Лилипут, стр. 96

— О-о-о, Джордж! — послышался голос.

Поборски вздрогнул. Он вытирал лицо локтем, когда в воздухе возник голос. Джордж оглянулся. Рядом никого не было. Он бы услышал, если бы кто-нибудь подходил или тем более подъезжал.

— Джордж! — Тот же голос.

— Что за черт! — ругнулся Поборски.

Он встал и посмотрел по сторонам. Теперь было видно намного дальше, но это ничего не изменило — он никого не заметил. И все же ошибки быть не могло: он слышал, как его кто-то позвал. Два раза. Голубые глаза Джорджа бегали из стороны в сторону, он тяжело, со свистом, втягивал в себя душный воздух, пот тек с него ручьем, затекая в глаза. Поборски смахнул пот рукой, и… снова…

— Джордж! — Голос шел… Мужчина сомневался, шел ли голос с какой-то определенной стороны.

Поборски продолжал резкими рывками поворачивать голову, но Гленн-роуд была пустынна. Никого! Но его КТО-ТО ЗВАЛ!

— Джордж, помоги мне, я еще жив, помоги мне выбраться отсюда…

Поборски вздрогнул, в одно мгновение жара сменилась лютым холодом — он почувствовал, как вся спина покрылась гусиной кожей. В ушах свистел январский ветер.

— О, Джордж!

— Нет, нет, нет… — забормотал Поборски, отступая на шаг.

Голос шел… из «шевроле». Его звал Лестер Томпсон. ЗВАЛ? Но ведь он был мертв.

— Я еще жив, жив, жив!..

Юрист почувствовал, как у него подгибаются ноги и перехватило горло.

— Этого не может быть, — хрипло прошептал он.

— Может. Я был без сознания, а теперь очнулся. Помоги мне, Джордж! — Голос как будто был не мистера Томпсона, но… черт возьми, чей же тогда? — Джордж, ну что же ты? Помоги мне, ведь я умираю, помоги мне выбраться из этой проклятой машины, помоги, пожалуйста! Ты только открой дверцу, а дальше я сам.

Оттуда, где он стоял, Поборски не мог видеть Лестера — только зеркальце заднего вида и верх сидений; но до его сознания дошло, что голос как-то уж слишком свободно долетает до него из закрытой машины. И это не был голос Лестера. Казалось, это шепчет какой-то старик, Томпсон гораздо моложе. Минуту длилось молчание, Поборски подумал (с облегчением, накрывшим его прохладной волной), что голос из машины с трупом — следствие перегрева на солнце. Молчание продолжалось.

— Тьфу ты! — Джордж сплюнул. Он нащупал в кармане брюк кольт и осмотрелся кругом. «Жарко, как в августе», — подумал он.

— Джо-о-рд-ж… — Тот же голос, но на этот раз он звучал так, словно человек при последнем издыхании пытался что-то сказать, с трудом выговаривая слова. — П-о-м-о-г-и м-н-е.

Поборски вздрогнул и заставил себя подойти к «шевроле» на несколько шагов. Лестер Томпсон лежал в прежнем положении. Он не шевелился. Джордж уже было направился к дверце со стороны водителя, но резко остановился. Как же он забыл, что этого нельзя делать? Он может умереть, если будет так опрометчив… Послышался какой-то звук. Джордж резко обернулся. Никого. И тут ему попалась на глаза медная проволока, лежавшая в трех футах от него. Поборски недоуменно смотрел на нее, усиленно соображая, как это он не замечал ее раньше. Звук, который он услышал, скорее всего, и принадлежал этому куску проволоки… если его случайно задеть, но… Поборски не задевал его, он точно знал, что его башмаки ничего не касались. Ему вдруг ужасно захотелось убрать эту никчемную железяку, выбросить ее с дороги, захотелось настолько сильно, что лицо исказилось в гримасе. Он сделан шаг к проволоке, но прежде чем наклониться, чтобы подобрать ее, Джордж повернул голову и посмотрел на Лестера, видневшегося на переднем сиденье. Голова исчезла. Поборски чувствовал, что теряет контроль над собой; все было алогично и лишено какого бы то ни было смысла. Желание осмотреть Томпсона вблизи было почти неодолимо, но страх перед неизвестностью был не менее силен. Поборски колебался. Наконец он решил, что сначала выбросит проволоку. Она почему-то бесила его. Это выглядело просто смешным (какой-то кусок проволоки!), но Джордж ничего не мог поделать со своей яростью. Он снова повернул голову и глянул на проволоку… вернее, на то место, где она только что лежала, потому что сейчас ее там не было.

