Журнал «Компьютерра» № 30 от 22 августа 2006 года, стр. 21
Оставалось выяснить два вопроса: каково у BTST-9000D качество звука (судя по заверениям производителя — обычные, но совсем не плохие 20-20000 Гц и передаваемый поток в 723 кбит/с, что, конечно, маловато для LPCM, но более чем вдвое превышает максимальный поток MP3) и совместятся ли они с моим стареньким Siemens S55 (производитель клянется, что BTST-9000D совместимы буквально со всеми Bluetooth-телефонами, но в Интернете я прочел о неудаче сопряжения их с какой-то моделью от Samsung’а, — правда, там не было информации о том, откуда у тестировщиков руки растут). И то и другое надо было проверять экспериментально, и я, отыскав магазинчик, торгующий в числе прочего BTST-9000D, и предупредив, что хотел бы опробовать вещь, прежде чем купить, — поехал туда.
Качество звука, как я написал в начале, показалось мне даже получше, чем у Creative (повторюсь: показалось!), с телефоном наушники сопряглись на раз (а вечером зашедший в гости приятель сопряг наушники со своим крутым мобильником со встроенным MP3-плейером, — и они великолепно работали как в одном, так и в другом качестве), так что, когда на него звонили, отключались от воспроизведения музыки с плейера и мелодично сообщали о звонке, после чего позволяли вести разговор (громкость регулируется очень удобными, под пальцами, кнопками), а после отбоя — продолжали развлекать музыкой. Правда, ее кусок, прошедший за время разговора, оставался потерянным, — но такова цена за универсальность подключения к любому (!) источнику звука. Внешность — очаровала. Легкость — порадовала, и поскольку большую часть своей небольшой тяжести наушники — через дужку — перекладывают на могучую выю, возникло ощущение большей легкости, чем даже от десятиграммовой гарнитурки с обломившейся кнопкой.
Еще должен заметить, что передатчик может работать в двух режимах: номинальном и помощнее, — что легко регулируется одним или двумя нажатиями на его единственную кнопку.
И напоследок — об упомянутом в начале неблагоприятном радиоокружении. Если на аналоговых радионаушниках оно проявляется в виде (в слыхе?) помех, — на цифровых — во всяком случае, на BTST-9000D — в слыхе пропадания звука. На CB2530 я такого не замечал, — правда, и не гулял в них по двору. Возможно, сравнительно долгая (около 8 часов) работа BTST-9000D от микроскопических встроенных аккумуляторов потребовала понижения сигнала до минимума (и, соответственно, обострения слуха приемника — до максимума), и чудовищным радиопомехам, окружающим меня дома и вокруг него, удается разрушить хрупкую и тонкую связь...
До сих пор не могу понять, почему кто-нибудь из чиновников или депутатов не сделал баснословных денег на проверке радиофона в городе! Единственно, может, потому, что те, кто этот фон излучают, — слишком по нынешним временам нищи...
ГОЛУБЯТНЯ: Beggarman Blues — Блюз уличного попрошайки
Автор: Сергей Голубицкий
Сегодня у нас ущербно-посусечная «Голубятня», навеянная убожеством коммуникационной жизни, кою живописал на прошлой неделе. Культур же повидло посвятим замечательной теме, не дающей мне покоя последние лет так… двадцать!
Речь пойдет об одной категории современной эстетики, о которой знает полтора процента профессионалов (филологов, литературоведов, кинокритиков) и вообще ничего не знают широкие народные массы. А жаль. Потому что категория «ауры в искусстве» вывела бы нескончаемые разговоры «о…» (фильмах, книгах, спектаклях), которые так любят вести все нормальные люди и даже программисты, на совершенно иной уровень и глубину. Проиллюстрирую мысль на примере фильма Дэвида Финчера «Бойцовский клуб» — так уж вышло, что по оказии на днях еще разок насладился незабываемым зрелищем. Но сначала о самой «ауре».
Термин «Аура искусства» принадлежит Вальтеру Беньямину, еврейскому философу-марксисту первой половины XX века. Классическое определение «ауры» в искусстве (в отличие от мистики и философии) — это «неповторимое явление далекого так близко, как только возможно». Аура — это особое свечение художественного мира, когда книга не просто доставляет эстетическое удовольствие, но в какой-то момент начинает магически завораживать читателя, вызывать состояние трепетного восторга по почти необъяснимым причинам.
