Богиня по крови, стр. 72

— Биркита мертва, пламя мое.

Я понятия не имела, какое сейчас время суток, день недели, да и число, если на то пошло, когда услышала голос Эпоны:

«Возлюбленная, ты должна действовать».

У меня появилась привычка не отвечать Богине. Я только сильнее зажмурилась и крепче прижала к себе Этейн, вдыхая сладкий детский запах и утешаясь теплом ее тельца. Если бы Эпона оставила меня в покое и все прочие сделали бы то же самое, вот тогда жизнь была бы отличной.

«Возлюбленная, ты должна действовать, — повторила Богиня. — Ты мне нужна».

У меня не было сил по-настоящему разозлиться, поэтому я просто неверно процитировала Ретта [10]:

— Если честно, мне наплевать.

«Хватит себя жалеть!»

Будь я в своем уме, гневный окрик Эпоны мог бы поднять меня с постели и поставить по стойке «смирно». Но с рассудком у меня не сложилось.

Вместо того чтобы встать, я села в постели и, не повышая голоса, стараясь не разбудить малышку, сказала:

— Что? У меня умерла дочь, а ты называешь мое горе и боль жалостью к себе?

Тут Эпона материализовалась. Богиня возникла у огромного ложа, которое я в более счастливые дни называла зефириной. За двадцать лет, что я прослужила Избранной, мне приходилось не раз лицезреть Богиню. Ее красота была столь ослепительной, она излучала такую яркую ауру любви и сострадания, что я всегда с трудом смотрела на нее, но на сей раз все же не могла принять слова моей покровительницы.

«Нет, Возлюбленная, я не называю твое горе и боль жалостью к себе. Я говорю так о твоем уходе от тех, кто любит тебя и нуждается в тебе».

Во мне шевельнулось чувство вины. Клан-Финтан!.. Я знала, что он тоже страдает, где-то глубоко внутри понимала, что отчаянно нуждаюсь в нем, как и он во мне, но не могла нащупать свой путь к его любви. Я потерялась в туманном лабиринте боли и гнева. Единственным человечком, которого я замечала сквозь серую мглу, была Этейн.

— Я сейчас никого не могу видеть. — Собственный голос показался мне таким бесстрастным и бесчувственным, что я едва узнала его.

«Я дала бы тебе больше времени, если бы могла, Возлюбленная, но, увы. Ты должна вернуться в мир. Теперь ты нужна своей дочери». Последние слова Богини будто окатили меня холодной водой.

— Она мертва.

«Дочь твоего чрева мертва. Дочь твоей души жива. Она в тебе нуждается».

Ледяная вода превратилась в кипяток, когда я услышала это. Я даже не заметила, что плачу, и обратила внимание на свои слезы только тогда, когда они промочили насквозь шелковую ночную рубашку. Разве человек может столько плакать? Мои глаза должны были бы пересохнуть еще несколько дней назад.

Мой голос дрожал, поэтому мне пришлось говорить медленно, чтобы Богиня все поняла:

— Ты что, пытаешься окончательно меня добить?

«Нет, моя Возлюбленная, я пытаюсь спасти тебя». Богиня подошла ближе, подняла край блестящей золотой накидки и утерла им мое лицо.

Я посмотрела на нее. Туман, в котором я потерялась, начал рассеиваться.

— Морриган в беде?

«Да, и я опасаюсь за ее душу».

Я зажмурилась от вновь накатившей боли и спросила:

— Мирна с тобой, верно?

«Ты сама знаешь, что это так, Возлюбленная».

Я открыла глаза, заставила себя поймать лучезарный взгляд и призналась:

— Ты меня сильно разгневала.

«Не бывает великого гнева без великой любви».

Тут Эпона наклонилась и нежно поцеловала меня в лоб. Я задрожала от ее прикосновения. Любовь Богини наполнила меня, сожгла остатки тошнотворного тумана, который притупил мой ум и заморозил сердце.

— Я помогу Морриган.

Я улеглась обратно на подушки и приготовилась к астральному путешествию. Мне казалось, что оно сейчас начнется.

— Отправимся в Оклахому.

«Морриган не там, Возлюбленная. — Богиня приподняла золотистую бровь, до странности напомнив мне меня саму. — Дочь твоей души находится в нашем мире».

