Классовый вопрос, стр. 25

– Так что никой это был и не план, – увильнула она от ответа на его вопрос.

– А твой был? – снова съехидничал он. – И это при том, что всю зиму я должен был изображать чертова денди? А затем подгадать так, чтобы терпение у моего отца лопнуло именно в тот момент, когда ты совершишь свою величайшую неосмотрительность?

– Именно в тот момент? – ее голос повысился на пол октавы, – Да я томилась в своей комнате целых два дня, прежде чем твой papa приехал поговорить относительно меня. И только библиясоставляла мне компанию.

Он усмехнулся.

– И где, скажи на милость, – продолжала допытываться она, – ты откопал этого абсолютно ненормального Томаса Тилла?

– Тиллмана? Так он тебе понравился? Мы вместе посещали драматический кружок в Оксфорде. У его отца закончились деньги, и он всерьез занялся сценой. После того, как он улизнул от тебя во время побега, он рассказал мне что, когда вернется к пробам на менее опасные роли, то возьмет псевдоним Тилл-Тил [12].

– Ты его видел?

– Ты бы его не узнала, – заверил он. – Как, впрочем, и никто другой. Белокурые локоны – его самая привлекательная черта – всего лишь парик. Он почти наполовину лыс. И обладает даром, присущим всем истинным актерам: каким-то образом выглядеть совершенно по-разному в каждой роли, которую исполняет. Без масок, грима и прочих трюков. Обычно он выглядит самой заурядной личностью. Как-то он объяснял мне, что для того, чтобы стать тем человеком, которого играешь, нужно думать так, как думает твой персонаж. И на какое-то время он превратился в лихого кучера твоего отца и твоего тайного поклонника. Надеюсь, он неизменно был почтителен?

– Мне кажется, я догадывалась, что он актер. Всякий раз, когда мы на пару минут оставались наедине, он декламировал мне претенциозную любовную поэзию. На латыни. По крайней мере, он заявлял, что это любовная поэзия. Скорее всего, это были отрывки из «Галльских войн» Цезаря.

– Возможно, – согласился он. – Любимая, ты удивительно отважна. Но я всегда говорил, что ты храбрая, помнишь?

– Это был самый первый комплимент, который я от тебя получила. Тогда мне было пять. Думаю, что влюбилась в тебя именно в тот момент. Как видишь, я легкая добыча для льстецов.

– И для тех, кто искренне восхищается тобой?

– И для них.

Она прикусила губу.

– Реджи, правильно ли мы поступили? Все время, пока это длилось, было так тошно. И все это оказалось вовсе не вызовом, не приключением, не весельем и забавой. Я и помыслить не могла, что меня будет так снедать чувство вины.

Крупным шагом он пересек комнату и схватил ее в объятия. Боже, ее сорочка, казалось, исчезла. И мыло у нее было удивительно душистым. Она его новобрачная, и сегодня их первая брачная ночь.

Она его жена.

Осознание того, что все происходит на самом деле, окатило его как приливной волной, как будто то, что происходило сегодня днем, ему только снилось

– Цель оправдывает средства? – тихо проговорил он, уткнувшись в ее волосы. – Наверное, нет. Анна, я тоже чувствовал себя ужасно виноватым. И не в последнюю очередь потому, что согласился с планом, в котором ты должна была выполнить самую опасную часть. Но как иначе мы могли бы добиться цели, когда ты боялась нырнуть в реку, чтобы не дать мне утонуть. Разумеется, если не принимать во внимание тайный побег, который навсегда отвратил бы от нас и наши семьи, и общество. Наши отцы, особенно твой, никогда не позволили бы нам пожениться, если бы мы просто попросили их об этом и привели в качестве причины тот факт, что мы почти всю жизнь были друзьями, а прошлой осенью, в один восхитительный день, были любовниками.

Она крепко обвила его руками и шумно втянула носом воздух.

