На берегу Севана, стр. 63
Дед вскочил, взвалил мешок на спину и пошел к дверям. Но у самого выхода он остановился и, ослабевший от внутренней борьбы, опустился на землю.
Старик был весь в поту. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул:
– Ах, когда ж конец моим мукам придет?..
Потом, немного оправившись, дед поднял голову и спросил громко:
– Ну, не дурак ли я, люди? Всю жизнь мечтал золото найти, а вот нашел – и с ума спятил! Нет, Асатур, где ума не хватит – спроси разума. Привалило счастье к дверям твоим – не гони его. Не будь дураком – не лягнула же тебя лошадь в голову!.. Эй, человече, живи да живи себе вволюшку и внукам завещай – пусть живут счастливо да тебя славят… Ну, чего ты раскис?
И опять старое, собственническое, личное подавило в охотнике Асатуре все его добрые намерения. Он встал, поднял мешок и снова запрятал сокровища в тайник.
ПРОИСШЕСТВИЕ В ПЕЩЕРЕ
В тот день, как мы видели, ребята подверглись случайно большому испытанию и случайно же вышли из него невредимыми. Но испытание это не было последним. На следующий же день произошло новое событие, которое явилось следствием уже не случайности, а нетерпеливого характера Камо.
Утром, когда колхозники собрались у крыльца правления колхоза и взяли кирки и ломы, чтобы идти на Черные скалы, председатель сказал Ашоту Степановичу:
– Я дам вам только тех, кто знаком со взрывными работами. Меня с Арамом Михайловичем вызвали на совещание в район. Как только оно окончится, мы птицами примчимся обратно и явимся на Черные скалы. Только ребят держите подальше от взрывчатки… Да и вообще лучше бы вы их сегодня с собой не брали: в пещере и так негде будет повернуться.
– Да разве их можно будет удержать! – улыбнулся геолог.
– Это верно, особенно Камо – его и на цепи не удержишь: перепилит и убежит на Черные скалы. Ну, поздно, двигайтесь!
Колхозные каменщики, взяв инструменты, пошли к Черным скалам. Вместе с ними шли и наши юные друзья. Остановив их, дед Асатур сказал:
– Не хотел бы я, чтобы вы ходили в эту чертову пещеру, да разве вас уговоришь? Все же расскажу я вам одну историю – может пригодиться, раз вы с динамитом возитесь. Деда Оганеса знаете?
– Слепого? – спросил Сэто.
– Да, слепого Оганеса. Он ведь не всегда слепым был. Был он молодым, красивым, решительным человеком. И вот – ослеп… По своей оплошности ослеп: нетерпеливый, несдержанный был. Мы тогда колодец в селе рыли и камнем обкладывали. А камень в скалах добывали взрывами. Вот мы с Оганесом провертели в скале дырку, вложили порох, фитиль приспособили, подожгли и убежали подальше… Ждем-пождем, а взрыва все нет и нет. Оганес меня дергает: «Порох, должно быть, мокрый, а не то фитиль погас. Идем!» Я ему: «Оганес, погоди еще немного! Кто его знает, может, еще рванет». А в нем кровь кипела, как у нашего Камо. Не послушал меня, пошел. Только нагнулся поглядеть, что с фитилем случилось, а порох как ахнет!.. Вот и выжег глаза у парня, молодого, красивого…
Нужно бы ребятам запомнить эти слова виды видавшего деда!
Когда они вошли в пещеру, бригадир отряда каменщиков Егор сказал:
– Ну, детки, сядьте у входа в пещеру, потолкуйте о том, о сем, а мы займемся делом.
– Как?.. Мы, значит, ни к чему?.. – загорячился Камо.
Мастер Егор улыбнулся в густые усы:
– Почему ни к чему? Воду вы нашли! Мы ваши помощники – помогаем вам воду добыть.
Егор поднял стальной лом и, наклонившись, начал долбить камень.
– Ну, а ты, Степан, – сказал он одному из товарищей, – долби здесь. Ты, Тигран, сюда стань… Нам нужно проделать пять – шесть отверстий и заложить взрывчатку. Тогда мы выломаем сразу много камня.
Пробурив в скале отверстия, каменщики вложили в них аммонал, подвели фитиль. Ашот Степанович поджег его, и все опрометью бросились вон из пещеры.
Прошло четверть минуты, полминуты – взрыва нет.
Камо казалось, что прошел час.
