Тенистый лес, стр. 47

Давление на спину Сэмюэля уменьшилось, когда тот, кто когда-то был Профессором Горацио Тэнглвудом, начал плакать темными слезами. Это было все, о чем он когда-либо мечтал — услышать, как кто-то поет ему эту песенку. И сейчас это происходило на самом деле.

— С днем рождения тебя.

Когда Марта замолчала, она казалась такой же удивленной своим вновь обретенным голосом, как и Сэмюэль. Книга покачнулась в ослабевших руках Мастера перемен, и Сэмюэль соскользнул с листа, пролетел по воздуху и упал в прохладную лужицу, откуда целым и невредимым выбрался на сушу.

— С днем рождения… меня, — проговорил Мастер перемен, вытирая слезы. — С днем рождения меня. Это самая прекрасная вещь, которую я слышал в своей жизни. Ты пела это искренне? Ты правда пела это искренне? Это мой рассказ произвел на тебя такое впечатление? Что ты осознала мои заслуги?

— Да, — сказала Марта, глядя на брата, вылезавшего из лужицы.

У Марты по-прежнему не было тени, и пение отняло ее последние силы. Единственная мысль, на которую у нее остались силы, была мысль о брате и о всех тех опасностях, которым она подвергла его, убежав в лес.

В этот краткий миг человек, которым когда-то был Мастер перемен, возобладал над чудовищем, в которое он превратился. Или, по крайней мере, так показалось. Иначе почему он вдруг решил вернуть Сэмюэлю его человеческое обличье, а Марте — ее тень?

— Сэмюэль, — сказала она, и ее голос по-прежнему казался ему свежим и нежным, как утренняя роса. — Прости меня. — Она снова обрела слова тогда, когда они были нужнее всего, и пока она была жива, она ни за что не собиралась терять их.

Профессор смотрел на детей и с каждой секундой все больше завидовал любви, которую они питали друг к другу.

— Ей плевать на мой день рождения, — сказал он голосом, полным сдержанной печали. — Всем плевать на мой день рождения. И всегда всем было плевать. — Он вспомнил, как его приемные родители, мистер и миссис Твигг, запретили ему писать самому себе открытки, и неожиданно по какой-то странной логике он твердо решил уничтожить и Сэмюэля, и Марту самым жестоким способом.

Он закрыл глаза и приступил к своему ужасному колдовству.

— Да будет тьма, — сказал он, втягивая в себя длинные тени деревьев, протянувшиеся по поляне. Чем больше теней он вдыхал, тем могущественнее он себя чувствовал, и он продолжал притягивать тени из самых отдаленных уголков леса.

По земле потянулся черный клубящийся туман, накрывший Марту и Сэмюэля с головой. В темноте они ничего не видели и с трудом могли дышать. Если бы они оставались в тумане, они бы задохнулись и умерли, но Мастер перемен приготовил для них куда более занимательную смерть.

В конце концов, сегодня ведь был день его рождения.

Поэтому тени, миновав Сэмюэля и Марту, втянулись в рот бывшего профессора, и его тело претерпело некоторые изменения, чтобы вместить их.

— О, Ведьма теней, — прошептал он. — Почему ты никогда не мечтала о силе, подобной этой?

Сэмюэль взглянул на сестру.

— Бежим! — закричал он. — Бежим!

Он схватил ее за руку, и они бросились бежать через поляну. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как вдруг заметили кое-что. Кое-что заставившее их сердца сжаться от ужаса, а глаза — округлиться от изумления.

Они не просто двигались по направлению к деревьям.

Деревья двигались по направлению к ним.

ПРОБУДИВШИЙСЯ ЛЕС

В это едва можно было поверить.

Целая армия деревьев с изгибающимися деревянными конечностями двигалась по земле по направлению к Сэмюэлю и Марте. Их кривые ветви шевелились независимо от ветра. Их огромные корни выходили из земли, словно ноги из ботинок.

Звуки были такими же ужасающими, как и зрелище.

Жуткий скрип гнущейся древесины.

Ужасный грохот осыпающейся земли.

Бешеное сердцебиение двух перепуганных детей.

Сэмюэль и Марта остановились, замерев от ужаса. Естественный порядок вещей перевернулся с ног на голову: люди приросли к месту от страха, а деревья свободно двигались по направлению к ним.

