Серебряный ангел, стр. 31
Брайди проснулась от невыносимой жары, которая нарастала с каждой минутой. Еще наполовину сонная, она пробормотала:
— Подожди, подожди, — и сбросила с себя одеяло.
И только потом до нее дошло, что ей все так же жарко, и она давится удушливым кашлем.
Девушка спрыгнула с кровати и открыла глаза. Потрясенная, она уставилась на рыжие языки пламени, пожирающие занавески и подбирающиеся к ее постели. Чувствуя, что задыхается от дыма, и режет в глазах, Брайди бросилась к двери. Потом, вспомнив о сумочке, она подбежала к столику, схватила ее и выскочила в коридор.
Там опустилась вдруг на колени, почувствовав, как дрожат ее ноги и закричала пронзительным, испуганным голосом:
— Пожар! Пожар!
ГЛАВА 10
В комнате висел тяжелый, удушливый запах гари.
Сморщившись, Ник негромко выругался и поддел ногой кусок обгоревшей штукатурки. Кусок этот едва не попал в Абнера, выливавшего последнее и, по всей видимости, лишнее ведро воды в дальний угол комнаты Брайди.
— Осторожнее, — проворчал Абнер и выскочил в коридор, оставляя на ковровой дорожке черные отпечатки мокрых, покрытых копотью ног.
Все остальные, помогавшие тушить пожар, уже разошлись. Кто спустился вниз, а кто вышел из отеля: со двора до Ника доносились голоса. Только несколько человек все еще находились на балконе, убирая черную от сажи воду и головешки. В ночной тишине шуршали веники и скребли совки.
Ник поежился, разглядывая пострадавшую от пожара комнату. Здесь было так же холодно, как и на улице, потому что от огня полопались все стекла на окнах.
«Что ж, женщины часто засыпают, забыв задуть свои прикроватные лампы, — потирая руки, думал он, — а потом среди ночи случайно опрокидывают их. Так и сгорают люди, даже не проснувшись. Все должны предположить именно эту версию».
Все прошло, как по маслу, именно так, как и было Ником задумано.
Он выжидал два часа, нервно расхаживая в своей комнате из угла в угол. Необходимо было, чтобы девушка, наверняка, покрепче уснула. Затем он бесшумно выскользнул на балкон и прокрался к французским дверям, ведущим в ее комнату. Открыть их не составило особого труда, так как Ник заранее скрепил задвижку клейкой лентой, чтобы она не закрывалась.
Бесшумно проникать в темные комнаты было для Мэллори делом не новым и, к радости своей, он обнаружил шкатулку с драгоценностями на прежнем месте. Не сводя глаз со спящей Брайди, Ник осторожно открыл крышку шкатулки и нащупал среди множества других украшений нужный ему браслет. Быстро спрятав его в карман, он закрыл шкатулку и разбрызгал остатки керосина из лампы на занавески.
Пламя занялось так скоро, что по дороге в свою комнату Ник едва не закричал от радости.
Он решил, что если через пять минут никто не обнаружит пожар и не забьет тревогу, то он сделает это сам. К тому времени огонь достигнет такой силы, что, без сомнения, вряд ли найдутся охотники лезть в пекло и тушить пожар.
Брайди, эта идиотка, обязательно задохнется и сгорит. А значит, никто уже не узнает, что он интересовался ее браслетом и что она, все же, как примерная девочка, задула перед сном свою лампу. И пропажу браслета никто не обнаружит.
Ник был счастлив. Он находился на верху блаженства. Еще бы! Редкий мужчина может похвастаться, что у него в кармане лежит миллион долларов. Или два? Да что уж там — все десять!
Вернувшись в свою комнату, Мэллори вытащил из кармана браслет, чтобы еще раз полюбоваться им и посмеяться над его легковерной хозяйкой, которую он без особого труда обвел вокруг пальца.
Но к ужасу своему он обнаружил, что это не тот браслет, за которым он столько охотился.
Тяжело опустившись на край постели, Ник уставился на свою добычу, все еще не в силах поверить в роковую ошибку. Среди брелоков на этом браслете не было ни серебряного ангела, ни карты, ни шифра. Ничего.
А дорога назад уже отрезана. В комнате Брайди сейчас царит полный бардак. Нужный ему браслет исчез, а вместе с ним пропала надежда отыскать когда-нибудь Серебряного Ангела.
