Искусство притворства, стр. 27

Если бы он бросился к ней, несмотря ни на что, если бы доверился ее заботе, и любви, может, его жизнь была бы совсем другой?

Слишком поздно…

Илиос потянулся за мобильным телефоном. Нет, не бывает «слишком поздно»! Для мужественного человека такого понятия не существует. Просто надо предпринять еще некоторые усилия, чтобы достичь намеченной цели.

Глава 18

Объявили ее рейс, но Лиззи снова охватил новый приступ тошноты, заставив ее броситься в туалетную комнату. Лиззи и сейчас находилась в ней, молясь о том, чтобы тошнота поскорее прекратилась.

Она еще ничего не написала своим сестрам. Потому что еще не придумала, что им сказать…

К горлу ее снова подступила мучительная тошнота.

Илиос спрыгнул на землю, как только вертолет коснулся бетона, и побежал по взлетной полосе к зданию терминала. Ему повезло, что он сумел арендовать вертолет, потому что один из пилотов оказался свободен.

Посадка на самолет Лиззи была завершена, но Илиоса уже ничто не могло остановить. Он наймет частный самолет, если нужно, и полетит вслед за ней в Манчестер.

«Внимание! Заканчивается регистрация пассажиров на рейс Е320, Фессалоники — Манчестер. Госпожу Элизабет Верхэм просят подойти к контрольно- пропускному пункту номер десять…»

Лиззи не села в самолет? Илиос оглядел пустой зал ожидания. Тогда где она?

Лиззи схватила сумку и поспешно вышла из туалетной комнаты. Ей наконец стало лучше, тошнота немного утихла, но если она не поторопится, то не успеет на рейс.

Диспетчер снова, по репродуктору, назвал ее фамилию. «Мою прежнюю фамилию», — потрясенно осознала Лиззи. Она еще не поменяла паспорт, но теперь ей и не надо будет его менять. Она прошла всего несколько метров от дамской комнаты, но они показались ей огромным расстоянием. А вот и пропускной пункт — и возле него стоит… Илиос?

Лиззи резко остановилась.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказал ей Илиос.

— Я опоздаю на самолет.

Сделав глубокий вдох, Илиос протянул к ней руку:

— Пожалуйста, Лиззи…

Она хотела отказаться. Она должна отказаться — ради своего ребенка, а не ради себя, но почему-то не смогла.

Илиос, воспользовавшись ее замешательством, сказал бортпроводнице, что Лиззи Верхэм никуда не полетит и не надо откладывать рейс, потому что у несостоявшейся пассажирки лишь ручной багаж.

— Пойдем сядем, — предложил ей Илиос. — Тебе не надо так долго находиться на ногах, тем более что ты…

Неужели он переживает за них? За нее и ребенка?

Ее это настолько потрясло, что она позволила ему отвести ее к креслу и усесться рядом с ней.

— Я был не прав. Очень не прав, — быстро заговорил Илиос. — Я хочу, чтобы ты осталась. Тот факт, что ты беременна, меняет все. Ребенок должен остаться в Греции, со мной, а ты должна остаться с ним. Теперь я отвечаю за вас обоих. И моя обязанность — заботиться о вас. — Слова его были резкими, тяжелыми, но он не знал другого способа выразить то, что хотел сказать.

— Обязанность не подразумевает любовь, Илиос, — сказала ему Лиззи. — А я не могу жить в браке без любви. Это ожесточает и разрушает людей. Если человек чувствует себя пойманным в ловушку и горюет о своей потерянной свободе, то это будет вызывать в нем лишь раздражение и злобу. Я не хочу, чтобы наш ребенок рос в такой обстановке, разрывался между двумя родителями, которые живут вместе лишь из-за него. Это слишком тяжелая ноша для хрупких детских плеч. Поэтому мне лучше уйти. — Она помолчала. — Пожалуйста, не надо мучить меня. Мне и так тяжело. Я расскажу нашему ребенку, какой ты необыкновенный человек, и он будет гордиться своим отцом. — Ей пришлось замолчать, потому что чувства переполняли ее. Ей так хотелось прикоснуться к Илиосу, провести рукой по его щеке, отдать ему свою любовь — которая была ему не нужна… — я расскажу ему, что ты хотел, чтобы мы остались с тобой, но я отказалась. Я скажу ему о том, как сильно люблю тебя. Расскажу, как тяжело мне осознавать, что ты не хочешь моей любви, что тебе она не нужна. И я не скажу ему о том, что мать его была настолько глупой, что приняла вожделение за любовь. Надеюсь, что ты будешь счастлив, Илиос, и что рано или поздно ты встретишь женщину, которую сможешь по-настоящему полюбить, потому что…

