Первое свидание, стр. 22
— Ну и чем же мы займемся сегодня? Надеюсь, Спэрроу, корреспонденцию ты уже разобрала?
Кэти открыла рот, потом закрыла, потом сглотнула и тихо произнесла, не сводя глаз с картины:
— Значит, так: судя по всему, сейчас мы займемся бурным и необузданным сексом. Потом я уволюсь. Корреспонденцию я разобрала. Скажи, босс, а тебе действительно доставляет удовольствие издеваться надо мной?
Брюс крайне неторопливо завернулся в махровый халат и вздохнул.
— Спэрроу, ты мне слишком дорога, а зная твой упрямый, как у ослицы, характер, я не сомневаюсь, что ты и впрямь уволишься, если мы... ну, одним словом, учти, что ты толкаешь меня в пучину разврата.
— Я помню. Ты пойдешь к продажным женщинам.
— Хуже! Я буду вынужден жениться на нелюбимой.
— А что, уже есть кандидатки?
— Ох и язва же ты, Спэрроу!
— Разрешите идти, босс?
— Иди. Кстати, тебя просила зайти к ней Зельма. После завтрака сходи...
— Я уже позавтракала.
Брюс стремительно развернулся от окна и посерьезнел.
— Эт-то что еще такое, а? Демонстрация? Марш протеста? Позорное бегство с поля боя?
Кэти Спэрроу смело посмотрела ему в глаза.
— Я могла бы сказать, что мое человеческое достоинство унижает обращение «милочка», что я никому не позволю вытирать об меня ноги, что Средние века давно миновали и мы живем при демократии... но я всего этого говорить не буду. Скажем так: я нашла себе хорошую компанию. Там рады гостям, там смотрят прямо в глаза, там смеются и сочувствуют искренне, а не напоказ... и еще там готовят потрясающие блинчики по-сицилийски, которые никогда не попадут на... господский стол!
Брюс шагнул к ней, схватил за плечи, слегка встряхнул.
— Кэтрин Спэрроу! Ты все еще работаешь на меня, не забывай...
— О, я помню. Мне не дают об этом забыть. Меня поселили в комнату для прислуги, меня сравнили с предыдущей секретаршей, которая, между прочим, умерла, находясь у тебя на службе, Брюс! Знаешь поговорку — о покойниках или хорошо, или ничего. Мог бы и предупредить свою конноспортивную леди!
— Все. Иди к Зельме.
— Слушаюсь, ваше величество! Будет исполнено, ваше величество! Не извольте...
Он обнял ее так крепко, что у Кэти перехватило дыхание. Приподнял над полом и стал целовать яростно и жадно, словно наказывая ее за что-то.
Будь она хоть немного к этому готова, она бы сопротивлялась или, по крайней мере, не реагировала бы, но... проклятое тело-предатель подвело ее. Кэти с глухим стоном обхватила Брюса за шею и ответила на поцелуй со страстью, испугавшей ее саму.
Он оторвался от ее губ только для того, чтобы прошептать:— Кэт, если бы ты знала, чего мне стоит сдерживаться...
И в этот момент из коридора донесся пронзительный и властный голос:
— Брюси, мой золотой, ты уже проснулся? Поднимайся, соня, пора завтракать — и в море. Сегодня мы идем на яхте...
Кэти выдралась из рук Брюса и, тяжело дыша, одернула футболку.
— Слышал? Труба зовет. По местам стоять, с якоря сниматься.
— Ты меня хотела!
— Нехорошо заставлять леди ждать. Не забудь матросский костюмчик, он тебе страшно пойдет.
— Ах ты...
Пруденс Пилбем возникла в открытых дверях и с неприкрытой яростью воззрилась на Кэти.
— Что здесь такое? Брюс, почему...
— Ради бога, Пру, не изображай из себя ревнивую супругу, застигшую мужа с горничной. Ты не супруга, я не муж, а Кэти — мой помощник. Мы просматривали почту.
— Но ты не одет...
— Потому что утро! Все, хватит, уходите обе. Пру, я буду готов через десять минут.
С этими словами Брюс Блэквуд просто-напросто вытолкал их обеих из своей комнаты и запер дверь.
Пруденс Пилбем развернулась к Кэти Спэрроу и произнесла совершенно отчетливо, хотя и очень тихо:
— Не становись у меня на пути. Раздавлю!
6
Зельма лежала в постели и стонала, прижимая пухлые руки к животу. Кэти осторожно просунула голову в дверь — и тут же получила исчерпывающую информацию о состоянии здоровья блондинки.
