Положение обязывает, стр. 5

— Нет.

— Нет — и все? Не слишком подробный ответ. Ладно, давайте выпьем… за нас.

Линда осторожно коснулась своим бокалом стакана Тони. Шампанское оказалось обжигающе ледяным и очень вкусным. Мэтьюс откинулся на подушки, положил руки на спинку сиденья.

— Куда вы хотите поехать, Линда? — Он, не спрашивая, начал называть ее по имени.

Кажется, для него все просто. Как она и рассчитывала… Впрочем, предсказуемость его реакций отчего-то не радовала. Линда сама себе не хотела признаться в том, что немного разочарована. Мэтьюс казался настолько одиозной личностью, а на деле обычный человек, которому осточертело собственное богатство и вседозволенность. Он даже не прилагает особых усилий и так знает, что девушка будет его.

— Можем немного покататься по городу, а потом отвезите меня домой, — попросила она.

— К вам? — Он приподнял брови, и Линда заметила, что на лбу у него несколько глубоких морщин. — Может быть, сократим маршрут и поедем ко мне?

— Вы не так меня поняли… Тони. — Если он отбросил церемонии, то почему она должна им следовать? — Я согласилась проехаться с вами в этой машине, потому что меня разобрало любопытство. Ничего больше.

— Вот как? Ничего больше? — Кажется, ей удалось его удивить. — Как мило с вашей стороны. Немедленно прекратите пить мое шампанское.

Линде потребовалась пара секунд, чтобы по его прищуренным глазам догадаться, что он шутит.

— И не подумаю. — Она сбросила туфли и с наслаждением пошевелила пальцами. — Вы не обеднеете, если я выпью бокал-другой. Даже если все ваше состояние ушло на эту бутылку, акции «Майкрософта» у вас остались, это я точно знаю.

— Хотите, подарю их вам?

— Нет, спасибо. Хотя я так и знала, что в вас отсутствует романтизм. Предлагать женщине, которую катаете в лимузине, в подарок акции все равно что преподнести ребенку сберегательные облигации на Рождество. Полезно, но немного разочаровывает.

— Отлично, в следующий раз я позабочусь о трехколесном велосипеде для вас. Или хотя бы о «Сони плейстейшн». — Он продолжал говорить с убийственно серьезным видом. Линде не удалось сдержать смешок. — Хотя половина из тех женщин, которых я катал в этом лимузине, с радостью ухватилась бы за мое предложение.

— А я-то думала, что единственная и неповторимая.

— Вы такая, — произнес Тони. Кажется, теперь он не шутил. Он поставил стакан с виски на мягко покачивающийся столик и немного придвинулся. — Послушайте, Линда, откуда вы взялись на этой вечеринке?

— Меня пригласил Ричард Сноу. — К счастью, чистая правда. — Мы с ним старые школьные друзья. Я призналась ему, что намерена скучать вечером, и он привел меня в «Тропический рай».

— Сноу — редактор отдела криминальной хроники, — проявил осведомленность Мэтьюс.

— Вы всех своих сотрудников знаете по именам?

— Конечно нет. Только тех, кто занимает руководящие должности.

— Но это все равно уйма народу.

— Действительно, — пожал плечами Тони. — Да и черт бы с ними. Линда, я не хочу говорить с вами о моих сотрудниках, я хочу говорить о вас.

— Тони, вы уже использовали часть методов из своего арсенала. Они не действуют, честное слово. Мы можем кататься и говорить о чем угодно, если вам действительно хочется — обо мне, но я не настаиваю на данной теме.

— Все финансисты так занудны? — Он отодвинулся, в глазах у него снова мелькнула смешинка. — Почему бы вам не принять комплименты как должное? Вы просто обязаны пару раз хлопнуть ресницами так, чтобы поднялся ветер, и пролепетать: «Ах, Тони, вы само очарование!».

— Приятно, что вам не чужда самоирония.

— Тем и спасаюсь. — Он дотянулся до стакана. — Так что, вы будете хлопать ресницами или я не дождусь?

Линда часто-часто заморгала.

— Отлично, — одобрил Мэтьюс. — Будем считать, что официальная программа пройдена. А теперь объясните мне, Линда Тайлер, зачем вы здесь?

