Страсть и тьма, стр. 31
Граф быстро поднимался по лестнице; Анна, которую он нес на руках, была легкая как перышко, казалась почти бесплотной. А ведь только что разбила вдребезги с десяток машин…
— Я уверен: пока мы находимся здесь, ни один из моих собратьев не осмелится побеспокоить тебя.
— Но почему?
Цезарь невольно улыбнулся.
— Да потому, что ты до смерти их всех напугала.
Анна была уверена, что не сомкнет глаз после своего поразительного выступления в духе Невероятного Халка.
Не каждый день сознание женщины захватывает смертельно опасная фея, которая заставляет свою жертву убрать с дороги охранника-вампира и к тому же разбить множество автомобилей. После такого не сразу придешь в себя.
Но когда Цезарь внес Анну в гостевые апартаменты, а затем осторожно уложил в постель, она вдруг поняла, что у нее слипаются глаза. «Что ж, пусть все проблемы подождут, — сказала себе Анна. — А сейчас…»
В следующее мгновение она провалилась в глубокий сон без сновидений. Целых десять часов ее никто не тревожил. Когда же Анна наконец пробудилась, ей показалось, что кто-то прикасается к ее шее. Она вздрогнула — и окончательно проснулась. И сразу же поняла, что лежит под тяжелым кремовым пледом совершенно обнаженная. Шокирующее открытие, если учесть, что она до сих пор не имела привычки спать нагишом — даже когда оставалась одна. А мгновение спустя Анна поняла: ее разбудили ласковые прикосновения пальцев — изящных прохладных пальцев, которые она узнает, даже лежа в гробу. С трудом разомкнув глаза, она увидела склонившегося над ней Цезаря. Его грудь была восхитительно обнажена, а длинные волосы обрамляли лицо вампира, как занавес из черного бархата.
Ах, как приятно проснувшейся женщине видеть подобную картину. Красавец вампир нависал над ней с чарующей улыбкой и с греховными помыслами в темных глазах. Тут его руки погладили ее груди, и она вдруг увидела, что Цезарь повесил свой перстень с печаткой на золотую цепочку и надел ей на шею. Смысл этого действия был понятен Анне, хотя она почти ничего не знала о мире демонов.
Этот перстень, по всей вероятности, был не просто ювелирным украшением. Перстень значил для Цезаря очень многое, а сейчас, у нее на шее, он скорее всего означал его безграничное доверие к ней, которого она, возможно, не заслуживала.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил граф, и в его голосе послышалась легкая хрипотца — словно он только что проснулся.
— Мне кажется, ты лучше меня сможешь ответить на этот вопрос, — с улыбкой сказала Анна. Она чувствовала, что с каждым его прикосновением все сильнее возбуждается.
Цезарь наклонил голову и припал губами к ее шее. Его же клыки при этом сразу удлинились.
— Как замечательно чувствовать тебя! Ты такая изящная… и в то же время округлая в самых нужных местах.
Тут граф прижался к ее телу, и стало понятно, что не только желание выпить крови руководит вампиром. Он легонько куснул ее в шею, затем нащупал пальцами набухшие соски, и одновременно его возбужденная плоть коснулась бедра Анны. Она тихонько ахнула, а Цезарь с ухмылкой проговорил:
— Ты такая теплая, такая восхитительная…
Ресницы Анны опустились, а дыхание стало прерывистым. Граф же, лизнув кончиком языка бешено бьющуюся на ее шее жилку, неторопливо раздвинул ноги Анны. Он знал: скоро эта женщина будет не в состоянии мыслить. По крайней мере мыслить здраво.
— Цезарь…
— Ммм… да, слушаю тебя.
— Разве мы не должны опасаться Морганы?
Он несколько раз поцеловал ее шею и плечи.
— В данный момент мы ничего не можем поделать с Морганой, разве что попытаться забыть о ней.
Анна со стоном приподняла бедра, когда его пальцы скользнули меж ее ног.
— Но ты… знаешь, что с ней делать? — пробормотала она задыхаясь.
— Я знаю, что делать с тобой, — ответил Цезарь. И в ту же секунду его губы сомкнулись вокруг соска Анны.
