Слушая тишину, стр. 7
— Это офицер полиции, и я…
— Детектив Каллахан. Я ищу…
— Мне плевать, что вы ищете, детектив. Здесь запретная зона, это секретный объект, и полиция штата не имеет никаких полномочий находиться здесь без спецпропуска. Вашему начальству придется несладко, если о вашем поступке узнают в Вашингтоне. Потрудитесь покинуть здание.
— Могу я вас хотя бы спросить…
Толстячок нажал какую-то кнопку, растворились двери в стене, и Дон мрачно уставился на четыре короткоствольных «узи», выразительно направленных в его сторону. В принципе, его этому учили, в смысле рукопашному бою на ограниченном пространстве…
Однако он прекрасно понимал, что находится здесь незаконно. Проигрывать тоже нужно уметь. Дон Каллахан молча повернулся и покинул негостеприимные стены «Кемикал резорт».
4
Чтобы успокоиться, Сэнди решила заехать на работу. Вообще-то ее отпустили в бессрочный отпуск на время операции и последующей реабилитации, но визит в полицию и встреча с Хуаном Риверой совершенно выбили девушку из колеи, и она не могла даже подумать о том, чтобы поехать к себе домой. Оказаться в одиночестве для нее сейчас было равносильно самоубийству.
Реабилитационный центр для слабослышащих детей располагался в зеленом и тихом районе города. Здесь не было высоких зданий, по улицам почти не ездили машины, на ветвях деревьев щебетали привыкшие к людям птицы…
Да-да, теперь она слышала птиц! Сэнди не сразу это осознала, а когда поняла — улыбнулась и вытерла стоявшие в глазах слезы. Бросив машину на стоянке, она отправилась к одноэтажному зданию центра — симпатичному разноцветному дому, окруженному цветущим садом.
Закрыв за собой дверь, девушка сразу оказалась в мире тишины. В центре занимались около четырех десятков ребятишек от трех до пятнадцати лет, но ни привычной в любом другом месте беготни, ни детского смеха и щебета слышно не было.
Большинство маленьких пациентов были глухонемыми. Уже через минуту Сэнди окружил выводок пятилеток, жизнерадостно улыбавшихся ей и оживленно жестикулирующих. Для непосвященного человека это зрелище могло выглядеть немного диким, но Сэнди легко и весело вступила в безмолвный разговор.
У Кэти большая радость, ей подарили розового слона с бантом. Билли научился кататься на двухколесном велосипеде. Рози и Сара поссорились, но уже помирились. Брайан нарисовал для Сэнди картину, она в игровой комнате. Чикита упала с качалки, но не плакала!..
Это были самые обычные дети. Просто в их маленьком мире совсем не было звуков. Только образы. Только краски. Только легко порхающие руки.
Сэнди думала побыть полчасика, а прозанималась с ребятней до вечера. За самыми маленькими уже пришли родители, и на улице стало темнеть. Дымчато-лиловые тени протянулись от деревьев и кустов, небо приобрело удивительный розоватый оттенок — и Сэнди с некоторой грустью попрощалась с малышами. Жаль, что врач не разрешил ей выходить на работу целых две недели, но, наверное, он прав. Голова буквально раскалывалась от боли. Нужно принять аспирин и хорошенько выспаться…
Она уже подъезжала к дому, когда следующая мысль заставила ее нахмуриться. Что, если ей опять приснится этот ужасный сон? Что, если в голове вновь прозвучит ужасный крик той женщины?
Видимо, в тот вечер ей кололи успокоительное, потому что спала она без задних ног, а очнулась уже в машине дяди Дика, на заднем сиденье. Дядя Дик поймал ее взгляд в зеркале заднего обзора и улыбнулся.
— Мы едем домой, детка. Ты спала, как ангел.
Сэнди смущенно поерзала, потом выглянула в окно. Хорошо же она спала — до дома осталось минуты три езды, не больше.
Дядя Дик сам согрел ей чаю, включил в спальне обогреватель и велел ложиться, не разгуливаться. Она с радостью последовала его рекомендациям и почти мгновенно провалилась в сон…
Разбудил Сэнди ее собственный крик. Она открыла глаза и поняла, что сидит на постели, прижимая к груди подушку, что на лбу у нее выступил холодный пот, а в ушах…
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда, но в ушах Сэнди Кроуфорд, только что обретшей способность слышать, снова и снова звучал голос неизвестной женщины, зовущей на помощь.