— Я умираю! Умираю! И никому нет дела... А между прочим, все из-за вас, дорогуша! Я впечатлительная, мне нельзя слушать про ужасы. Вы наговорили вчера про отравленное море и этот дурацкий свинец, а на рассвете меня ка-ак вывернет... ох, опять! Скорее, принесите из ванной тазик...
Кэти про себя подумала, что состояние Зельмы является результатом бурного и бессистемного потребления самых различных спиртных напитков вчера вечером, но благоразумно воздержалась от высказываний на эту тему. Вместо этого она сходила к Джемме и принесла страдалице активированного угля и растворимого аспирина. Зельма кривилась, но уголь ела, потом запила его минералкой; немного полежав, изволила принять аспирин — и почувствовала себя явно лучше. Вместе с интересом к жизни к ней вернулась страсть к болтовне. Кэти попробовала улизнуть — но Зельма оказалась теткой прямой и незамысловатой, как грабли.
— Посидите со мной, дорогуша. Во-первых, там вам делать совершенно нечего, все уплыли на яхте. Во-вторых, это все-таки из-за ваших разговоров я расклеилась. В-третьих... ой, а принесите мне расческу и зеркало из ванной, ладно? Кэти смирилась.
— Расчешите мне волосы, пожалуйста! Ужасно хочется ласки, хотя бы такой.
— Хорошо. Только сядьте повыше.
Зельма с готовностью уселась среди подушек, и Кэти со вздохом начала расчесывать ее длинные белые локоны.
— Вы правильно сделали, что не поплыли с остальными. У Пру на вас зуб.
— Вот как? Странно. Наши с леди Пилбем орбиты не пересекаются.
— Ну это как сказать. Кроме того, главное не это. Вам сколько лет?
— Двадцать пять...
— Вот и все. Понятно?
— Нет...
— Пру исполнилось тридцать девять. На следующий год ей пойдет пятый десяток. Мне, кстати, тоже.
— Вы хорошо выглядите. И леди Пилбем ее лет тоже никто не даст...
— Бросьте. Потом, она-то точно знает, сколько ей лет.
— Я вчера немного дерзко с ней разговаривала...
— Немного? Дорогуша, да ведь ты прямо в лицо ее назвала старухой! Как там... «зрелая и умная женщина с опытом». От такого любая взбесится. Мой тебе совет — и дальше отказывайся плавать в открытом море. Спихнет за борт — и вся недолга. Вероятно, тебе скоро придется искать работу.
— Это еще почему?
— Ну они же с Брюсом поженятся... Ай! Ты дернула меня за волосы!
— Извините. Тут заколка... А почему вы так думаете?
— Тут и думать нечего. Пруденс запала на красавчика Брюси еще при старике Пилбеме. А когда Пру чего-то хочет, она это получает.
Кэти через силу улыбнулась.
— А мнение Брюса она узнать не хочет?
— В каком смысле?
— Ну... может, он не хочет на ней жениться?
— С чего бы? Отличная партия, как ни крутани. Оба миллиардеры, из хороших семей, красивые... ну по крайней мере, Брюс — красавец. Прямо созданы друг для друга.
— Мне кажется, мужа и жену должно объединять еще что-то. Интересы, убеждения...
— Конечно! У них это есть. Деньги. Оба любят и умеют их делать. Собственно, дорогуша, что бы мы с тобой ни говорили, дело уже на мази. Она ведь и пригласила его сюда, чтобы сделать предложение.
Кэти едва удержалась, чтобы не треснуть Зельму щеткой, но вместо этого только саркастически заметила:
— Я очень отстала от жизни. Мне казалось, это мужчины делают предложение женщинам, а не наоборот.
— О, Пруденс такие мелочи никогда особенно не смущали. Я же говорю — она танк. Что захочет, то и получает. В детстве было так же.
— Вы дружите с детства?
Зельма неожиданно зло усмехнулась.
— Дружим? О нет. Я ненавижу ее с детства, а она меня с детства водит на коротком поводке — ведь на моем фоне она выглядит королевой.
— Странные отношения.
— Почему? Во-первых, это выгодно. Я живу у нее в доме, мотаюсь с ней по курортам, всякое такое... Во-вторых, ненавидеть полезно. Стимулирует надпочечники. Короче, думаю, к Рождеству они поженятся. Ай! Опять дернула. Вот что, дорогуша, подай-ка мне халат, если не трудно. У меня во рту помойка, но от твоего угля мне полегчало и я хочу пи-пи.