Паранджа страха, стр. 14
Заиграла музыка, и в зале стали появляться гости.
Тетя Карима справилась, как я себя чувствую.
— Как приговоренная к смерти, — выдохнула я слабым голосом.
— Не говори так, девочка. В день свадьбы не говорят о несчастье.
Меня усадили в кресло на возвышении, так, чтобы всем было видно, и вручили коробочку с кольцом, кото81 рое я должна буду надеть жениху на палец. От одной только мысли, что я буду это проделывать на глазах у толпы гостей, меня бил озноб.
Ю-ю стали пронзительнее, настойчивее: в зал вошел жених. Все повернулись в его сторону, и я воспользовалась случаем, чтобы наконец рассмотреть его. Среднего роста, широкоплечий, он производил впечатление сильного человека. Темные глаза и густые черные усы.
Жених подошел к креслу, стоявшему рядом с моим.
Я опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Настало время искупления за все твои глупости, — прошептала мать и отошла в сторону. — Будь любезна, Самия.
Жених сидел рядом, а мне казалось, что вот-вот я упаду в обморок. Но не случилось. Я выдержала. Певчие выводили рулады в мою честь, публика аплодировала.
Пришло время для торжественного дефиле в двенадцати платьях, подобранных матерью. Женщина, выполняющая обязанности свадебного распорядителя, отвела меня в специальную комнату. Дефиле началось. Я надевала одно платье, проходила в нем до своего места, садилась на пять минут, после чего вставала и уходила.
Надевала следующее и снова возвращалась… Я чувствовала себя неловко, расхаживая туда-сюда, но так у меня появлялась возможность быть подальше от жениха.
После двенадцатого наряда я вновь облачилась в свадебное платье, в котором чувствовала себя, как в робе смертника, и мать с улыбкой подала жениху знак, что настало время обменяться кольцами.
Жених повернулся ко мне, требуя протянуть руку.
Впервые он обратился ко мне. Глаза гостей были прикованы к нам, и я обвела взглядом присутствующих в поисках сочувствия. Мать жестом потребовала быть внимательнее к тому, что происходит. Тетя Карима печально показала на свой палец. Я поняла — настала моя очередь.
Доставая кольцо из коробочки, я уронила его, и Абделю пришлось наклоняться за ним. Я аккуратно взяла кольцо, и хотя пальцы тряслись, вторая попытка оказалась удачной. Никогда раньше я не касалась руки постороннего мужчины. Это взволновало меня.
Обменявшись кольцами с женихом, я почувствовала облегчение, правда, на короткое время. Я знала, самый тяжелый момент впереди. Около восьми часов грянула прощальная песня, и Абдель повел меня к выходу. Тетя Карима шла рядом.
— Я здесь, Самия, не беспокойся. Я буду сопровождать тебя до дома твоего дяди. Там пройдет ваша первая брачная ночь.
Я попросила ее надеть на меня накидку. Не хотелось, чтобы посторонние видели мои слезы.
И в сопровождении Каримы я прошла к автомобилю для женщин.
Эта «прекрасная» первая брачная ночь!
Пой муж — теперь у меня был законный муж — должен был присоединиться ко мне в нашу первую ночь.
Тетя Карима проводила меня в комнату для новобрачных, достаточно просторную даже в сумрачном свете. В центре стояла широкая кровать с атласным покрывалом, отороченным кружевами, и с раздвинутыми занавесками балдахина. Я почувствовала, что покрываюсь гусиной кожей — настолько мрачным мне показалось увиденное.
Тетя Карима без устали твердила, что все идет хорошо.
Вскоре хозяйка дома, моя тетушка по матери, объявила, что новобрачный уже на подходе, поэтому тетя Карима должна проститься. Я бросилась к ней.
— Пожалуйста, не оставляйте меня! Мне страшно!
Не оставляйте меня с ним! Заберите меня!
— Я буду в соседней комнате. Ты сможешь меня позвать, если понадобится.
Тетя Карима ушла, оставив меня наедине с моими слезами и страхом. Некоторое время спустя дверь раскрылась, и походкой заходящего в гарем паши в комнату вошел мой муж. Постояв немного на пороге, он медленно приблизился. Я ждала, затаив дыхание.
