Серебряный ангел, стр. 70
Консуэла выпрямилась и, все еще сжимая в руках сковороду, направилась к лошадям, которые стояли ярдах в тридцати от того места, где они с Ником расположились на ночлег. И гнедые, и вороные лошади, казавшиеся в свете луны серебристо-серыми, мирно спали.
Обернувшись, она посмотрела на Ника. Тот все также громко храпел. Перед сном он опустошил почти целую фляжку виски, решив отпраздновать, как следует, свою победу, но Консуэле, при этом, не предложил ни глотка. И сейчас пьяного победителя, спавшего беспробудным сном, вряд ли смогло поднять даже землетрясение.
«НО КАК Я ВСЕ ЭТО ОБЪЯСНЮ? — думала Консуэла, подходя к лошадям. — А может быть, мне и не придется этого делать… Я скажу, что ничего не знаю, мол, крепко спала. И возможно, он решит, что я просто плохо привязала лошадей».
Однако, девушка сомневалась, что Ник поверит ее объяснениям. А вот в том, что он придет в бешенство, сомнений никаких не было.
Подойдя к кобыле Тага, Консуэла ласково потрепала ее по холке. Животное ткнулось мордой в руку девушки.
— Подожди, — прошептала она, принимаясь развязывать узел свободной рукой. Однако, у нее ничего не получалось и пришлось положить сковороду на землю, чтобы освободить вторую руку.
Кобыла была явно чем-то обеспокоена. И Консуэла, должно быть, уже в сотый раз прокляла Ника за то, что он понавязывал таких крепких узлов, как вдруг услышала какой-то странный, похожий на шелест, звук.
Консуэле уже приходилось слышать подобные звуки раньше, поэтому-то она и замерла на месте, пытаясь определить, откуда они исходили.
Кобыла Тага беспокойно била копытами землю. Проснулись и другие лошади. Встревоженные, они изо всех сил натягивали веревки, которыми были привязаны.
Очень медленно Консуэла обернулась, вглядываясь в залитые лунным светом кусты.
И вскоре увидела ее. Эта гремучая змея, с виду совсем небольшая, но укус ее, тем не менее, смертелен. И вообще, со змеями — шутки плохи.
Ядовитая гостья довольно красноречиво приподняла голову, что служило своеобразным предупреждением о скором ее нападении. Из-за топота и беспокойного ржания встревоженных лошадей, Консуэла уже не слышала того характерного змеиного шипения, которое привлекло ее внимание несколько минут назад.
Собираясь поднять с земли сковороду, Консуэла стала было нагибаться, но едва заметный поворот змеиной головы в ее сторону заставил девушку застыть на месте.
А потом змея набросилась, но не на Консуэлу, а на вьючную лошадь Таггарта. Однако, животное успело встать на дыбы и змея промахнулась. Но другая лошадь, стоявшая рядом, молниеносно опустила передние копыта прямо на голову змеи и раздавила ее.
Перепуганные лошади метались из стороны в сторону, натягивая веревки. Одна из них собралась было заржать, но Консуэла успокаивающе погладила ее по морде. Воспользовавшись тем, что змея лежала в траве неподвижно, девушка оглянулась на костер и Ника. Он все так же храпел, лежа на спине. Консуэла презрительно фыркнула.
— Тихо, — прошептала она, положив руку на морду ближайшей к ней лошади. — Успокойся, дурочка.
Змея не подавала признаков жизни.
Консуэла отломала длинную ветку и, нагнувшись вперед, дотронулась ею до блестящего тела змеи. Оно оказалось вялым и безжизненным.
— Прекрасно, — сказала девушка с улыбкой. — Если бы ты была умной змеей, то лежала бы себе под каким-нибудь теплым камнем. Но я благодарна тебе за твое безрассудство, потому что теперь я придумала очень хороший план.
Быстро отвязав всех трех лошадей Тага, Консуэла отпустила их. Они еще не совсем оправились от испуга, а потому сразу же ускакали. Консуэла надеялась, что животные знали, куда держать путь.
После этого она взяла веревку, которой были привязаны друг к дружке лошади Тага, и зашвырнула ее далеко в кусты. Затем, отвязала по очереди трех своих лошадей, на которых они с Ником путешествовали и заново привязала их к какому-то чахлому деревцу, росшему в нескольких ярдах от прежнего места. Справившись со всем этим, подняла сковороду и склонилась над телом мертвой змеи. Голова пресмыкающегося частично была сплющена. Но этого было недостаточно. Консуэла замахнулась тяжелой сковородкой и несколько раз ударила ею по голове змеи, пока не изуродовала ее полностью.