— Э-а-а! — издал он удивленный невнятный возглас, пристально осматривая полотно Гленн-роуд.

Проволока исчезла. Но это, конечно, было совсем не так; он был настолько потрясен, не увидев проволоку на прежнем месте (она лежала там секунду назад), что ему показалось, будто он оказался в каком-то вакууме. Времени как будто больше не существовало. Внезапно, продолжая механически искать глазами проволоку, он почувствовал, как что-то обхватило его правую ногу… Только тогда Поборски и увидел, наконец, ГДЕ проволока, когда она впилась ему в кость. Кожа и мясо отступили под натиском острого как бритва металла. Какая-то сила потянула его тело вдоль «шевроле». И даже нечеловеческая боль не затмила всепоглощающего ужаса при мысли, что его тащат… навстречу смерти. Джордж тщетно пытался добраться до кольта, который ему одолжил заместитель шерифа, но даже если б он его достал — в кого стрелять? Он никого не видел, только проволока полностью обмотала его правую ногу, словно удав — свою жертву, и тело продолжало помимо воли перемещаться вдоль «шевроле», в котором находился труп Лестера Томпсона. Внезапно боль в распоротой ноге исчезла, и Поборски почувствовал, как по животу расплывается что-то теплое. Он посмотрел вниз: это была его кровь.

Глава двадцать вторая

— Останавливай, Джек! Останавливай! — почти на ухо закричал Лоулесс своему заместителю.

Монро резко затормозил, и тишина Фелл-роуд огласилась пронзительным визгом. Когда они остановились, Чарли учуял запах паленой резины.

— Твою мать, Джек! — Лоулесс щелкнул пальцами. — Я же говорил ехать медленно.

Пока они двигались по Уэст-стрит с севера на юг, Монро прервал молчание только один раз:

— Шериф! Если на других направлениях то же, что и на Глен, то… я не понимаю… из Оруэлла нельзя выбраться, что ли?

Лоулесс отвернулся и чуть слышно ответил:

— Будем думать об этом позже. Лучше не загадывать наперед, хотя я жду самого худшего…

После этого никто не произнес ни слова.

— Шериф, здесь же нет ни одной тачки… — заметил Монро.

— Да? — Лоулесс посмотрел на дом, напротив которого они остановились.

Здесь жила семья Тэдди Фортэна. Им уже звонили, но трубку никто не снял. Из этой семьи никто в городе не объявился. Наверняка уже мертвы. У Чарли это не вызывало сомнений, так как было точно известно, что в трех соседних домах все погибли. Крайний дом находится в том месте, где Бингем под прямым углом упиралась в Уэст-стрит.

— Конечно нет! Потому что никто с самого утра не проезжал этой дорогой. Ты знаешь, Джек, я не хочу быть первым. Уверен, что и ты не хочешь.

— Может, здесь все-таки удастся проехать? — подал голос с заднего сиденья Бессон. В его голосе чувствовалось беспокойство.

— Не думаю, Чак! Лучше не проверять на собственной шкуре.

— Черт! И это на всех дорогах, ведущих из Оруэлла! — воскликнул заместитель шерифа, хлопнув кулаком по ладони.

— Похоже! — пробормотал шериф. — Но я просто уверен, что только на Фелл-роуд мы не обнаружили машин с мертвецами. Чего нельзя сказать о других направлениях. — Он вызвал по рации Марка Лока. В сжатых фразах он объяснил ему (благо тот не задавал ненужных вопросов, отнимающих время), что нужно делать, чтобы поставить посты на всех дорогах и не выпускать из города людей, которые до сих пор были еще не в курсе аномальных событий, происходивших в Оруэлле. У самого шерифа просто не было времени, чтобы расставить эти посты на выезде из города. Нужна была помощь не одного человека, иначе жертв будет гораздо больше. Чарли обязался проверить Фелл-стрит, выходящую в нужном направлении в нескольких милях западнее Фелл-роуд. Шериф с заместителем высадили Чака Бессона, нервно улыбнувшегося им на прощанье, и направились на запад. Бессону, в отличие от Поборски, не досталось ни рации, ни кольта, а лишь обещание прислать кого-нибудь в помощь при первой возможности. А сейчас им надо спешить, в это время кто-то может ехать на юг по Фелл-стрит, совершенно не представляя, что его ждет смерть. И таких может оказаться не один и не два. Бессон устроился у почтового ящика Фортэна и решил набраться терпения.