Самая прекрасная роза, стр. 23
Но они не были обычной парой и никогда ею не будут. Эмелия отчетливо видела ту пропасть, которая отделяет ее от Сэма. Теперь она задавалась вопросом: удастся ли ей жить в такой близости от Сэма, любить его, желать его, нуждаться в нем и знать, что он тоже хочет ее и нуждается в ней, но отказывается ее любить?
И никому из них не удастся разорвать нить, связавшую их судьбы.
Опустившись на диван, Эмелия обнял? подушку, которая казалась такой приятной и манящей, и закрыла глаза. Она неподвижно лежала минут десять, собираясь с мыслями, потом уснула.
Глава 9
Эмелия лежала на диване, на боку, положив руку под голову. Сэм на секунду остановился у окна, внимательно смотря на нее.
Он думал над ее словами. Он хотел быть рядом с ней. Но принять решение ему было трудно. Закрыв глаза, он прислонился лбом к оконному стеклу. Переспав с Эмелией, он совершил огромную ошибку. Но он совершил бы ее снова — лишь для того, чтобы сохранить воспоминания об Эмелии, которые преследовали его днем и ночью…
Он тихонько постучал в оконное стекло, и Эмелия открыла глаза и попыталась сесть. Она была сонной, и Сэм пожалел о том, что разбудил ее.
— Заходи, дверь не заперта, — сказала она, и он вошел, задержавшись на пороге.
— Извини, я не знал, что ты спишь. Строители ушли, и я приготовил чай. Я искал тебя.
— Снова обо мне беспокоишься, Сэм? — Она тряхнула головой и одарила его улыбкой, от которой в груди у него сжалось. — Не нужно.
«О нет, нужно», — подумал он.
— Хочешь, я зайду позже?
Она снова тряхнула головой и поднялась:
— Нет. Пошли. К слову, почему во время походов по магазинам мы не подыскиваем мебель для детской? Кто знает, может, я захочу когда-нибудь там переночевать.
Эмелия нежно улыбнулась, и Сэм понял, что она идет на примирение. Отчаянно желая поддержать это ее желание, он кивнул:
— Думаю, это хорошая идея.
Когда они вышли из коттеджа, Дейзи подбежала к Эмелии. и та наклонилась, чтобы ее погладить. Выражение лица Сэма озадачило ее.
— Собака-предательница, — сказал он.
Эмелия нахмурилась.
— Ты ревнуешь? — спросила она, и он хмыкнул, чувствуя, как напряжение оставило его.
— Возможно. Изначально она была моей собакой, но она тебя обожает. Не знаю, хочу ли делить ее с тобой.
Остановившись, Эмелия серьезно посмотрела на Сэма.
— Тебе придется делить со мной ребенка, — сказала она, и он почувствовал, как напряжение возвращается и сдавливает его грудь.
— Это не одно и то же, Эмелия. Мне все равно, что Дейзи тебя любит. Я легко полюбил бы тебя при других обстоятельствах. Но ребенок… Это иное.
«Он легко полюбил бы меня?»
Она улыбнулась и перестала хмуриться:
— Да, Сэм. Я понимаю.
Он кивнул и открыл кухонную дверь. Комната оказалась заполненной паром.
— Я думаю, чайник кипит, — усмехнулся Сэм.
На подносе на столе было печенье и пирог. Туда же Сэм поставил заварной чайник, кружки и кувшин молока.
— Ты что, откармливаешь меня? — пробормотала она.
— Не думаю, что нужно это делать. Полагаю, природа возьмет свое.
Она наклонила голову и внимательно посмотрела на него:
— Ты считаешь, я толстая?
— Нет, — решительно произнес Сэм. — Я не считаю тебя толстой. Ты совершенство.
Их взгляды встретились, и от эмоций у Сэма сдавило горло.
— Ладно. Возьми компьютер, а я возьму поднос, — поспешно сказал он. — Дейзи, пошли!
Они сидели в беседке. Сэм лазил по Интернету, заходя на сайты с различной детской мебелью и оборудованием. Эмелия съела пирог и выпила чаю, не мешая его занятию.
Она задалась вопросом: не потому ли Сэм так увлекся процессом покупок, что это не подразумевает проявления чувств? Может, это все, что ей необходимо, — позволить Сэму делать то, что он делать в состоянии, и не заставлять делать того, чего он не умеет? Ей не нужен мужчина. Она планировала растить ребенка одна, надеясь на поддержку родственников.