Конечно, на самом деле их свободное движение было иллюзией. Деревья двигались, но отнюдь не свободно. Завладев тенями, существо, бывшее раньше Профессором Горацио Тэнглвудом, управляло лесом как дирижер, управляющий оркестром.

— Что нам делать? — спросила Марта.

— Поворачиваем назад, — сказал Сэмюэль, хватая сестру за руку и бросаясь прочь от деревьев.

Но было поздно. Деревья успели подобраться совсем близко — достаточно близко для того, чтобы корень ближайшего к ним дерева смог обвиться вокруг лодыжки Марты.

— Сэмю-ааааааах! — прокричала она, чувствуя, как дерево тащит ее прочь от брата.

Но Сэмюэль ничем не мог ей помочь: его положение было ничуть не лучше. Ветка устремилась вниз, обернулась вокруг его тела и затем подняла его в воздух.

Земля ушла у него из-под ног, и он взлетел вверх, перегнувшись через ветку. Он мог видеть Мастера перемен, который хохотал, выдыхая облака черного пара, и Марту, прижатую к стволу другого дерева, которое обвило ее своими корнями и ветками, словно родитель, слишком сильно беспокоящийся о своем ребенке.

— Март-аааааааааааах!

У Сэмюэля появилось одновременно два чувства. Чувство, что он слишком быстро поднимается вверх, и чувство, что его слишком сильно обхватили поперек тела. Но оба этих чувства исчезли, когда дерево вдруг отпустило Сэмюэля и подбросило его высоко в воздух.

Он, словно ветряная мельница, беспомощно замахал руками, отчаянно пытаясь найти хоть что-то, за что можно ухватиться.

Дерево подбросило его не только вверх, но и в сторону, так что теперь он летел над поляной. Он приготовился к тому, что вот-вот разобьется насмерть, ударившись о землю, но этого не произошло. Вместо этого он упал на упругие ветви другого дерева. Или, точнее сказать, ветви другого дерева, протянувшись ближе, поймали его.

А затем дерево опять обхватило его поперек тела и подбросило я воздух.

Если бы Сэмюэль посреди всего этого кошмара был способен думать, он бы понял, что происходит. Он бы понял, что этой игрой управлял Мастер перемен, а он, Сэмюэль, играл роль мяча.

Его швыряло вверх и вниз, от дерева к дереву, а его сестру в этот момент медленно душило другое дерево у него под ногами.

— Надеюсь, тебе не попадется дерево-мазила, — раздался над поляной хохот Мастера перемен.

— Прекратите! — закричала Марта, чувствуя, как ветки сжимаются вокруг ее ног, ее груди, ее шеи. — Пожалуйста. — Ее крик, затихая, превратился в хрип: — Остановитесь.

Она с отчаянием смотрела, как два дерева, перекидывавшие Сэмюэля, теперь начинают тянуть его в противоположные стороны. Игра в мяч сменилась перетягиванием каната, и Сэмюэль из мяча превратился в тот самый канат.

Он и не догадывался прежде, что боль может быть такой ужасной. Мучительная боль была повсюду, захватив все его тело — плечи, колени, запястья, лодыжки, а деревья продолжали тянуть его все сильнее и сильнее, словно проверяя его кости на прочность.

— А теперь, детки, боюсь, что нам придется попрощаться, — сказал Мастер перемен. Он поднял руки, готовясь отдать последнюю команду деревьям. Команду, которая разорвет Сэмюэля надвое и, сжав шею Марты мертвой хваткой, задушит ее окончательно.

Мастер перемен закрыл глаза.

Он мурлыкал себе под нос: «С днем рождения меня».

Он наслаждался восхитительной силой, которую он ощущал внутри себя. Властью над тем видом существ, к которому когда-то принадлежал и он. Над тем видом, который издевался над ним в школе, который обзывал его и заточил его в тюрьму, над тем видом, который никогда не позволял ему праздновать день его рождения.

Он открыл глаза.

— Ну, детишки, как говорится, пришло время умирать.

И тут они увидели это.

Оба.

Хотя они щурились от боли, они все-таки это увидели.

Тонкую прямую линию, пролетевшую по воздуху по направлению к Мастеру перемен. Что-то вроде копья.