– Не будем же мы тут сидеть до вечера! – наконец не выдержал он и выбежал из-за укрытия. – Капсюль, должно быть, не годен. Ашот Степанович не успел удержать мальчика.
– Камо, вернись! О рассказе деда Асатура забыл? – закричал ему вслед Армен. – Вспомни о слепом Оганесе!
Слова Армена перебил оглушительный грохот. Тяжелым каменным градом посыпались обломки скалы, подброшенные взрывом к потолку пещеры. Удушающий запах аммонала и дым наполнили воздух.
Ребята вбежали в пещеру. Раскинувшись плашмя на большой каменной плите, лежал Камо. Он был без сознания.
– Ай-ай-ай! Скорей вынесем его отсюда! – кричал мастер Егор.
Ашот Степанович с Грикором подняли Камо и вынесли на воздух. На виске у мальчика виднелся синий кружочек. Камо, казалось, не дышал.
На сооруженных наскоро из веток носилках Камо принесли в село.
Неописуем был ужас матери мальчика. Увидев носилки, она вскрикнула и лишилась чувств.
Камо внесли в комнату. Со всех сторон собрались соседки. Дали знать Араму Михайловичу и Баграту, которые только что вернулись из районного центра и собирались на Черные скалы. Баграт отдавал спешные распоряжения.
Узнав о событии, Баграт, крайне встревоженный, прибежал в дом кузнеца Самсона. Вскоре пришел и Арам Михайлович.
Обычно сдержанный, Баграт взволновался:
– Тетя Анаид, открой окна! Шире!.. Так… Дай воды… Шушан, сбегай в правление, принеси аптечку. Живо!.. Ашот, помоги Араму… Арам, ты сумеешь вызвать у него дыхание?
Арам Михайлович молча кивнул головой и, сняв пиджак, засучил рукава рубашки.
С дорожной аптечкой прибежала Шушан. В комнате распространился запах нашатырного спирта.
Вошел дед Асатур. Борода у деда была всклокочена. Жалким, дрожащим голосом он начал умолять учителя:
– Арам-джан, жить тебе счастливо! Ради всего, что тебе свято, позвони в Ереван, по радио дай знать – пусть приедут доктора, ученые, спасут внука моего!..
– Успокойся, дедушка!
– Тысячу дам, миллион дам… Позовите профессоров, спасите моего внука!..
Баграт соболезнующе поглядел на деда. Глаза у старика помутнели и слезились.
«Спятил, бедный, – подумал Баграт, – о миллионах говорит!»
Во дворе Сэто и Армен успокаивали Асмик. Она всхлипывала и все время вытирала платком набегавшие слезы.
У ворот Грикор отчитывал счетовода Месропа.
– Ты что это дурацкие штуки вытворяешь? Черт знает что болтаешь! – кричал он. – Какой ад, какие дьяволы? Вода бежит, понимаешь?.. Бурлит, шумит! Завтра пойду приведу ее в село. Тебе капли не дам – подыхай от жажды… С парнем беда случилась по его же неосторожности, а ты тут нашептываешь: черти наказали… Хватит тебе, наконец, народ смущать!
Грикор в порыве возмущения потерял чувство меры в своих выражениях.
– Кто сказал, что не вода?.. Зачем кричишь, Грикор-джан?.. – растерянно бормотал Месроп и оглядывался – не слышит ли кто.
В это время вошел во двор зеленоглазый мальчик с бледным, встревоженным лицом. Это был завистник Артуш.
Мальчики молча смотрели на него. Сейчас, после несчастья с Камо, им особенно был неприятен этот старый недруг.
– Ну, ты-то чего нюни распустил? – ядовито спросил Грикор. – Ты чего печаль разыгрываешь?
Артуш поднял на Грикора глаза, полные неподдельного горя, и Грикор понял, что очень-очень огорчил его своими словами.
– Не сердись на меня… – сказал Артуш. Голос у него был подавленный, робкий. – Ради него простите! – На глазах у Артуша выступили слезы.
– Ладно, – протянул руку Артушу Армен. – Только сейчас не до тебя…
У постели больного хлопотали несколько человек.
Ашот Степанович держал пузырек с нашатырным спиртом. Баграт тер Камо виски. Арам Михайлович делал мальчику искусственное дыхание.
Их усилия наконец увенчались успехом. Бледное лицо учителя вспыхнуло, глаза загорелись радостью.
– Жив? – спросил Баграт.