Теперь она выглядела так, будто по ней прошло множество лошадиных копыт.
Консуэла вернулась к костру, присела, налила в сковородку еще немного кофе и принялась смывать с нее остатки змеи.
Ник громко храпел, открыв рот.
ГЛАВА 22
Брайди ощупью пробиралась в темноте сквозь узкую расщелину. Ее правая рука, за кисть, привязанная к поясу Тага, больно натягивалась, по мере того, как он, шедший впереди, медленно поднимался вверх. Другой своей рукой Брайди искала то, за что можно было ухватиться. В этот момент она с завистливой тоской вспоминала хитроумное изобретение братьев Маккри. И думалось, что окажись они сейчас здесь вместе со своим упрямым Прискиллой, то она не только бы расцеловала пьяные рожи братьев и невозмутимую морду мула, но и с радостью отдала бы им весь этот рудник, будь он неладен!
И тут вдруг она поскользнулась и стала съезжать вниз, изо всех сил стараясь не закричать.
— Брайди! — позвал ее Таг.
Девушка боялась отвечать. Она боялась, что закричит, как только откроет рот. И поэтому, прикусив губу, чтобы сдержать рвущийся из нее крик, она попыталась нащупать ногой ту опору, которой только что лишилась.
Вскоре нога Брайди нащупала какой-то небольшой выступ, шириной, должно быть, меньше дюйма. Она поставила на него ногу и оперлась спиной о каменную стену, стараясь взять себя в руки.
«ЕСЛИ МЫ ВЫБЕРЕМСЯ ОТСЮДА ЖИВЫМИ, — подумала она. — Я никогда больше не стану бояться подниматься и спускаться на хитроумном изобретении братьев Маккри. Я буду кататься на нем по шесть раз в день. Без всякой надобности, просто так!»
— Брайди!
— У меня все в порядке. Я остановилась только, чтобы перевести дыхание.
Освещая путь дрожащими огоньками спичек, им удалось определить, что свет, вселивший в них надежду, выбивался из глубокой расселины в стене пещеры.
Брайди показалось, что поднялись они уже футов на пятьдесят, никак не меньше, последние двадцать из которых, им приходилось карабкаться практически по отвесной стене. Тоннель становился все более и более узким, пока не приобрел, наконец, размеры трубы с зазубренными краями, протиснуться сквозь которую можно было только по одному, да и то с большим трудом.
Таг зажигал спички уже лишь тогда, когда они с Брайди ненадолго останавливались, так как им теперь приходилось карабкаться, держась за стены обеими руками.
Поначалу Таггарт следовал за спутницей, подталкивая ее вперед, помогая ей удерживать равновесие, подхватывая ее, когда она оступалась. А потом он связал два их ремня вместе, обмотал один его конец вокруг запястья Брайди и поменялся с ней местами. Находя подходящий выступ, на который можно было поставить ногу, Таг тащил за собой девушку.
Брайди сделала глубокий вдох и постаралась не думать о том, с какой высоты упадет, если Таггарт отпустит ремень. Она старалась не думать также и о том, что одежда ее изорвалась о каменные стены в клочья, а вся спина ныла от многочисленных ссадин. Брайди понимала, что должна сохранять мужество. Она должна потерять еще совсем немного, ибо их мучения уже подходили к концу.
Таг уже почти добрался до цели — небольшой щели в скале, сквозь которую можно было протиснуться на поверхность.
На землю спустилась ночь. Это произошло, должно быть, тогда, когда они преодолели всего половину пути в узком тоннеле. И теперь лицо мужчины озарял бледный свет луны.
— Думаю, я смогу поднять тебя сюда, Брайди. Но ты должна мне помочь. Готова?
Продолжая все так же ободрять себя, она подняла свою левую ногу, как могла высоко, и нащупала ею, наконец, выступ, на который можно было стать.
— Да! — крикнула Брайди, и он с силой потянул ремень.
Когда она поравнялась с Тагом, натяжение ремня, привязанного к ее запястью, несколько ослабло и, нащупывая ногой очередную опору, девушка почувствовала, как сильные мужские руки поддерживают ее под мышками.