Морской волк, стр. 69

— Тогда, господа, остается одно. Во взаимодействии с люфтваффе и оставшимися лодками — удар по конвою главными силами эскадры. Не позднее десятого «Тирпиц» и «Хиппер» с эсминцами перебазировать в Альтен-фьорд. Подводные лодки развернуть завесой, обеспечив прикрытие от британской эскадры, по данным разведки — находящейся сейчас в море возле Исландии. Обговорить с люфтваффе взаимодействие — прежде всего, против эскадры прикрытия. Штабу разработать подробный план всех мероприятий. Исполнять!

В нашей реальности все было иначе.

«Немцы совершенно не заметили критический момент битвы, когда именно угроза появления надводных кораблей привела к расформированию конвоя и его гибели. Люфтваффе полагали, что именно их атаки привели к такому результату, но это заключение было абсолютно неверным. Поэтому немцы принимали все последующие решения на основе неправильных выводов из своей величайшей победы.

Верховное командование ВМФ заблуждалось точно так же, как командование люфтваффе, хотя проявило больше скромности. По мнению моряков, успех был достигнут благодаря прекрасному взаимодействию между самолетами и подводными лодками. Так как авиация и подводные лодки добились результатов, о которых можно было только мечтать, было решено, что именно этот метод следует применять при атаках конвоев PQ, имеющих сильное охранение. Тяжелые корабли должны выходить в море для атаки менее защищенных обратных конвоев QP, где их задача будет заметно проще». [30]

Оттого там «Тирпиц» против PQ-18 в море не выходил.

Но там и поспешное решение фюрера о сдаче на слом крупных кораблей было принято после «новогоднего» боя в декабре 1942-го, когда «Хиппер» и «Лютцов» не могли справиться всего лишь с британскими эсминцами, прикрывающими конвой.

Надо полагать, в альтернативной реальности, после сдачи в плен «Шеера», реакция Гитлера будет еще более скорой и свирепой. И у командования Кригсмарине просто не будет другого выхода.

«Тирпиц» — в бой.

Капитан первого ранга Лазарев Михаил Петрович

Подводная лодка «Морской волк». 3 сентября 1942 года.

Свершилось! Дошли…

Вот оно — устье Северной Двины. И тихо вокруг. Немецких лодок в пределах слышимости ГАС нет.

После того боя, завершившегося утоплением «англичанина», — союзники в Мурманске, как положено, сделали нам запрос, наши, естественно, ответили, что нигде ничего, передали информацию Кириллову, он сообщил мне — почти ничего не произошло. У входа в горло Белого моря акустика засекла трех «немок», внаглую прущих с норд-веста под дизелями. Если бы у нас было больше торпед… но меня снова задушила жаба.

У нас осталось: «65-х» из штатных двенадцати десять, из них две ядерные. Против лодок — явный перебор. «53-х» четыре плюс две УГСТ плюс два «Водопада». И всего четыре «малютки» в «Пакете-П». Так ведь предкам надо оставить — для образцов!

Короче, одну лодку мы, не мудрствуя, утопили с дальней дистанции, «53-й». Уцелевшие две, судя по акустике, срочно погрузились и легли на обратный курс. Пожалуй, мы достали бы их, что «малютками», что УГСТ — но тут уж приходилось выбирать: а если в Белом море нас ждут еще лодки, которые никак не обойти — эти же, судя по их курсу и скорости, опасности для нас не представляли. Потому я решил торпеды по ним приберечь, ну если только не пойдут на сближение — достаточно лишь подвсплыть и радировать информацию Зозуле, чтоб он распорядился силами Беломорской флотилии по указанным координатам. Чем там дело кончилось — не знаю.

Однако же лодок нам больше не встретилось. Был, правда, авианалет — который мы благополучно переждали на глубине. Попаданий в наши корабли не было, зато зенитчики сбили трех «юнкерсов», причем одного — огнем с «Шеера». Еще троих свалили истребители, опоздавшие к началу налета.

Вот и кончается наша боевая служба, — думал я тогда. Как сказал Кириллов, место для нашей стоянки было уже готово. Как я и ожидал, в Северодвинске, на территории завода. Протянуты все коммуникации, электропитание, с соответствующими параметрами. Придем, станем к стенке — и начнется совсем другая жизнь…

Я сначала не понял, чего это Сан Саныч так возбужден. Пока не сравнил это сообщение с ходом истории в нашем времени. Немецкие танки, там успешно отбившие эту нашу атаку, — здесь, в измененном нами мире, еще двадцать третьего были сожжены зенитчицами 1077 ЗенАПа, благодаря нашей информации успевшими получить пехотное прикрытие из батальона ополченцев, и еще три тридцатьчетверки в поддержку с экипажами из курсантов, сформированными буквально накануне. История начала переводить стрелку — не только здесь, на второстепенном северном театре, где до сорок четвертого будут по сути «бои местного значения», но и в решающем сражении этой войны. И если дальше все пойдет по нарастающей — ведь немцы, «в довесок» убитые там, уже не смогут убить никого из наших — а наши, оставшиеся в живых, убьют еще больше немцев. И мы, выходит, вмешались не зря!

Зозуля, однако, ну и жук! Не забыл про наше обещание. Оказывается, еще выходя из Диксона, он приказал ретранслировать ему все перехваченные немецкие радиограммы. Теперь же срочно требует от нас расшифровки. Поскольку дело действительно важное и нужное, послал на борт «Гремящего» лейтенанта Самусина из БЧ-4, с ноутбуком. Естественно, после того как Кириллов, поговорив с особистом из штаба флотилии, застращал его до потери пульса — что последует, если хоть кто-то кроме товарища начштаба взглянет на абсолютно секретный прибор или будет задавать ненужные вопросы, ну а если не дай бог утратите, лучше сразу стреляйтесь! Вроде проблем быть не должно — шифровальщики народ специфический и малоразговорчивый, излишнее любопытство у них и к ним со стороны абсолютно не принято.

Мелководье уже. Всплываем. Все ж приятно воздухом свежим подышать. Над нами истребители ходят кругами — молодцы предки, и это предусмотрели, что погрузиться мы здесь не можем, если авианалет. «Дежнев» с «Шеером» впереди, мы перестроились, прикрываем со стороны моря, вряд ли немецкая подлодка залезет в реку — хотя все же и там тральщик и пара «мошек» крутятся.

Сигнал с «Гремящего» — «имею передать важное сообщение». Что-то очень важное — «мошка» к борту, на нее посыльный с пакетом, и к нам.

«Тирпиц» выходит в море — как следует из перехваченных радиограмм. Песец пришел.

Поскольку все мы помним, как англичане в прошлый раз драпанули от него, как мыши. И где гарантия, что в этот раз опять? В нашей, той истории, конвой PQ-18 прорвался — но там и «Тирпиц» против него не выходил.

И значит, надо срочно решать, что делать…

Кириллов, надо отдать ему должное, врубился сразу. Но давать свое «добро» решительно отказался. Я же не стал, как в голливудском кино, рубить концы и прорываться в море — а спросил:

— А кто тогда может решить? Если это жизненно важно для Советского Союза? Единственный шанс добиться действительно весомого результата, имеющего не только военное, но и политическое значение? Перед которым не так важны — и «Шеер», и «Лютцов», и какой-то десяток подлодок. Вы решить не можете — так свяжите с тем, кто может! Лаврентий Палыч, мне так кажется, должен все понять государственным умом!