3

Голос Тони изменился, стал более жестким и деловым. Линда заметила вдруг, что этот человек предельно собран. Конечно, он привык жить в мире, полном хищников, он сам хищник. На такую реакцию она не рассчитывала. В ее планы входило заинтриговать его, разобраться, что на самом деле скрывается под маской вечного плейбоя, и попробовать подобраться поближе к нему. Заставить расслабиться и наговорить лишнего, особенно когда он нетрезв. Но Мэтьюс, видимо, обладает исключительно разнообразным опытом и хорошей устойчивостью к алкоголю, и в чем-то поведение Линды показалось ему подозрительным. Нужно срочно исправлять ситуацию.

— Сама не знаю, — произнесла Линда своим наиболее честным голосом. — Тони, поверьте, я не привыкла вот так просто подцеплять мужчин в барах, и мужчине точно так же сложно подцепить меня. И не скажу, что ничего о вас не знаю и что меня интересует лишь, сколько нынче нулей у суммы на вашем банковском счете.

Тони молча смотрел на нее, ожидая продолжения.

— Я обычный финансовый консультант. Серая мышь. Мне просто стало любопытно. Если вы считаете, что мое поведение недопустимо, остановите машину, я выйду и мы никогда более не увидимся.

Тони потер двумя пальцами переносицу и вдруг спросил:

— Кембридж?

— Лондонская школа экономики, — улыбнулась Линда. — Моя мать англичанка, в Нью-Йорк я переехала после ее смерти.

— Я узнал английский акцент. И это архаичное построение предложений — вы словно читаете вслух Шарлотту Бронте или Джейн Остин. Что случилось с вашей матерью?

— Как вы прямо спросили об этом… Автокатастрофа. Мама любила большие скорости. Она сочла бы ниже своего достоинства передвигаться с той скоростью, с которой едет этот лимузин.

— Я могу велеть шоферу ехать быстрее, но колымага на это не рассчитана. — Мэтьюс допил виски. — Если вы примете мое приглашение как-нибудь прокатиться на другой моей машине…

— Не думаю, — отозвалась Линда. Несколько секунд Тони непонимающе смотрел на нее, потом произнес:

— Ах да.

Он не сделал попытки извиниться за бестактность, но подлил Линде еще шампанского. Она старалась пить шипучку очень осторожно. Шампанское — коварная вещь.

— Линда, хотите фруктов? — Тони нажал кнопку на панели рядом с собой, и дверцы бара распахнулись. Половину внушительного шкафчика занимала коллекция разнообразных бутылок, а вторая половина была уставлена тарелками с нарезанными фруктами и сыром. — Я запомнил, что вы не едите после шести, но при вашей фигуре об этом можно не беспокоиться.

— Вы непревзойденный знаток женских фигур, Тони. Наверное, вам можно верить. — Линда дотянулась до ближайшей тарелки и взяла ломтик папайи.

— Не жалуюсь на однообразие.

— Вам вообще грешно жаловаться.

— Я атеист, Линда. Грехи — это не ко мне.

— Именно потому вы так часто чертыхаетесь?

— Да, черт возьми.

— Ну и будете гореть в геенне огненной.

— Я понял. Вы из этих безумных сектанток. Сейчас начнете говорить о спасении души и предлагать мне религиозную литературу, изданную на серой бумаге?

Тони Мэтьюс ее смешил. Линда вдруг поймала себя на том, что улыбается ему совершенно искренне. Мужчины уже давно не заставляли ее вот так улыбаться, и то, что за десять минут разговора это удалось Мэтьюсу, настораживало. Линда постаралась сосредоточиться.

— Нет, я всего лишь пела в церковном хоре. Давно.

— Детские травмы, понятно, — сочувственно протянул Тони. — Суровый пастор, жесткие скамейки. Вам определенно нужна расслабляющая терапия. Вы заинтересовали меня, Линда, и это обещает быть любопытным. Возможно, вы перемените свое мнение и мы поедем ко мне? Я люблю Нью-Йорк, но бесконечно колесить по улицам после длительного перелета не мое хобби.

Линда бросила взгляд за окно и неожиданно для самой себя ответила совершенно искренне:

— Если я сейчас соглашусь и мы отправимся к вам, то совершенно точно перестану вас интересовать раньше, чем выйду из этой машины.

Мэтьюс снова прищурился.

— А вы так хотите меня заинтересовать? Только не говорите, что вы из охотниц за богатством.