Я едва оправилась от изумления, вызванного такой новостью, как Богиня поразила меня еще раз:

«Возлюбленная, готовься совершить путешествие в Сидету».

— Туда, где Кай и Кеган? — Я потрясла головой, стараясь привести мысли в порядок.

«Там только Кеган. Кай мертв, Возлюбленная. Он убит той самой тьмой, что охотится за душой Морриган».

— Проклятый трехликий бог тьмы. — На этот раз мой гнев был очищающим, а не потакающим моим собственным слабостям.

«Да, Возлюбленная. Но сегодня я хочу, чтобы свет надолго изгнал Прайдери из обоих миров».

— Хорошо. Давай это сделаем, но тебе придется объяснить, что, черт возьми, там произошло.

Эпона вводила меня в курс дела, а я тем временем закрыла глаза. Моя душа тотчас вырвалась из тела, пролетела через потолок и крышу храма.

23

Слова Кегана «Биркита мертва, пламя мое» потрясли Морриган. Она смогла только покачать головой, не веря тому, что услышала. Точно так она отреагировала, когда погиб Кайл. Точно так она вела себя у смертного ложа Кая…

— Это твоих рук дело! — прошипела Хозяйка, не вставая с земли.

Брина заняла позицию между Шейлой и Морриган. Кошка тихо ворчала и не сводила прищуренных глаз с Хозяйки Сидеты, которая продолжала исходить злобой.

— Ты принесла нам не свет, а смерть. Так тебя и надо титуловать. Ты Приносящая Смерть.

— Шейла! — Голос Кегана звучал резко, хотя был полон сочувствия. — Ты не в себе. Это говорит твое горе. Морриган не имеет никакого отношения ни к одной из этих трагических смертей.

Глаза Шейлы горели ненавистью, когда она смотрела на Морриган, а с бескровных губ вместе с обвинениями слетала пена.

— Я нашла Кая. Он рассказал мне, что его погубила тьма, которая ходит за тобой по пятам. Он сказал, что эта тьма обступила тебя со всех сторон и в конце концов когда-нибудь поглотит. Все это твоя вина. Ты причина его смерти! — пронзительно завопила она.

Морриган не могла говорить. У нее не было сил сказать Шейле, что все это неправда. Она слишком боялась, что Хозяйка права. Девушка обхватила тело Биркиты. В эту минуту Морри могла лишь придерживать мертвого двойника своей бабушки и смотреть на Шейлу с Кеганом. Она не чувствовала ни горя, ни боли, смотрела на происходящее отстранение, словно издалека.

— Хватит, Шейла! — огрызнулся Кеган. — Ты ошибаешься. Кай тоже был не прав. Я верховный шаман, поэтому угадал бы, если бы Морриган имела дело с богом тьмы. Она с ним не знается.

Шейла перевела взгляд, полный ненависти, на кентавра. Потом ее лицо вдруг сморщилось, по бледным щекам полились обильные слезы.

— Она даже тебя заразила.

Девушке показалось, что печаль состарила Кегана на десять лет.

— Я предназначен любить Морриган. Подумай как следует, Шейла. Сама знаешь, Богиня не стала бы подбирать мне в спутницы кого-то из темноты.

— Кай был моей родственной душой! — Шейла окончательно сломилась, наклонила голову и зашлась горестными рыданиями.

— Позволь жрицам сопроводить тебя в твои покои. — Кеган устало вздохнул и наклонился, собираясь помочь сломленной женщине подняться. — Я пришлю туда лекаря и…

Шейла схватила меч, который так и лежал там, где она его бросила, и одним молниеносным движением, подталкиваемая неведомой силой, пронзила им грудь Кегана. Потом женщина молниеносно вынула из складок платья блестящий кинжал и метнула его в Морриган. С оглушительным ревом Брина подпрыгнула вверх, и оружие, предназначенное для Приносящей Свет, вонзилось в горло большой кошки.

Морриган вышла из оцепенения, когда Кеган и Брина рухнули на землю. Она вскочила и закричала. Кошка лежала абсолютно неподвижно. Кентавр пытался приподняться на одной руке, а второй безуспешно дергал меч, погруженный в его грудь по самый эфес.

— Нет!.. Не шевелись. Все будет в порядке. Все будет в порядке, — приговаривала Морриган.

Она обхватила торс кентавра, чтобы служить ему опорой и удержать от ненужных движений, а потом крикнула одной из ошеломленных жриц: