Муки сердца, стр. 30
Краешком глаза она заметила, что Агостино не двинулся с места.
— Сначала я попытался бы помочь ему, — признался он. — Да он вряд ли приехал бы, если бы не выбрался из этой ямы.
Агостино обнял жену за талию и повел к двери.
— Нам нужно успеть на вертолет.
— Куда мы едем?
— Сюрприз…
— Я думала, сюрприз — это встреча с папой.
— Это лишь часть сюрприза.
Через несколько минут они уже были на крыше, где их ждал вертолет. В течение всего полета Агостино держал руку Кимберли в своей руке.
Вертолет приземлился на небольшой зеленой лужайке. Кимберли огляделась по сторонам. И от изумления едва не лишилась дара речи. В сотне ярдов от них расположилось великолепное поместье, окруженное сверкающим морем роскошных машин.
— Где мы? Что происходит?
— Я тебе как-то говорил, что у меня есть дом в провинции. — Агостино улыбнулся своей дьявольской улыбкой. — Добро пожаловать на собственную свадьбу, миссис Мангано…
— Что? — с трудом выговорила Кимберли.
— Моим друзьям и родственникам не терпится встретиться с тобой, — спокойно продолжил он. — Я пригласил их на ланч, и это значит, что к ужину они уже уедут. Две недели назад я отказался от официального объявления о свадьбе только потому, что не имел ни малейшего желания делить тебя ни с кем. Я хотел, чтобы ты была только моей…
— Все твои родственники… друзья…
— Кимберли, этот маленький праздник готовился еще две недели назад. Приглашения были разосланы, когда мы летели в Италию. — Он поколебался и добавил: — Я приглашал твоего отца, но он отказался.
Кимберли кивнула. Интересно, рассеянно подумала она, почему они так медленно идут к дому.
— Значит, вчера ты ездил к папе?
— Я встречался с ним. Это заняло несколько часов. А потом вернулся сюда. Хотел убедиться, что для торжества все готово. — Агостино замедлил шаг и остановился. — Кимберли, я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя и горжусь своим чувством… И намерен объявить об этом во всеуслышание.
Даже в самых сокровенных мечтах Кимберли и не помышляла, что Агостино произнесет эти слова.
— Ты любишь меня? — слабо прошептала она.
— Ты должна была догадаться! — взволнованно произнес он. — Столько раз я пытался показать, как ты дорога мне!
Кимберли смотрела на него сияющими от счастья глазами.
— Агостино, зачем ты так долго мучил меня?
— Ты была не готова это услышать. Твое мнение обо мне было весьма невысоким… И, позволь заметить, ни один мужчина не смог бы прочесть твой список обвинений с большим самообладанием, чем я! — заявил Агостино.
Кимберли пришла в ужас.
— Ты нашел мой список?..
— Как ты могла так думать обо мне?
— Там не было имени, но раз ты узнал некоторые черты… — Кимберли умолкла и испуганно заглянула в глаза мужа. — Агостино, ты все время был так спокоен, а ведь это должно было взбесить тебя…
— Я использовал этот реестр как ориентир. Хотел убедить тебя, что я совсем не такой, каким ты меня представляешь.
— И преуспел в этом, — признала она. Агостино со стоном прижал ее к себе и поцеловал со страстью. Кимберли с готовностью признала свое поражение и крепко обняла мужа, опустив золотоволосую голову на его широкое плечо. Она едва смогла перевести дыхание.
— Дорогой, какая я была дура, когда думала, что ты прекрасный любовник, и только… — Кимберли улыбнулась.
— Вот так сюрприз! Жена заявляет, что предпочла бы быть любовницей…
— После того как ей сказали, что она совершенна именно в этой роли…
— Лучшая жена, лучшая любовница… Ты — любовь всей моей жизни, — страстно произнес Агостино. — И зачем, черт возьми, я назначил прием именно на сегодня?
Кимберли обвела взглядом шикарные автомобили, стоящие у дома. В окна выглядывало множество лиц. Но она не чувствовала смущения. Она гордо выпрямила спину. Агостино любит ее. Кимберли словно выросла на десять футов. Она не смогла бы объяснить ему, как много для нее значат эти слова.
