На берегу Севана, стр. 60

– Опять кум Мукел? – улыбнулся Камо. – Ну, ты, дедушка, продолжай рассказывать обо всем этом Асмик, а мы пошли на разведку.

– Идите, бог с вами. Путь вам добрый! – махнул рукой дед. – Идите, мы с Асмик посидим, подождем. Я бы вас не пустил, но раз Ашот с вами, значит, все хорошо будет: он человек умный.

Когда Асмик с дедом остались одни, дед задумчиво спросил:

– Внучка, а может, это и в самом деле не ад? Ведь и на Чанчакаре дэвов не оказалось. Мало ли что там в горе шумит!.. Так я своим умом полагаю: не сердце ли Дали-дага там бьется и не кровь ли горы бежит по ее жилам, бурлит?.. Разве Дали-даг не живой! Мало он, что ли, сердился на нас, на людей, огнем и дымом дышал, ревел?.. А ты что умишком своим думаешь, внучка? Может и ад неправдой оказаться?

Асмик не удержалась от смеха: таким серьезным стало лицо деда, сосредоточенным – взгляд. Чувствовалось, что для него это не простой вопрос.

– Какой ад, дедушка! Ты говоришь серьезно?.. Лучше погляди, тучи какие идут! Дедушка, вот и дождь накрапывает…

– Тучи?.. Добро пожаловать, давно ждем!

На вершинах Черных скал и на самом деле собрались тучи. Нарастал ураган. Грянул гром, стократно отраженный эхом пещер и ущелий. Полил дождь. Сердце старика радостно забилось.

– Джан! Греми, греми!.. – повторял он в восторге.

– Дедушка, пойдем под тот каменный навес, – звала Асмик.

Но листья дуба под струями дождя шелестели так мелодично, так приятно, словно песня матери над колыбелью… Старик сел и прислонился к стволу дерева, задумчиво посасывая давно потухшую трубку. Вторя шелесту листьев, мягко позванивали, ударяясь о камни, капли дождя. Может ли быть что-нибудь приятнее дремы в такой дождь под развесистым дубом!..

– Дедушка, пойдем! Вымокнем мы здесь, – повторила Асмик.

– Дай посидеть еще немножко, девочка! Вот уж сколько лет не был под деревом во время дождя… А как ты думаешь, может быть в пещере вода? – начал было дед, но тут совсем близко сверкнула молния и снова грозно прогремел гром. – Э, нет, в грозу опасно оставаться под одиноким деревом!

Вслед за Асмик и старик поспешил укрыться под выступом скалы.

* * *

Тучи, набежавшие с Черного моря, собрались наконец над Севаном.

Мрачные, черные, они словно темным пологом прикрыли светлое зеркало озера. Оно тоже почернело и помрачнело, но вскоре на его гладкой поверхности затрепетало, казалось, множество белокрылых чаек. Это ветер, налетевший с гор, поднял на Севане волны и покрыл их гребни белой кружевной пеной.

Дневной зной спал, сменился холодом, и поникшие растения ожили и приободрились. А внизу, в долине, радостно кричали колхозники: «Дождь, дождь!..»

Вот бы пронестись ливню над изнуренными от жажды колхозными полями!..

Сенокосилки, работавшие на лугах по берегам озера Гилли, остановились. Бригадир Овсеп приказал прекратить покос:

– Дождь попортит скошенное. Пусть пройдет. – И, поглядев на членов своей бригады, спросил: – А высохшее сено успеем до дождя убрать?

– Чего там спрашивать, только время терять! – сказал молодой рослый колхозник. – Начнем, товарищи!

Все взялись за грабли.

– Ну, миленькие, давайте побыстрее! – кивнул головой Овсеп, и пестрый поток вооруженных граблями колхозниц двинулся вперед. Торопливо сгребая сено, женщины то и дело глядели на небо. Они боялись не того, что дождь промочит сено: сено намокнет и высохнет. Волновало их другое: что, если тучи прольются дождем над озером, а не над полями села Личк?..

Не прошло и десяти минут, как берега Гилли покрылись холмиками скошенной травы.

Опасения колхозников оправдались: тучи разразились дождем над Севаном.

– Сюда, сюда, чего вы воду на воду льете! – махая шапкой, звал тучи на колхозные поля бригадир Овсеп, но тучи, не донеся свой драгоценный груз до полей села Личк, отдали его озеру.