— Допила чай?
Она кивнула.
— Пойдем посмотрим детскую.
Через стеклянные двери они вошли в дом и поднялись наверх, в отремонтированные апартаменты с видом на розарий. Эмелия не была здесь с тех пор, как Сэм впервые показывал ей дом. Апартаменты сильно изменились.
— Мило, — одобрительно сказала она, оглядывая новую спальню. — О Сэм, ты проделал невероятную работу. Мне нравится цвет.
— Мне хотелось, чтобы цвет был мягким и подчеркивал розарий, — произнес он, — но не розовый. Я подумал, кремовые и голубые оттенки подойдут к лавандовому.
Цветовое сочетание оказалось удачным и понравилось Эмелии.
Ее взгляд упал на красивую старинную кровать из красного дерева, на которой они несколько дней назад занимались любовью. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Эмелия с трудом отвела взгляд.
— Так какой цвет ты выбрал для детской?
Он усмехнулся:
— Голубой. Извини.
— Я уверена, Макс не будет против голубого цвета, — поддразнила она.
Он рассмеялся и провел ее через дверь в маленькую комнату, которая наверняка когда-то служила гардеробной в хозяйской спальне.
— Ну, что скажешь? — спросил он.
Она оглядела пустую, только что отремонтированную комнату, и ее глаза наполнились слезами. Сэм начал разрисовывать бордюр на стене. На нем были не неуклюжие смазанные паровозики, как у Брайана, а ряд букв алфавита, по которым карабкались животные: антилопа, барсук, волк, гепард…
— Вероятно, мне не удастся подобрать названия животных для каждой буквы алфавита, — произнес он, глубоко вздохнул и оглядел комнату. — Итак, что нам понадобится из мебели?
Отношения Сэма и Эмелии налаживались.
Медленно, день за днем, пока приближалась дата родов, они купили все необходимое и обустроили детские комнаты в доме и коттедже.
Сэм пропустил два занятия в дородовом классе, потому что уезжал в Лондон на деловые совещания, но расспросил Эмелию о том, что говорили на занятиях. Через несколько дней она обнаружила на журнальном столике книгу по беременности и родам, открытую на нужной странице.
Интересно, но неудивительно, ведь Сэм изучал информацию о старинных сортах роз, когда Эмелия немного рассказала ему о тех цветах, что росли в розарии. Казалось, он интересуется всем.
Несколько дней Эмелия работала в саду рядом с коттеджем. Работать становилось все труднее, и в середине недели, когда Сэм предложил скосить траву, она обрадовалась его предложению.
Эмелия хотела, чтобы все вокруг было опрятно, но за это усердие пришлось расплачиваться. Весь день у нее сильно болела поясница.
Пока Сэм косил траву, Эмелия поднялась в детскую и огляделась. Просто проверяла, все ли готово. Она наклонилась, чтобы разгладить складку на стеганом одеяле, когда у нее снова заболела спина. Черт побери, она опять перетрудилась. Но ни за что она не признается в этом Сэму.
Открыв заднюю дверь, она прислонилась к дверному косяку, чтобы уменьшить боль.
— Хочешь чаю? — спросила она Сэма, и тот кивнул:
— Было бы здорово. Через две минуты я закончу.
Оставив Сэма в саду, она прошла на кухню, наклонилась к столу и стала медленно и глубоко дышать. Так лучше. Нужно сосредоточиться на чем-то ином, отвлечься.
— Ах! — Она прислонилась к столу, открыв глаза и разомкнув губы. Эмелия часто и неглубоко дышала, стараясь вспомнить, о чем говорили на занятиях.
Все идет не так, как надо! Ее мать приедет на уикэнд, а сегодня только среда! Неужели у нее начались роды?
Ее накрыл очередной приступ боли, и она подалась вперед и положила голову на скрещенные руки, стараясь найти удобное положение.
Подумай о том, что плывешь по волне! Думай о чем-нибудь отвлеченном!
Не помогло. Ей следовало представить, что она лежит на пляже под пальмами, ее кожу обдувает мягкий теплый бриз, ноги омывает морской прибой…
Лучше. Боль отступила. Эмелия выпрямилась, пристально посмотрела на часы, потом снова почувствовала схватки. Прошло три минуты.