— Я тоже люблю тебя, — призналась Кимберли, когда они остановились у парадного входа. — Я испытывала неудержимое влечение к тебе задолго до того, как написала злополучный список.
На лице Агостино светилась счастливая улыбка. Их глаза встретились и засияли еще ярче.
— Позвольте представить вам мою жену, — объявил Агостино несколько минут спустя с такой гордостью, что Кимберли почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.
Гости столпились в холле, наперебой поздравляя новобрачных. Кимберли знакомилась с многочисленными тетушками и дядюшками, кузенами и кузинами Агостино, даже, не пытаясь запомнить их имена.
В толпе гостей Кимберли заметила Лорен. Она с восторгом бросилась к подруге.
— И как ты себя чувствуешь? — спросила Лорен, расцеловав новобрачную.
— Просто фантастика! — воскликнула Кимберли. — Так восхитительно, так неожиданно, так…
— Неправдоподобно, — вмешался Агостино.
— Нет. Именно сейчас я поняла, как сильно тебя люблю. И знаю, что любима.
— Я ведь говорила, что этот человек к тебе неравнодушен, помнишь? — улыбнулась Лорен.
Официанты в униформе со знанием дела обслуживали огромный буфет, сервированный в центральном зале. Кимберли маленькими глотками пила шампанское и наслаждалась обществом Агостино, чья рука уверенно обнимала ее за талию.
Когда заиграла музыка, молодожены, следуя старой традиции, первыми закружились в танце. Сегодня Кимберли могла целый день оставаться в объятиях любимого. Это было удивительное ощущение. Обвившись вокруг него, подобно виноградной лозе, она с наслаждением вдыхала знакомый аромат его тела и сгорала от желания.
— Никто не собирается уезжать? — то и дело спрашивала она.
Наконец гости неохотно потянулись к выходу. Хозяева проводили последнего гостя до машины, а потом рука об руку неторопливо поднялись наверх.
— Когда ты понял, что любишь меня? — робко спросила Кимберли.
— Когда ты сбежала из Лондона и лишила меня возможности видеть тебя.
— Но ты не был готов признать это…
— Даже под пытками я не сознался бы в собственной уязвимости… А вот и наша спальня. — Агостино широко распахнул заветную дверь.
— Как замечательно звучит «наша», — заворожено произнесла она. — Я все еще не могу поверить, что ты любишь меня…
— Тебе бы не пришлось ждать так долго, если бы ты вела себя иначе на острове. — Агостино нежно взял в ладони ее лицо. — Я готов был в этом признаться. С тех пор как я понял, что заблуждался, я почувствовал себя мерзавцем. Я надеялся вымолить прощение, а ты…
— Рассказала о завещании крестной… — Кимберли взглянула в любимые глаза и улыбнулась. — Рано или поздно пришлось бы рассказать. А мне так хотелось сохранить лицо. Больше всего на свете я боялась, что ты поймешь, как сильно я тебя люблю…
— Дорогая.
— Я — любовь всей твоей жизни, — шутливо напомнила она, развязывая узел его галстука. Через секунду за галстуком последовал пиджак. — А ты — моей.
Агостино бережно опустил ее на огромную кровать. В его глазах зажегся золотистый огонь, растворившийся в мерцании ее прекрасных зеленых глаз…
Эпилог
Кимберли разбудило яркое утреннее солнце. Она сладко потянулась в постели, стараясь не разбудить мужа. В ту же секунду Агостино открыл глаза.
— С добрым утром, любимая, — сказал он бодрым голосом.
Эти простые слова прозвучали, словно волшебная музыка, и Кимберли нежно поцеловала мужа в ответ на приветствие.
— Если ты собираешься спать до полудня, то рискуешь остаться вдовой. Вот уже несколько часов я мучительно борюсь с собой, жалея будить тебя. Думаю, это сродни подвигу Геракла. — Он обнял жену и поцеловал пульсирующую ямку у основания шеи. — Ты роскошная женщина…
Кимберли нежно погладила его покрытую густыми черными волосами грудь.
— Сколько у нас будет детей? — с шутливой деловитостью спросила она.
Он восторженно улыбнулся, и это заставило ее сердце учащенно забиться.
— Ты хочешь от меня ребенка?