– Ох, Реджи, ты так замечательно пахнешь. А знаешь, что сказал papa нынче утром, прежде чем мы отправились в церковь? Он сказал, что если я пожелаю, то мы можем туда и не ехать, а вместо этого сбежать в Оукридж, показав всему обществу нос. Он на самом деле меня любит.

– И я, как полный идиот, стоял бы у алтаря церкви Святого Георга, ожидая невесту, которая никогда не появится. Это вошло бы в предания. Выходит, он тебя не соблазнил?

Она чуть откинула голову назад и медленно улыбнулась.

– Меня подмывало сказать да, чтобы только увидеть выражение твоего лица.

– Но ты этому искушению не поддалась.

Она покачала головой.

– Реджи Мэйсон, я желала тебя с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Десять долгих лет. А может и больше. И, конечно же, я не собиралась позволить тебе выскользнуть из моих рук, когда ты там оказался.

Он потерся носом об ее носик и нежно поцеловал в губы.

– Ты что-нибудь рассказала своей матери?

– Этим утром я едва все не выболтала, – вздохнула она. – Я думаю, что mama, несомненно, о чем-то догадывается. И, конечно же, понимает, что мой побег с Томасом Тиллом был фикцией. Но ведь мы с тобой решили, что не будем ни в чем признаваться, чтобы не оскорбить родителей, позволив им понять, как мы их обманули. И я сказала ей только то, что влюбилась в тебя, и что почти уверена, что и ты влюбляешься в меня.

– Думаю, у этого обмана, помимо нашего брака, могут быть и другие положительные результаты. Уверен, что наши матери смогут стать подругами. Мне кажется, они втайне всегда хотели ими быть.

Она печально улыбнулась.

– Мы всегда будем чувствовать себя немного виноватыми? – грустно спросила она.

Он покачал головой.

– Думай об альтернативе, любимая.

Ее глаза блестели от непролитых слез, и она еще крепче стиснула вокруг него руки.

– Во многих отношениях это были такие безотрадные десять лет. Я уже отчаялась перестать тебя любить, хотя и пыталась.

– Теперь тебе это не нужно. И мне не надо притворяться перед самим собой, что то чувство, которое я к тебе испытываю – не более чем вожделение, как я делал это в течение трех лет.

Она явно заинтересовалась.

– Так ты испытывал ко мне вожделение? – она лукаво посмотрела на него.

– Нисколько, – усмехнулся он, играя бровями. – Когда я смотрю на тебя, Анна, я испытываю те же самые чувства, как если бы смотрел на дверь.

Она засмеялась. Засмеялась своим удивительным серебристым смехом.

– А сейчас ты его испытываешь?

Он задумчиво вскинул брови.

– Думаю, мог бы, – он притворно вздохнул, обхватил ее одной рукой и притянул к себе настолько тесно, что они прижались друг к другу всеми стратегическими местами.

– Ох, Реджи, – она вздыхала и таяла, – мне кажется, что испытываешь. О, я так тебя люблю!

– Анна, – он нашел ее губы и крепко поцеловал. – Любовь моя. Надеюсь, что прошлой ночью ты хорошо выспалась. Ибо нынче тебе будет не до сна. Я буду любить тебя снова и снова, пока ты не испытаешь самое большое наслаждение, какое только я смогу тебе дать, и до которого ты чуть-чуть не добралась прошлой осенью. А потом, когда ты разделишь удовольствие со мной, я буду продолжать любить тебя, чтобы доказать, что все произошло не по прихоти случая.

– Слова, слова, слова…, [13]– прошептала она ему в губы. – Когда же ты собираешься перейти к делу, хвастун?

Она тихо засмеялась и следом взвизгнула, когда он зарычал и подхватил ее на руки.

Вместе с нею он шагнул к кровати и бросил ее на постель.

– Что ж, если это именно то дело, которое ты желаешь, то ты его получишь, – усмехнулся он, срывая с себя тяжелый халат и ночную рубашку, прежде чем упасть рядом с ней.

И добавил:

– Любовь моя.

КОНЕЦ