова, а иногда выдавая свои собственные бессмысленные предложения.

— Я очень доволен, — изрек Джабба на родном языке.

Малакили навострил уши, но оставил лицо безучастным. Он выучил язык хаттов много лет назад, так как большинство кровожадной аудитории в Цирке Ужаса составляли бессердечные хатты, любящие смотреть на боль других существ.

— Я награжу каждого из вас великодушно. Один из вас должен стать моим новым управляющим, моей правой рукой, помогать мне во всем и следить за дворцом, пока меня нет. Другой же… получит еще большую награду, которую история будет хранить вечно.

Биб Фортуна поклонился, и его лекку дернулись. Он выглядел напряженным, но Малакили не мог понять, почему. Бидло Кверв выглядел одновременно довольным и равнодушным.

— Господин, — сказал Фортуна. — Я удовлетворюсь должностью управляющего. Как и указал Бидло Кверв, он и вправду организовал большую услугу тебе. Пожалуйста, окажи ему большую честь.

Бидло Кверв бросил на тви'лекка подозрительный серо-ледяной взгляд, сощурив глаза. Джабба кивнул.

— Хорошо, — сказал хатт.

Кверв выступил вперед. Кореллианин взглянул на Биба Фортуну: — Что он сказал?

Теперь Малакили понял причину гримас на лице кореллианина. Бидло Кверв не понимал хаттского!

Биб Фортуна сделал ему жест выйти вперед, тогда когда сам отступил назад. Кверв задрал угловатый подбородок и встал перед Джаббой, ожидая награды.

— Ты станешь первой жертвой, которую я скормлю ранкору, — сказал Джабба. — Я буду наблюдать за твоей борьбой и запомню это навсегда. Салациус Крамб омерзительно захихикал. Группа слуг Джаббы тихо засмеялась. Бидло Кверв посмотрел на Биба Фортуну, и было видно, что он не знал, что сказал Джабба.

Лицо кореллианина повернулось обратно, Джабба ударил по кнопке, что открывала потайную ловушку. Пол под Бидло Квервом провалился. В последующие года все соглашались, что Бидло Кверв устроил захватывающий бой. Ко-реллианин каким— то образом умудрился утаить в доспехах небольшой оглушающий бластер, который был запрещен к ношению во дворце Джаббы под страхом смерти. Но чрезвычайная жестокость ранкора изумила публику больше, чем даже то, как жадно пожирал монстр первую свою живую добычу с тех пор, как был захвачен на Татуине.

Малакили смотрел за победой монстра и чувствовал приятное тепло внутри, как гордый отец.

Главный зубной врач

Джабба получал ожидаемое удовольствие от своего нового зверя, в последующие несколько месяцев давая монстру на растерзание разные жертвы и соперников.

Биб Фортуна продолжал наращивать статус в организации преступного короля. Малакили же, напротив, обитал на нижних уровнях дворца, общаясь лишь с несколькими обитателями, которые тоже предпочитали мрачное спокойствие и анонимность теней присутствию на виду Джаббы и его фаворитов. Добывая кражей дополнительную еду для своего зверя, Малакили довольно близко познакомился с шеф-поваром Джаббы, Порселлусом. Он был одаренным поваром, который жил в постоянном страхе, что приготовит что-то, что не понравится Джаббе, после чего его жизнь, вместе с кулинарными умениями, будет кончена. Малакили подбрасывал разную еду и свежее сочное мясо в яму ранкора, и тот понемногу стал воспринимать его как смотрителя.

Для тех, кто искал одобрения Джаббы, придумывать новые испытания для ранкора стало игрой. Сначала Малакили принимал состязания с уверенностью и гордостью, зная, что живая машина-убийца раскусит любую добычу, но постепенно он стал бояться, что Джабба не почитал ранкора, как он сам. Хатт расценивал ранкора только как развлечение, и если найдется монстр, который сможет победить ранкора, Джабба будет рад новой игрушке. Хатт не имел ни капли сострадания к великолепному зверю. Он только лишь хотел его испытывать, испытывать, пока тот не потерпит неудачу.

Первый раз ранкор был ранен, когда Джабба выпустил трех каридианских боевых арахнид в яму ранкора. Арахниды имели двенадцать ног каждая и малиновую броню с пятнами красно-коричневого цвета, прочную, как алмазное покрытие. Их тела были утыканы острыми тонкими шипами, так что с виду трудно было определить, где кончались тонкие ноги, а где начинались иглы. Зато челюсти были очень хорошо видны, жевательные мышцы проступали, с виду втрое больше, чем пулевидная голова, и были настолько сильны, что могли прогрызть дыру в бронированном транспортнике.

Когда дополнительные камеры открылись и три злые твари вырвались под грохот, производимый тремя дюжинами ног, Малакили и ран-кор — которые были почти что ментально связаны между собой — оба отступили в изумлении. Сверху послышался громовой смех Джаб-бы: «Хоо-хоо-хоо», разносящийся далеко сквозь смотровую решетку, сопровождаемый одобрительными возгласами и смешками его фаворитов, которые столпились вокруг, демонстрируя лояльность.

Ранкор наклонился, расставил лапы, моргая маленькими черными глазками, и издал вызывающий на бой рев. Он ждал нападения.

Арахниды устремились вперед, казалось бы, совершенно бесшумно, но уши Малакили резануло болезненным пронзительным биением, словно арахниды издавали ультразвук. Одна арах-нида подбежала прямиком под ноги ранкора. Двигаясь слишком медленно, чтобы сразу отреагировать на такую тактику, ранкор пропахал землю лапой с когтями, но арахнида переметнулась на другую сторону.

Пока ранкор пребывал в растерянности, две другие арахниды распрямились на кожистых лапах, разя спинными шипами. Ранкор разобрался с одной арахнидой, с треском швырнув ее об стену. Ее панцирь треснул, мягкие внутренние органы смешались с острыми обломками.