Пылкий любовник, стр. 21
– Я ее люблю...
– Так и скажи.
– Я люблю тебя, Морин?
– Я люблю тебя, Билли.
– Я люблю тебя, Мэри Лу.
– Все, ребяты, кончилось мое терпение. Бери его за ноги, Пит.
А...
– Ты уже всех достал, Смит! Ехал бы домой и рассказывал все это той, кому и следует это рассказывать. Третью ночь спать не даешь, а мы тебе не железные. Тащи его, Пит. Вон туда, в сторонку. А то неровен час, приставать начнет спросонья, позору с ним не оберешься. И чтоб завтра же сматывался, понял? Приглядим мы за твоими клячами, не волнуйся.
Ранним утром Билл Смит, отчаянно зевая и смущенно улыбаясь скалящимся на него ковбоям, взял курс на ранчо «Соколиное Перо».
8
Билл приехал на ранчо только к ужину – Санта была кобылой флегматичной и иногда переходила на степенную трусцу, а то и на шаг. Сиу встретила его истошным визгом и волнообразными движениями своего гибкого тела, долженствующими выражать самую беззаветную любовь и самое наивысшее счастье при виде ненаглядного хозяина. Больше, впрочем, ненаглядного хозяина никто не ждал. В окнах не горел свет, дверь была по обычаю здешних мест приперта колышком.
В стойле не оказалось ни Барона, ни смирной кобылки-трехлетки, которую Мю выбрала для Морин. Билл нахмурился, почесал хлыстом нос и вернулся к дому.
Вариантов столь позднего – скоро стемнеет! – отсутствия было немного. Либо худшие его опасения оправдались, и Мю с Морин разругались вдрызг. Тогда девчонка вполне способна назло учительнице ускакать в прерию и затаиться, а Морин от отчаяния могла кинуться на поиски. Учитывая то, что наездницей она была не самой лучшей, здесь тоже можно было ожидать нескольких вариантов развития ситуации. Либо она заблудилась в прерии, либо Мю – паршивка! – водит ее за собой, но близко не подпускает, либо она вообще свалилась с лошади, и тогда... нет, тогда кобыла уже вернулась бы на ранчо.
Может быть, они не поругались? Тогда вполне возможно, что Мю потащила Морин на прогулку. Билл, правда, категорически запретил ей вечерние скачки, но раз его нет, почему бы не обойти запрет? Сам он, во всяком случае, почти наверняка бы попытался.
А еще есть вовсе неприятные варианты. Мю заболела. Заболела Морин. Кого-то из них укусила змея...
Через десять минут Билл довел себя до состояния чистой истерики и стал метаться по двору, потому что напрочь забыл, куда сбросил седло. Сайта с подозрением косилась на хозяина, а потом вдруг обернулась к дороге и тихонько заржала.
Через пару минут Билл убедился, что чуткий слух кобылы ее не подвел. До него донесся рев мотора, лязганье железа – и еще совершенно необычный звук.
Пение двух нежных и чистых голосов:
– Вернись домой, Билл Бейли, тебя подруга ждет. Вернись домой, Билл Бейли, она с ума сойдет. Вернись домой, вернись домой, вернись домой, Билл Бейли!
Билл Смит подошел к плетню и зачарованно уставился на удивительную картину, открывшуюся его взору.
Впереди, как всегда, бежал Волк. Он был весь в пыли, но зато на шее его красовался ошейник, который надевался на вольнолюбивого пса только во время выезда в город.
Прямо за Волком пылил и гремел джип, который, как показалось Биллу, тарахтел значительно тише, чем обычно. За джипом ленивой – по его меркам – рысцой трусил Барон, без седла и тоже весь в пыли.
В самом джипе все было необычно. Во-первых, он буквально утопал в цветах, словно свадебный экипаж. Букеты лилий, пионов, роз, какие-то зеленые веточки, а между ними – сверточки, коробочки, пакетики и пакетищи.
За рулем сидела черноволосая красотка с изумрудными очами, голова ее была по-цыгански повязана шелковым платком, одета она была в темно-зеленую шелковую блузку с распахнутым воротом, и выглядело это так сногсшибательно, что Билл слегка покашлял, возвращая себя в реальность.
Рядом с этой красоткой сидела красотка поменьше. Вот тут и случилось самое позорное за все эти дни: Билл Смит совершенно серьезно не узнал собственную дочь! Это длилось всего несколько секунд, но факт оставался фактом: первым делом Билл подумал – а что это за девчонка рядом с Морин Килкенни?