— Фу, наконец-то мы остались одни, — язвительно начал он. — Посмотри на меня.
Я не смела поднять голову, и он пальцами взял меня за подбородок. Впервые я посмотрела в лицо мужа. Я уже знала, что ему тридцать лет, хотя выглядел он значительно старше. Черты лица были правильные, но жесткое выражение делало его суровым. Его можно было бы назвать даже красивым, если бы он почаще улыбался.
Сев рядом, муж осмотрел меня с головы до ног, потом стал гладить руками, с каждым движением все сильнее нажимая. Я вскрикнула.
— Только не строй из себя святую невинность. Никогда не поверю, что ни один парень никогда тебя не касался.
А то я вас, девок, не знаю! Только прикидываетесь, чтобы набить себе цену, но я-то не дурак! — Он рассмеялся. — Ну-ка, иди ко мне! Увидишь, как это будет со мной!
Он стал мне отвратителен. Я не хотела видеть его лицо, не хотела его прикосновений. Мать была права, называя мужчин воплощением зла. Но почему же ее нет рядом, чтобы помешать этому злу?! Я была совсем одна с этим проголодавшимся волком. Он велел раздеться, но я замотала головой, тогда он повалил меня на кровать и стал с силой срывать с меня одежду.
— Кричи, если хочешь. Мы одни в доме. Кроме нас, здесь никого нет. Чем громче ты кричишь, моя ягодка, тем больше заводишь меня.
Я поняла, что он получает удовольствие от происходящего, но все равно сопротивлялась, цепляясь за платье. Вдруг он ударил меня по лицу.
— Получи, — выдохнул он. — Это заставит тебя одуматься.
Я схватилась рукой за щеку, а он, воспользовавшись моментом, вырвал платье и стал меня рассматривать.
— Целый год я гадал, как ты выглядишь без одежды.
Знаешь, а ты совсем не похожа на женщину, которой я тебя представлял. У тебя же совсем нет груди. И что мне теперь делать с этим набором костей? Вырастет она со временем или я всю жизнь буду довольствоваться тем, что есть?.. Ага, тебе не нравится заниматься любовью?
Давай, не стесняйся, и ты увидишь, какой огонь пылает в твоем мужчине.
Теперь я понимала, какой мужчина мне достался.
Абдель был неистовым. Чтобы избежать побоев, мне нужно было подчиниться. Я выполнила его требование, оставшись полностью голой. Мне было стыдно. Хохоча, он щупал меня, чем внушал все большее отвращение.
Потом спросил, точно ли я девственница. Конечно, я была девственницей.
— Ну что, развлечемся? — добавил он с вызовом.
Схватив меня за плечи, он навалился сверху и резко попытался проникнуть в меня. От боли я закричала, прося остановиться, но чем громче я умоляла, тем больше боли он мне причинял. Уснуть мне так и не удалось, поскольку всю ночь он не прекращал своих попыток проникнуть в меня. И каждый раз я плакала и выла от боли. Утро застало меня рядом с громко храпящим мужчиной.
Поднявшись, я побрела в ванную комнату. Оказалось, мы действительно были одни в большом доме. Проходя мимо зеркала, я посмотрела на свое отражение: некрасивая, потрепанная и несчастная. Приведя в порядок волосы, я села на пол и положила голову на колени: всегда так садилась, когда испытывала страх и хотела уберечься от неприятностей. Перед глазами стояли ночные унижения, которые подтверждали предательство моих родителей, а именно моей матери, которая позволила выдать меня за сексуального маньяка (хотя тогда я еще не знала этого термина). Если бы у меня был выбор, я бы предпочла умереть.
Вдруг из-за двери донеслись звуки шагов и оборвались перед ванной. Это был Абдель. Он постучал.
— Самия, открой!
Я не подчинилась, и тогда он заорал:
— Открой дверь или я ее высажу и разобью тебе голову.
Испугавшись, я открыла.
— Так ты хочешь заняться любовью прямо в ванной, маленькая вертихвостка? — поинтересовался он.
Желая закончить начатое ночью, он швырнул меня на пол и стал целовать, высовывая язык, словно испытывающая жажду собака. Я заорала и, к своему удивлению, тут же услышала шаги. Муж зажал мне рот, а из-за двери послышался голос тетушки: