Танцующий с тенью, стр. 41

Только-только успев допеть до конца, Хуан Молина, скривив рот в усмешке, прыгает вниз. Казалось, что тело певца, которое раскачивал вечерний ветерок, попадает в такт глухому скрипу – размер, конечно, две четверти – старой ветки райского дерева.

ФИНАЛ

Дамы и господа, прежде чем этот старый занавес, слегка потрепанный временем и забвением, сомкнётся у меня за спиной, позвольте мне сообщить вам, что гибель Молины и смерть Гарделя разделяют всего каких-то несколько месяцев, – и, однако, никто тогда не мог бы предположить, что юному ученику Певчего Дрозда не суждено будет пережить своего учителя. Почтеннейшая публика, пока оркестр не сыграл еще своего прощального «соль-до», который ознаменует собой конец этой мелодрамы, я намереваюсь поведать вам, что трагичный и достославный конец Красавца с Абасто, разбившегося о землю Медельина, навсегда похоронил память об этом мальчишке, родившемся в Ла-Боке и едва-едва успевшем отпраздновать свой двадцать пятый день рождения [55]. Прежде чем этот яркий прожектор потухнет – чтобы не зажигаться уже никогда, – обещайте исполнить мою последнюю просьбу: если однажды случайно вы будете проходить под стенами тюрьмы «Девото» и вам покажется, что до вас доносится печальная мелодия, остановитесь и прислушайтесь; кто знает, а вдруг эти кирпичи до сих пор хранят в себе эхо голоса того певца, который – многие так говорят – был величайшим исполнителем танго всех времен.

И добавлю – просто на всякий случай, но пусть это останется между нами: после Гарделя.