– Продолжать косьбу! – огорченно махнул рукой бригадир Овсеп.

Снова со скрежетом поползли сенокосилки. Снова зазвенели косы в руках у колхозников, ровненько подрезая траву и оставляя на зеленой поверхности прибрежных лугов параллельные темно-зеленые полосы.

А в горах раскатисто гремел гром.

СЛЕДЫ ВЕКОВ

Подойти к пещере снизу было невозможно, и, так же как на Чанчакаре, наши разведчики решили добраться до нее с вершин Черных скал.

Оттуда хорошо был виден похожий на губу нижний край пещеры – гладкий и блестящий, точно отполированный. Верх скалы не был крутым, и с него, держась за выступы, можно было спуститься к пещере. Так, по словам деда, проник в нее «блаженной памяти» кум его Мукел. Еще легче, однако, было спуститься сюда по веревочной лестнице.

Крепко обмотав конец веревки вокруг одного из острых зубцов на верхушке скалы, мальчики опустили лестницу и начали осторожно спускаться вниз. Добравшись до гладкого выступа пещеры, Камо остановился на нем и посмотрел вниз. От входа в пещеру книзу шла отвесная скала, кончавшаяся глубоко в пропасти.

Через несколько минут к Камо присоединились Армен, Грикор и Сэто. Спустился и Ашот Степанович.

Из мрачной, темной пещеры на них дохнуло сырым, холодным воздухом, заставившим всех зябко вздрогнуть. Где-то в глубине ее, казалось очень далеко, раздавались глухие звуки, похожие на стоны…

Армен и Сэто вынули карманные фонарики. Тонкие лучи света забегали по влажным стенам, мрачным впадинам, кривым и косым ходам. Пещера была большой и, по-видимому, очень длинной.

– Погоди-ка, посвети мне, – остановил Армена Камо.

Он нагнулся и поднял с пола пещеры рыбий скелетик.

– Рыба?.. – удивился Армен. – Дай-ка поглядеть.

При свете фонарей мальчики внимательно осмотрели скелетик. Совершенно целым, нетронутым был этот остов рыбки, неизвестно с каких времен лежавший на сухом камне посреди пещеры.

– Неужели Черные скалы были под морем? – спросил Камо.

Армен вопросительно взглянул на геолога.

– Нет, – ответил тот. – Они сложены из черного гранита, а гранит не образуется в море… Тут что-то другое.

Нескрываемая радость звучала в голосе молодого геолога.

Они вернулись к входу в пещеру и остановились здесь, щуря глаза от яркого дневного света.

– Как тщательно отполировано… – задумчиво, как бы про себя, сказал геолог, глядя вниз на скалу.

– Я давно это заметил, и все наши надежды именно на этом и основаны, – понимающе кивнул ему головой Армен.

– Да? И ты можешь объяснить, что это такое?

– Конечно. А рыбий скелетик подтверждает наши предположения.

– Ну, никаким сомнениям теперь уже не может быть места. Надо действовать смело и уверенно, – твердо сказал Ашот Степанович.

– Неужели есть связь между этой рыбкой и блестящим следом на скале? – с недоумением спросил Камо.

– Безусловно. Это следствия одного и того же природного явления.

Слова геолога еще больше разожгли любопытство и нетерпение Камо.

Видя его терзания, Армен решил положить им конец.

– Ты знаешь, до чего додумались мы с Арамом Михайловичем? – улыбаясь, спросил Армен у товарища.

– До чего?

Камо был явно смущен и раздосадован: Армен всегда знает больше, чем он!

– Ну, погляди-ка вниз.

Камо посмотрел.

– Что ты видишь?

– Пропасть.

– А ты не видишь, что от этого края до самой пропасти Фархад прорезал в скале ложбинку?

Камо широко улыбнулся:

– Действительно, будто прорезано…

– А что может прорезать гранит?

– Вода!.. – сорвалось с уст Камо. – Но все-таки, как могла рыба попасть в пещеру?

Ашот Степанович, ласково поглядывая на мальчиков, прислушивался к их разговору.

– Рыба, конечно, не могла жить в пещере, для нее тут не было пищи, – спокойно ответил Армен. – Но посмотри на ее скелет. Ведь это скелет форельки… Погляди хорошенько, Сэто: откуда эта форель? Из Севана или из горной реки? Ты сын рыбака, ты должен знать.

– Нет, это не севанская, это речная форель, – авторитетно заявил Сэто.