Аура — штука столь неуловимая, что бесполезно заниматься ее описанием — проще продемонстрировать в непосредственном действии. В книге Саши Соколова «Школа для дураков» мальчик-шизофреник Нимфея придумывает слово «скирлы», которое ассоциируется в его сознании с чем-то сексуально-ужасным, когда «медведь уносит в берлогу девочку и что-то там с ней делает, неизвестно, что именно, в сказке не объясняется».
Новый эротический язык Нимфеи запускается в сознание читателя и затем исчезает со страниц романа. И вдруг, уже в финале, мы встречаем следующий пассаж: «Поверь, мне совершенно все равно, чем вы там с ним занимаетесь, там, в башенке, на втором этаже, занимайтесь, а я — я буду разучивать чардаш. А когда вы спуститесь обратно по скирлучей лесенке (!!!), я вам сыграю. Секстеты, или даже гаммы». Это удивительный, мистический момент в книге! Внезапно новый эротический язык начинает функционировать в своем собственном, состоящем в заговоре в читателем, поле. И хотя сама проблема эротической экспрессии в русском языке не снимается, однако именно в этот миг художественный мир Нимфеи обретает ауру, то неуловимое «чуть-чуть», которое и составляет сущность искусства.
Как все сказанное соотносится с «Бойцовским клубом»? Самым непосредственным образом: рядовой триллер превращается в гениальное культовое кино исключительно на уровне художественной ауры: того неуловимого внутреннего желания и горения, которое возникает при просмотре фильма и выталкивает зрителя на улицу ради совершения Действия — например, дать неизвестному прохожему в неприятную рожу. Просто так дать, без повода, и проследить за реакцией. Если повезет, то схлопотать в ответ и порадоваться, что не все в мире еще потеряно.
Это внутреннее горение — ауру «Бойцовского клуба» — и надлежит продуктивно обсуждать на блогах, форумах и ЖЖ. Вместо этого мы наблюдаем тягомотное пережевывание «мозгами нации» своих вечно зеленых сопель типа: «Бойцовский клуб» не особо впечатлил, «Семь» у Финчера лучше. Посмотрите «Поговори с ней» Альмодовара, вот это класс, ну а «Скромное обаяние буржуазии» — штука посильнее, чем «Бойцовский клуб» Финчера".
«Посильнее», «послабее», «впечатлил», «не впечатлил» — кому интересны суждения человека, которого в детстве медведь утащил в берлогу и надругался?! Не прошла искра, не спровоцировала аура на Действие — и замечательно! Шагай мимо. Не об том кино-то, сердешный! И совсем уж на скирлучем уровне пребывает иная, не менее популярная реакция потребителей киноискусства: «Посмотрели с другом „Бойцовский клуб“ и решили создать такой же в нашем рабочем поселке!»
Теперь, как обещано, ущербно-посусечный софтверизм. Эпитет возник от отчаяния, вызванного необходимостью работать в сети на скорости 9600 кбит/с — причем не от случая к случаю, а постоянно. Как я и боялся, на десятый день использования GPRS от «Киевстара» CommTraffic прокукукал об исчерпании отмерянного по тарифу трафика — 300 мегабайт. Дальше, как говорили классики, либо бандитский счетчик 1 Мбайт = 1 американскому еноту, либо альтернативный канал GSM-Data (CSD) — да-да, тот самый, технически ограниченный возможностями протокола на скорости 9600 кбит/с (примерно три с половиной мегабайта в час). Для сравнения: GPRS дает 10 мегабайт, московский ADSL-"Стрим" — 200 мегабайт. Зато полная халява — качай не хочу.
Было б дело в одной скорости — все бы срослось, как в добром старом анекдоте про Раскольникова: «Почто бабку-процентщицу зазря жизни лишил?» «Ну так уж и зазря: процентщица — пятак, три процентщицы — уже пятиалтын!» Аналогично: ставим мобилу качать на ночь, глядишь — к утру 30 мегабайт и накапало — аккурат уникальная книжка Эдварда Гиббона «История упадка и крушения Римской империи», притаившаяся в закромах «Наташиной Избушки».