Лунное притяжение, стр. 11
Так как англичанин не догадывался, что ему лучше было бы замолчать, Талорк повернулся к барону со всей силой своего раздражения:
— Я не цивилизован, и уж точно, я не чертов англичанин! Как только моя жена оденется соответственно, мы уедем.
— С ее платьем все было в порядке. Вся ее одежда очень красивая и дорогая, — проговорила леди Гамильтон с выражением смертельного оскорбления на лице.
— Найэл, объясни этой женщине, которая посмела избивать свою дочь, требуя подчинения, насколько близко она подошла к тому, чтобы быть убитой.
Найэл повторил эти слова на английском.
Женщина начала пронзительно вопить, требуя у мужа, чтобы он что-то сделал в ответ на оскорбление.
Талорк повернулся к барону:
— Вы позволили ей причинить вред девушке, которая принадлежит мне. Вы все еще живы только потому, что ваша дочь умоляла оставить вам жизнь.
Найэл начал было переводить сказанное на английский, но барон перебил его:
— Я знаю ваш язык, — сказал он на английском. — Я также полагаю, что вы знаете наш.
— Наш лэрд не позволяет словам на языке предателей срываться с его губ, — сказал Найэл гневно.
Вместо того чтобы разгневаться, чего ожидал Талорк, сэр Рубен, казалось, задумался:
— Ваш отец женился на леди Тамаре Обрек.
Талорк кивнул.
— Я не пожелал бы такого своему худшему врагу.
Теперь настала очередь Талорка удивиться, чего он, впрочем, не показал.
— Сибил может быть еще той стервой, но она никогда не предаст свою семью, — сказал барон на гэльском.
— Эта стерва больше никогда не увидит свою дочь.
— Я так и предполагал.
Женщина, о которой велся разговор, все еще что-то кричала и жаловалась, но никто не обращал на нее внимания — даже ее муж. Но потом речь ее стала льстивой и вкрадчивой — Сибил пыталась уговорить Талорка остаться и позволить Абигейл разделить последнюю трапезу со своей семьей.
Так как она продолжала произносить ненавистные для его ушей английские слова, Талорк не отвечал. И даже не показал, что понял ее.
Несколько минут спустя, внимание Талорка привлекла выходившая из дома Абигейл.
Под его пледом на ней была бледно-желтая блузка. Абигейл выглядела взволнованной: она прихватила зубами свою нижнюю губу, а ее пристальный взгляд перескакивал с одного человека на другого — как порхает бабочка с цветка на цветок.
Талорк снова протянул свою руку и она, казалось, немного расслабилась. Абигейл пошла к нему быстрыми шагами.
Ее мать попыталась схватить Абигейл за руку.
От этого у Талорка вырвалось низкое рычание, и спасло эту женщину от волка только то, что жена Макдональдса шлепнула ее по руке, отодвигая.
— Никто не смеет прикасаться к жене лэрда без его разрешения, — сказала она на английском с сильным акцентом. Резкий взгляд, которым она наградила Сибил, говорил о том, что она видела следы от побоев на теле Абигейл, — хотя она сама ей ничего не говорила.
— Сибил, — рявкнул барон. — Подойди сюда.
— Вы позволите ему отказать мне в последнем свидании с дочерью? — Спросила леди Гамильтон с оскорбленным достоинством.
— Абигейл принадлежит мне, и если эта тварь ее коснется — она умрет, — процедил Талорк голосом полным не просто угрозы, а обещания.
— Я запрещаю тебе, Сибил. — Сказал барон неистово. — Ты уже слишком давно потеряла все права матери. Теперь она уже не твоя дочь. Теперь она — Синклер.
То, что барон мог жениться на подобной змее, заставило Талорка сомневаться в его мудрости, но он все же надеялся, что у англичанина есть хоть крупица здравого смысла.
— Его король обещал доказательство осуществления брака, — завопила женщина. — Как мы получим его, если он сейчас с ней уедет?
— Он может послать окровавленную простыню через посланника.
— Что, если он этого не сделает? — Сибил обошла своего мужа и стала перед Талорком:
— Вы дали слово своему королю. Действительно ли вы — человек чести или нет?