— Я уже встретил эту женщину, но был так глуп, что не понял этого, Лиззи. — Илиос взял ее за руку, и голос его был хриплым от отчаяния. — Я люблю тебя. Пожалуйста, дай мне еще один шанс! Мы принадлежим друг другу — ты, я и наш ребенок.

Лиззи покачала головой:

— Ты говоришь так лишь из-за ребенка. Потому что считаешь, что так надо сказать. Потому что…

Илиос прервал ее:

— Я говорю так потому, что это правда. — Взглянув в ее лицо, он понял, что она не верит ему. — Лиззи, ты знаешь, почему это… — он дотронулся до ее пока еще плоского живота, — это случилось?

— Конечно. Это случилось потому, что я очень хотела тебя.

Илиос покачал головой:

— Нет. Это случилось потому, что я позволил этому случиться. Потому что втайне я этого желал, даже если и не признавался в этом самому себе. Некая часть меня — более сильная и храбрая, чем я сам, — прекрасно поняла, что мне больше всего нужно. — Он держал ее руку в своей руке, отчего у нее возникло ощущение спокойствия и защищенности. — Я восхищаюсь тобой так, как никогда не восхищался никем: ни мужчиной, ни женщиной. Я уважаю и ценю тебя — как личность, а не только как женщину, которую люблю. И прежде чем я понял, что люблю тебя, я захотел, чтобы ты стала матерью моих сыновей. Я понял это в ту ночь, когда мы занимались любовью… И поэтому я сознательно решил не пользоваться никакими противозачаточными средствами. Я уже тогда хотел, чтобы ты стала матерью моего ребенка, Лиззи. Пожалуйста, останься! И позволь мне доказать тебе, что я люблю тебя. Ты нужна мне, Лиззи. Ты изменила меня так, что я теперь с трудом себя узнаю, и только ты можешь помочь мне понять самого себя.

Могла ли она поверить ему? Могла ли осмелиться на это?

Он может потерять ее! Илиос нащупал в кармане ее бриллиантовое обручальное кольцо. Порывисто опустившись перед ней на одно колено, достал кольцо.

— Пожалуйста, надень его снова, Лиззи. Ради меня и нашего ребенка — и других детей, которые будут у нас. Будь моей женой, моей любовью. Ты нужна мне, Лиззи. Я люблю тебя.

Лиззи прикоснулась к его темным волосам, ее сердце было переполнено любовью.

— Ради твоей любви я готов отказаться от всего, Лиззи, и даже от виллы Манос. Ты ведь учила меня, что любовь дороже всего на свете.

— Ты готов отказаться от своего наследства? Но ведь это священная фамильная собственность!

— Я не могу пожертвовать своей любовью или своими детьми ради груды кирпичей и мрамора.

Теперь она верила ему. Теперь она знала, что он любит ее и ребенка, который у них должен родиться.

— О, Илиос…

Она была уже в его объятиях, и он целовал ее так страстно, что ей не надо было никаких слов…

— Я тебя никуда не отпущу! — горячо воскликнул он. — Моя жизнь без тебя не имеет смысла.

— А моя — без тебя, — прошептала Лиззи, взглянув в его глаза.

— Не смотри на меня так, — умоляюще произнес Илиос. — Подожди до тех пор, пока мы окажемся дома, и там я смогу показать тебе, как сильно я тебя хочу.

— Дома… Какое это замечательное слово, — сказала Лиззи. — Наш дом — это ты, Илиос. Для меня и моего ребенка. Ничто другое не имеет значения.