Снова застонав, она вцепилась в его плечи, и по телу ее прокатилась дрожь. За прошедшие годы Анна встречала сотни, тысячи мужчин, но ни одному из них не удалось заинтересовать ее или заставить мечтать о мужских ласках. А вот ласками Цезаря она, наверное, могла бы наслаждаться вечно.
— Dios, я хочу тебя так, как никогда не хотел еще ни одной женщины.
— Никогда? — Анна заставила себя поднять ресницы и встретить его пылающий взгляд. — Цезарь, ты простишь меня, если я скажу, что мне трудно в это поверить?
Граф нахмурился.
— Но это правда, Анна. С того момента, как я прикоснулся к тебе…
Он внезапно умолк, и она спросила:
— И что же? Я слушаю тебя, Цезарь.
Он долго молчал, потом наконец выпалил:
— У меня не было других женщин.
Анна вздрогнула и обхватила ладонями его лицо.
— Что ты сказал?..
В темных глазах вампира словно что-то промелькнуло.
— В течение двух веков у меня не было интимной близости ни с одной женщиной. До вчерашней ночи.
Этот сексуальный красавец целых два века вел монашеский образ жизни? Да кто этому поверит!
— Это что, шутка? — спросила Анна. Его губы дрогнули в горестной усмешке.
— Ни смертный, ни демон не станет шутить на подобные темы.
— Но почему?
— Сначала я полагал, что в этом виноваты оракулы, но теперь, похоже, думаю иначе.
Анна нахмурилась.
— В твоем ответе есть какой-то смысл?
Граф улыбнулся.
— Возможно, смысл будет вот в этом.
Нагнувшись, он впился в ее губы яростным поцелуем. И тотчас же его палец начал ласкать ее лоно.
— Ну, как у меня это получается? — спросил он, прерывая поцелуй.
— О!.. — простонала она, раздвигая пошире ноги и упираясь пятками в матрас. — О, Цезарь!
Тут их взгляды встретились, и он тихо прошептал:
— Не сомневайся в том, что я хочу только тебя. Анна Рэндал. Потому что ты — часть меня.
И в тот же миг клыки Цезаря пронзили ее кожу и воткнулись в бедренную вену.
— О Боже!.. — Вопль наслаждения сорвался с ее губ, а ошеломляющая волна оргазма прокатилась по всему телу.
У нее все еще кружилась голова, когда Цезарь приподнялся и вошел в нее одним мощным толчком. Анна прильнула к нему, обхватила руками его плечи и раскрыла губы, отвечая на его жадный поцелуй.
Мелкая дрожь все еще сотрясала ее тело, а Цезарь продолжал двигаться в медленном ровном ритме. Невероятно, но вскоре Анна вновь почувствовала, как пробуждается ее страсть. Хотя, возможно, в этом не было ничего удивительного. Ведь она ждала этого два века.
Глава 12
Почти два часа спустя Цезарь наконец растянулся поперек кровати и крепко прижал Анну к себе. Никогда еще за свою долгую жизнь он не ощущал такого тепла и такого полного удовлетворения.
Это ощущение можно было бы объяснить тем, что он только что насладился насыщенной и мощной кровью, что текла в жилах Анны, но Цезарь знал, что дело не только в этом.
Удовлетворение, которое переполняло его, не было вызвано притоком силы или диким по интенсивности сексуальным актом. Удовлетворение шло из самых глубин, а значит, подобная удовлетворенность могла ощущаться целую вечность. И этого было достаточно, чтобы пробудить у него чувство тревоги. Но близость Анны — она лежала с ним рядом — не позволяла ему отвлекаться, подавляла тревожные мысли. Цезарь знал: пока девушка в его объятиях, она в безопасности. А на все остальное можно было не обращать внимания.
Улыбка самодовольства заиграла на его губах, когда Анна провела пальцами по его груди, рисуя замысловатые узоры, отчего по его телу пробежала дрожь удовольствия.
Скоро принесут заказанную еду, и надо будет встать, чтобы подготовиться к приближающейся ночи. А пока ему хотелось просто раствориться в умиротворяющем чувстве удовлетворения, которое охватило их обоих.
Молчание затягивалось. Наконец Анна взглянула на него вопросительно и прошептала:
— Ты сказал, что после того как был… преобразован в вампира, проснулся в одежде конкистадора и совершенно не помнил, кем ты был до этого, верно?