Потом он услышал, как, задыхаясь и кашляя, кричит Брайди. Через несколько секунд к ее крику присоединились другие женские и мужские голоса. Оглушительно зазвенел городской колокол, извещая о пожаре.
Ник наблюдал за всем этим, стоя на пороге своей комнаты и в сотый раз проклиная Брайди, себя, рок. Если бы она не заметила его той ночью в поезде, когда он ломал голову над тем, как проникнуть в вагон, не разбудив ни ее саму, ни того ублюдка-проводника! Почти всю ночь этот недоделок или бродил по вагону взад-вперед, или сидел в кресле и читал. Когда же, наконец, он ушел, в окно, как назло, высунулась Брайди и увидела его, Ника.
Почему в самый неподходящий момент она просыпалась? Неужели у нее такой чуткий сон? Или, может быть, ее постоянно мучает бессонница? Нику это было трудно понять, потому что его сон всегда был отменный. Как частенько говаривала Мэй, если он спит, то пушкой не разбудишь. Говорят, что женщины обладают, так называемым, шестым чувством. Может быть, именно им Брайди всегда и руководствовалась?
И когда они остановились ночевать на какой-то станции по дороге в Потлак, он досконально продумал свои действия, но Брайди снова проснулась! Или, по крайней мере, начала просыпаться, лишь только он коснулся ее запястья.
В конечном итоге, Мэллори надоело действовать хитростью. Вот если бы она отдала браслет, когда он предложил починить застежку! Эта несчастная застежка на самом деле была сломана. Ник собственноручно согнул ее ногтем большого пальца и снял браслет с руки. Если бы только Брайди доверилась ему, он не стал бы заходить так далеко. Не стал бы поджигать комнату. Не стал бы подвергать опасности ее жизнь.
Когда бы речь не шла о такой крупной сумме, он при первой же возможности покинул этот проклятый город на быстром скакуне. Но на этот раз ставки были слишком высоки. И он уже много рисковал, чтобы останавливаться сейчас! Первая его попытка — попасть в тот чертов особняк на окраине Бостона и отыскать там браслет — обернулась полным провалом. Все перевернул в комнате Мойры вверх дном, но браслета так и не нашел. Оставив после себя страшный беспорядок, он мало переживал. Хуже было то, что браслет могли похоронить с этой старой каргой Мойрой.
Ник пробрался в древний, наполненный разными таинственными скрипами дом, и даже ему, человеку бывалому, привыкшему передвигаться крадучись в темноте, было немного не по себе, особенно в тот момент, когда он оказался у открытого гроба.
Но и на покойной браслета не оказалось.
Он уже было совсем пал духом. Но не надолго. На следующий день Ник прочел в бостонских газетах о «таинственном ограблении», в результате которого так ничего и не пропало. И после этого, в буквальном смысле слова, не спускал с Брайди глаз. Он неотступно следовал за ней, прятался в темных углах и в тени деревьев, терпеливо ожидая, не блеснет ли на запястьи девушки заветный браслет. И когда в один прекрасный день Брайди вышла из дома своего адвоката, Ник чуть не закричал от радости: на руке ее сиял диск с изображением ангела.
С того дня прошло несколько недель, и вот он здесь, за две тысячи миль от Бостона и без какого бы то ни было шанса на успех. Другой человек на его месте уже давно бросил бы это дело.
Но только не Ник.
Итак, он взял из шкатулки не тот браслет. И Брайди, рано или поздно, обнаружит эту пропажу. Ничего не оставалось делать, как вернуть браслет на место, если, конечно, огонь не слишком испортил содержимое той шкатулки. Но когда он, перешагнув мокрые черные клочья, оставшиеся от ковра, подошел к туалетному столику и попытался открыть крышку шкатулки, у него ничего из этого не вышло. Лак, расплавившись, залил в шкатулке каждую щелку и застыл. Открыть шкатулку теперь можно было, разве что, с помощью стамески.
Но вряд ли кто-то вспомнит об этой обгоревшей вещице раньше, чем через несколько дней. А он за это время постарается придумать другой способ, чтобы заполучить нужный ему браслет. Или устроит для Брайди еще один «несчастный случай».