Девчонка была чудо как хороша, это он разглядел, когда она прямо на ходу выпрыгнула из джипа и с индейским кличем на алых устах помчалась к Биллу. На девчонке, то есть на Мю – после вопля-то он ее признал, – была элегантная юбка в черно-зеленую клетку, белоснежная блузка с кружевным воротничком и кокетливым галстучком из той же шотландки, а также темно-синий блейзер с золотыми пуговками. На ногах вполне ладно сидели белые гольфы с помпонами и удобные черные туфельки, сейчас они, правда, стремительно покрывались пылью.
Прелестное видение взлетело на забор и повисло на шее ошеломленного Билла, покрывая его лицо бурными поцелуями.
– Папка! Ты приехал! Перестал обижаться и приехал, я же знала, знала! Как здорово! Через четыре дня мы все втроем поедем на свадьбу к Фрэнку и Милли меня сделали второй подружкой невесты а со мной в паре пойдет Пол Бэнкс я ему весной нос расквасила то-то он обалдеет когда меня увидит...
– Погоди, милая, дай отдышаться и посмотреть на тебя. Ты прямо принцесса, истинный Бог.
– Папка, папка, это же еще не все! Мы с Морин сегодня сдали экзамен!!!
Билл быстро посмотрел на Морин. Та стояла возле джипа, улыбаясь мягко и горделиво, но смотрела не на Билла, а на Мю. Билл откашлялся.
– Это правда, мисс Морин?
– Разумеется... мистер Билл. Ваша дочь сегодня блестяще отвечала на вопросы комиссии и произвела прекрасное впечатление на представителей попечительского совета.
– Это точно, па, та очкастая жердь так и офигела, когда я вошла и шаркнула ножкой. А потом сказала, что очень рада тому, что ты взялся за ум. Ну не ду...
– Мю-ри-ель!
– Ну не глупая ли женщина, хотела я сказать.
Билл переводил взгляд с Мюриель на Морин, хмурился, недоверчиво улыбался... В его голове теснились одни вопросительные знаки, а где-то на задворках сознания вертелась мысль, что надо бы быть суровым и строгим, потому что, как ни крути, а с Морин они поругались и не по его вине, вернее, не только по его вине, и что это еще за экзамен, о котором родной отец узнает в последнюю очередь?!
Морин внезапно потянулась – и у Билла перехватило дыхание. Под шелком блузки так четко вырисовалась безупречная грудь, что он немедленно забыл о необходимости выглядеть суровым и строгим.
– Э-э-э... Давайте по порядку, а? Слишком много новостей, и все они совершенно невозможные, то есть...
– Мы устали, правда, Мю? Поэтому мы идем и готовим ужин, а вы, мистер Билл, перегоните этот катафалк в гараж и принесите наши покупки в дом, идет? Там, кстати, и вам подарочки.
Говоря это, разнузданная красотка не сводила с Билла зеленых глаз, и он почувствовал, что ноги у него слегка ослабли. Все-таки весь день в седле...
Мю спрыгнула с забора и умчалась в дом, горланя нечто очень радостное и совершенно бессвязное, Морин отправилась следом, а разом взмокший Билл поспешил к джипу, словно это он нанялся на поденную работу к зеленоглазой, а не она к нему.
Через четверть часа на сковородке шипел и благоухал бекон, в ведерке со льдом остывали две бутылки – одна с детским, другая со взрослым шампанским, переодевшаяся в привычные джинсы и футболку Мю носилась вокруг стола, расставляя тарелки и бокалы, Морин, напевая себе под нос, лущила бобы, а Билл стоял в дверях – и почему-то чувствовал себя совершенно счастливым.
Это было в воздухе, в аромате жареной ветчины, в тихих звуках песни, в смехе девочки с золотыми кудряшками, в мурлыканье кошки у камина, в далеком вечернем квохтанье птичника, в неярких красках заката – это было во всем. Мир и покой. И твердая уверенность, что теперь все хорошо.
Они расселись за столом, и Морин протянула обе бутылки Биллу. Первым хлопнуло детское шампанское, пахнущее земляникой, и Мю опять заверещала от восторга. Открывая «взрослую» бутылку, Билл на мгновение замер. Он тысячу лет этого не делал. Даже на собственной свадьбе с Мэри Лу. В последний раз шампанское они пили на Рождество, в ту зиму, когда познакомились... Золотая бумажка, проволочка в неумелых, слишком могучих пальцах, рвущиеся на волю золотистые пузырьки...