Самая темная страсть (ЛП), стр. 96
Баден осветил огнями всю деревню, определенно они планировали его убийство, и демон Аэрона желал отплатить ему той же монетой, огонь за огонь, даже несмотря на то что вина уничтожала Бадена, возможно, даже привела к тому что он стал "доверять" Хади, Бейту, который отправил его на убой.
Теперь Аэрон чувствовал.
.
.
Только родство.
Никакой опасности.
Никакого желания захватить противника.
В его голове не было образов.
Не было криков в ушах.
На самом деле он вообще не ощущал Гнева.
Что делало его в какой-то мере бесчувственным.
Но так как у него все еще была голова, Гнев должен быть где-то внутри него.
Так?
"Где мы?" спросил он.
"И как мы сюда попали?"
"Добро пожаловать в загробную жизнь, друг мой.
Она создана Зевсом после нашей одержимости, просто на случай, если наши демоны убьют нас.
Он не хотел, чтобы наши запятнанные души могли достичь его.
И — да, я знаю, было бы хорошо знать заранее, что у нас есть место, где мы можем остаться, но старый ублюдок не обмолвился об этом ни словом."
Баден повернулся и обвел руками окрестности.
"Я называю их Земли Бада. (игра слов — "Земля Бада" и "Плохие земли")
Улавливаешь? Бадена."
"Да, я понял"
"Да, я вижу, у тебя до сих пор нет чувства юмора.
Мы будем над этим работать.
Как бы там ни было, я понимаю, что здесь особо не на что смотреть, и это место надоедает хуже дерьма, но это лучше чем его альтернатива."
Альтернатива?
"Так я действительно мертв?"
"Боюсь, что да"
Его плечи внезапно поникли, незначительный жест для того ощущения сокрушительной потери, которая охватила его.
Больше не будет возможности наблюдать за Оливией.
И нет Гнева, понял он при резком вдохе.
Его демон был взят из него, освобожден после смерти.
Он был один.
По-настоящему один, впервые за века.
Он был.
.
.
опечален.
Да, опечален.
В самом конце они достигли гармонии.
"Ты и я — мы единственные здесь?"
"Нет.
Есть еще несколько, но они держатся от меня на расстоянии.
Я не знаю почему.
Я ведь сладкий как булочка.
Не то чтобы я пробовал хоть одну в последнее время" проворчал Баден.
"Хотя Пандора…"
.
.
Он вздрогнул.
Она тоже пребывает здесь, и она не держит дистанции.
К сожалению."
И снова Аэрону пришлост противостоять шоку.
Пандора.
Женщина, на которую была возложена ответственность за Ларец, вместилище всех бежавших демонов, плененных Повелителями.
Женщина, которая насмехалась над ним и его друзьями из-за своего высокого положения, напоминая им снова и снова, что боги пренебрегли ими.
Когда-то он презирал ее.
Сейчас…
.
.
так много лет прошло с тех пор как он вообще думал о ней, что он не мог отыскать в себе ненависть.
Тогда был ли он счастлив зная, что она здесь и поблизости? Черт, нет.
"Почему ты не убил ее?" спросил он.
"Снова."
"Он недостаточно силен" раздался женский голос позади него.
Они обернулись в унисон.
Пандора прислонилась к одной из колонн, руки сложены на груди.
Видеть ее, даже несмотря на то, что он был обеспокоен ее присутствием, было похоже на удар в лицо медным кулаком.
Аэрон оглядел ее.
Также как он и Баден, она была высока и мускулиста, несмотря на свой меньший вес.
Ее каштановые волосы доставали до подбородка обрамляя лицо.
Лицо слишком жесткое, чтобы быть симпатичным.
Ее глаза были золотистыми.
Слишком золотистыми.
Слишком яркими.
Сверхъестественными.
И полными презрения.
Тот же взгляд, которым она смотрела на него на небесах.
Ах.
Старое чувство отвращения поднялось внутри него, заполняя его.
Видимо даже в смерти у него должен был быть враг.