До утра она так и не заснула, а на следующий день ни словечка не сказала приехавшему навестить ее дяде Дику.
Довольно с нее больниц. Не хватало только загреметь в клинику для психов.
Она устало поднялась по ступеням крыльца. Вокруг звенел и гудел новый, враждебный мир чужих звуков. Гудели машины, выла сирена, истошно лаяла собака. Кто знает, как они звучат на самом деле? Может, только у нее в голове раздается такой оглушительный и нестройный хор?
Она открыла дверь — и в тот же миг облилась холодным потом, расслышав позади себя шаркающие шаги. Неужели этот мерзавец репортер выследил ее? Возле самой двери стоит большой зонт, сейчас она его возьмет…
С хриплым и глухим воплем потрясая зонтиком, Сэнди развернулась — и только в последний момент удержалась и не обрушила зонт на голову дяди Дика. Сердце у нее колотилось словно бешеное.
Чужой, отвратительный, каркающий собственный голос задребезжал у нее в ушах:
— Господи, дядя Дик, как же ты меня напугал!
— Сэнди! Меня едва удар не хватил. Я в полной уверенности, что ты дома, отдыхаешь — а ты раскатываешь по городу! Девочка, ты совсем недавно перенесла сложнейшую операцию! Смотри, какая бледная!
— Со мной все в порядке. Просто голова болит немного. Этот аппарат… он очень звонкий. Пойдем в дом, меня немного знобит.
Заварив чай и разлив его по тонким фарфоровым чашкам, Сэнди устало забралась с ногами в кресло и сказала:
— Понимаешь, дядя Дик, я сегодня сдуру пошла в полицию…
Он слушал ее, ушам своим не веря, потеряв дар речи от ярости.
Чертова идиотка поперлась в полицию! Какое счастье, что они не поверили. Наверняка приняли ее за истеричную девицу с расстроенными нервами.
Однако не реагировать они не могут — вероятно, поедут в госпиталь, начнут расспрашивать. Ну и очень хорошо, потому как в госпитале — по понятным причинам — никто и ничего им не скажет.
Слишком много совпадений. Этот дуболом из полицейского управления, который приперся и почти успел взломать кабинет Лючии… Вряд ли он что-то там найдет, но по центру ему совершенно незачем шляться. Эту идиотку Аманду следовало уволить еще месяц назад, когда при ней случился тот скандал. Ладно, не страшно. Тогда нужно было искать повод, а сегодня повод нашелся сам. Пропустить постороннего на секретный объект, пусть даже и копа…
— …Ты знаешь, дядя Дик, так противно чувствовать себя идиоткой! Да еще этот мерзкий репортер Ривера…
— Забудь о нем. Сэнди, малышка, почему ты такая упрямая, а? Ведь ты же наверняка помнишь, как в детстве тебя мучили кошмары? Что тогда говорил доктор — это результат психической и физической травм, это пройдет. Сейчас все то же самое.
— Дядя Дик, та женщина…
— Не было никакой женщины, ясно? Сэнди, ты себя доведешь до нервного срыва. Завтра же я позвоню Кларе…
— Я не собираюсь идти к психоаналитику! Я в порядке!
Дядя Дик расстался с ней, неодобрительно покачивая головой и поджимая губы. Сэнди была рада, что он уехал. Слишком много общения за день — слишком для девушки, чей мир еще неделю назад был лишен звуков.
Она вытянулась прямо поверх одеяла, прикрыла глаза.
Дядя Дик всю жизнь занимается наукой. Он просто не допускает всяких фантастических идей. В его центре все упорядочено, размеренно, слаженно. В его центре… центре, который задумал и создавал Джон Кроуфорд, ее отец.
Первые пять лет после катастрофы она просто приходила в себя. Училась жить заново, училась превозмогать боль, страх и отчаяние.
Потом был колледж, учеба, активное наверстывание всего того, что она пропустила. Гейджи старались не говорить с ней о пожаре, о родителях и уж тем более о том, что начали писать в прессе.