Ярость Талорка была настолько сильной, что его волк буквально рвался наружу, желая перегрызть горло этой суке.
— Вы смеете подвергать сомнению мою честь?
Он не ждал, пока барон переведет вопрос для своей глупой жены. Его король вынес требование, но у Талорка не было никакого намерения отправлять посланника с окровавленной простыней к этой английской твари.
Он прошел вперед, схватил свою невесту и направился с ней к дому. Талорк зашел внутрь и так сильно хлопнул дверью, что загрохотали стены.
Глава 4
Талорк повернулся лицом к невесте:
— Твоя мать — сука.
— Она больше мне не мать, — ответила Абигейл подавленным шепотом, ужас сковал ее тело. — Сэр Рубен сказал, что теперь я — Синклер. Вы не отрицали это.
— Между тобой и этой правдой стоит только один барьер.
— Моя девственность, — это были не слова, а лишь лёгкое дыхание, сорвавшееся с её губ.
— Да.
Рука Абигейл полетела к горлу, и она диким взглядом осмотрелась:
— Вы возьмете меня прямо сейчас?
Вряд ли. В этом вопросе он не будет действовать ни по указу короля, ни, тем более, по прихоти английской леди. Но прежде, чем он успел сказать об этом, его невеста уже падала в обморок.
Используя сверхъестественную скорость волка, Талорк поймал ее прежде, чем она приземлилась на пол. Проклятье, она очень уязвима. В отличие от сестры. Эмили назвала бы его козлом и отправила бы к черту прежде, чем он посмел бы взять ее девственность спустя пару минут после свадьбы.
Талорк должен был чувствовать отвращение к такому проявлению слабости его новой жены, но вместо этого он чувствовал сожаление, что именно он стал причиной такого расстройства.
Это чувство потрясло его, но еще более удивительным было то, как это отозвалось в сердце волка. Ни один из них не хотел ей навредить. Талорк осторожно положил ее на меньшую из двух кроватей в доме. От другой исходил неприятный запах барона и его жены. Узкая же кровать, на которой спала Абигейл, источала только ее запах и свежесть.
Затрепетав, глаза Абигейл открылись, а тело моментально напряглось от беспокойства.
Их пристальные взгляды встретились. Ее глаза вспыхнули, а затем наполнились печалью:
— Значит, так тому и быть.
— Тебе столь отвратительна перспектива, разделить со мной постель?
— Немного страшит. Я ничего не знаю о мужчинах.
— Этого и следовало ожидать.
— Вы не понимаете. Ни моя мать, ни моя горничная, никто ничего не рассказывал мне. — Стало очевидно, что её пугало лишь незнание.
— Хочешь, чтобы я рассказал тебе, что должно произойти?
Ее темные глаза расширились от удивления, но они светились надеждой.
— А вы расскажите? — прошептала она, но Талорку не составило особого труда понять ее просьбу.
— Да.
Хотя ее щеки стали ярко красными, она кивнула и, сглотнув, проговорила:
— Пожалуйста.
— Хорошо, — это был вопрос гордости и для него и для волка, который жил в нем. — Я начну с поцелуя. Тебя когда-нибудь целовали, Абигейл?
Он, конечно, сомневался в этом и, возможно, придется убить того, с кем она целовалась, но он должен был спросить.
Абигейл отрицательно покачала головой.
— Это хорошо. Я не хотел бы сразу отправиться в Англию на охоту.
Ее глаза расширялись все больше и больше по мере того, как Талорк в мельчайших деталях описывал то, как он будет трогать ее до, во время и после того, как лишит ее девственности. Он ничего не упустил из того, что она будет ощущать, или, как он ожидал, должна будет ощущать.
Во время своего рассказа, Талорк переплел их пальцы и, поэтому, он совсем не был удивлен, когда она схватила его настолько крепко, что он почти поверил, что в ней была сила криктов. Но она, ни разу не остановила его и, ни разу не отвернулась, пока он описывал все в подробностях — ее пристальный взгляд с отчаянной напряженностью все время был устремлен на Талорка.
Когда он закончил, в течение нескольких секунд она пристально смотрела на него.