"Сегодня, должно быть, день моего рождения" сказала она с жестокой улыбкой.
"Один за другим мужчины, отправившие меня сюда, решают ко мне присоединиться"
"Ты ошибаешься.
Это подарок для меня.
Теперь тебе обеспечены вечные муки"
Она шагнула к нему — чтобы напасть? — но остановилась и выдала новую улыбку.
"Итак.
Как Мэддокс? Надеюсь, умирает?"
Мэддокс был одним из тех, кто убил ее.
Воин не смог совладать со своим демоном, Насилием и наносил ей удар за ударом, снова и снова.
"Ты будешь разочарована, узнав, что он в порядке.
У него даже будет ребенок"
Дыхание застряло у нее в горле.
"Да? Как мило."
Она выдохнула, вместе с выдохом, казалось прорвала плотину внутри нее.
"Сволочь! Он не заслуживает быть счастливым! Он убил меня, позволил, чтобы мой ларец украли, и теперь никто не знает где он.
Это наш билет отсюда, но нееееет.
Даже я не могу найти его.
Он все уничтожил, а теперь его мечты сбываются? Думаешь я не знала, что он всегда хотел иметь семью? Я знала! Но он должен был умереть! Он был тем, кто…"
"Ох, да возьми же себя уже в руки."
Баден броисл на Аэрона взгяд "вот-видишь-что-мне-приходиться-выносить".
"Боги.
Ты все такая же сука как и была раньше."
Молчание.
Воздух со свистом вырвался из легких.
Ее глаза прищурились, глядя на рыжего.
"Чувствуешь себя теперь непобедимым, потому что появился друг, чтобы защитить тебя?"
"Врядли.
Я в любом случае непобедим."
Они продолжили пререкаться, но Аэрон перестал обращать на них внимание, он застрял на словах, сказаных Пандорай в своей страстной речи.
Найдя ларец, дьявольщина, они освободятся из этой сферы? Правда это или ложь, он не знал.
Что он знал? Если он сможет сбежать отсюда, он мог бы найти Оливию, как хотел.
Сможет ли она видеть его?
Да или нет, его это не заботило.
Он сможет видеть ее.
Ларец — мой.
Глава 31
Оливия стояла перед Небесным Высшим Советом, и во второй раз в их руках была жизнь и смерть.
В течение нескольких дней, она ходатайствовала о своем деле, отказываясь сдаться или уйти, но они продолжали отклонять ее прошение, слишком довольные итогом.
Аэрон был мертв, как они хотели, а Легион вернулась в преисподню.
К себе домой.
Что-то Лисандр до конца не объяснил Аэрону.
Она развела свои руки в сторону, и повернулась, позволяя им увидеть ее.
Всю ее.
Кровь Аэрона была смыта с ее мантии, но не с ее рук.
Она не позволила своим рукам даже прикоснуться к ткани.
Она хотела, чтобы виновные, увидели, что содеяли.
Ее пристальный взгляд, встретился с каждым из участников, восседавших на их тронах.
Они были прекрасны, каждый из них.
Сильные, гордые и чистые.
Они излучали справедливость.
Они излучали невиновность.
Они не дрогнули под ее испытывающим взглядом.
Никакой нерешительности.
Ты уверенная, решительная.
"Наказав его," воззвала она, "вы наказали меня.
На веки вечные.
Я пала, да, но вы позволили мне вернуться.
Я снова такая же как вы.
Ангел.
Это означает, что моя душа, так же чиста, как и ваши.
Поэтому я спрашиваю вас… что я сделала, чтобы заслужить такое наказание?"
Наконец, поднялся шепот.
Надежда опять расцелва в ней.
"Что ты имеешь ввиду?" один из мужчин спросил ее.
"Разрешение тебе вернуться сюда, не было наказанием, а было привилегией."
"Я люблю Аэрона.
Я не могу быть счаслива без него."
"Ты можешь", сказала одна из женщин.
"Тебе просто необходимо время, чтобы…"