На берегу Севана, стр. 26

– В этих делах я мало что понимаю, Армен, родненький, но уж если с тобой – пусть идет. Тебе я верю, а вот этому шалопаю не верю, – со смехом добавила Анаид, глядя на Грикора.

Взяв лопаты и кирки, ребята двинулись в поход. Не успели они отойти от фермы и нескольких десятков шагов, как Грикор начал ворчать:

– Что ты, Армен, выдумал? Какие древние вещи? Еще что!.. Если за медом идем – я с вами. Если за старыми тюфяками – уж лучше телятами займусь.

– Если найдем, каким способом люди добирались до пещер, то и мед добудем и все остальное.

– Так?.. Тогда идет: мед – мне, горшки – вам, – засмеялся Грикор.

Дойдя до подножия Чанчакара, ребята пошли вверх по ущелью, к тому месту, где утесы Чанчакара и Черных скал почти сближались. Здесь их отвесные стены образовали узкий коридор, похожий на улицу в большом городе, с высокими-превысокими зданиями-небоскребами по бокам. Ребята стояли как бы на «мостовой» этой улицы и смотрели вверх, где далеко в вышине чернели пещеры.

День был жаркий. В ущелье, казалось, не было воздуха, а солнце так накалило камни, что на них нельзя было и присесть.

Ребята отерли влажные от пота лица и немного передохнули.

– На верхушки этих скал и кошка не взберется. Как-то люди туда попали? – сказал Армен.

– Может быть, мост перебрасывали и переходили с Черных скал на Чанчакар? – высказала предположение Асмик.

Ребята надолго умолкли. «Что же делать? С чего начать?» – думал каждый из них.

Жалкая, вялая древесная поросль, пробивавшаяся между камнями, привлекла внимание Армена.

– Ведь это дуб, – сказал он, сорвав один листок. – Как он сюда попал?

Отбросив несколько камней, Армен копнул киркой, в двух – трех местах разрыл каменистую землю и обнажил корень полуистлевшего, когда-то, по-видимому, гигантского дерева.

Тощие зеленые побеги пробивались из-под земли, беря начало от остатков этого корня.

Армен долго, в глубоком раздумье смотрел на эти побеги. Неожиданно его лицо радостно осветилось, и, посмотрев на товарищей, он воскликнул:

– Теперь я все понял! Здесь когда-то рос дуб-великан – вот остатки его корней. Макушка дерева доходила до середины скалы, до самой Пчелиной пещеры. По дубу люди поднимались наверх, в пещеры, по дереву они подняли и свое добро.

– А почему люди переселились в пещеры? – спросила Асмик.

– Спасаясь от врагов, конечно. Я знаю, что в наших горах люди жили в почти недоступных пещерах, – ответил за Армена Грикор.

– Что же сталось с дубом? – не унималась Асмик.

– Дуб, наверно, сожгла молния. Теперь тебе понятно? Ты ведь знаешь, каков наш Дали-даг? Солнце, ясный день, и вдруг – тучи, гром, гроза. Вот погляди – снова собираются тучи…

И в самом деле, тучи, скучившиеся на вершинах Дали-дага, быстро увеличивались и густели. Вскоре они покрыли все небо и плотным покрывалом нависли над Севаном. Молнии огненными бичами рассекали эту черную завесу, на мгновение оживляя своими отблесками мрачную поверхность озера.

Разразилась гроза.

Армен и Асмик успели укрыться под выступом скалы и с восторгом смотрели на ливший ручьями дождь.

– Это подарок моим птенчикам! – радовалась Асмик. – Ох, как хорошо им будет! Пруд наполнится водой… Как теперь утята и гусята будут купаться, плавать!

Они с Арменом уселись на камни, чувствуя, что скоро им из-под навеса скалы не уйти: дождь лил не ослабевая.

– Я больше не позволю брать воду из пруда для ячменного поля, – сказала Армену Асмик.

– Не позволишь? А план – с полгектара двадцать центнеров ячменя?.. Впрочем, воды теперь не нужно: после такого дождя мне ее до самой жатвы не понадобится… Грикор, чем ты там занят?

А Грикор стоял под проливным дождем, с наслаждением подставляя лицо его прохладным струям.

– Дайте освежиться! Разве от воды убегают?.. Вода – это бог в нашей земле, обожженной солнцем. Вот увидите, какая зелень появится после этого дождя, увидите, как телята наши на траву накинутся! Трава в поле даровая – будут пастись, жиреть. Осенью поведут телят на весы. Взвесят – и меня тоже попросят: «Грикор Овсепович, пожалуйте, получите и вы премию». Вот не было печали – тащись с хромой ногой за этой премией в колхозный склад и волоки ее домой! Да еще в хлеву место готовь для премиального теленка! – говорил Грикор, стараясь придать лицу пренебрежительное выражение.

– Грикор, иди сюда, ты насквозь промок, – умоляла его Асмик.

– Мне и тут хорошо!

Армен и Асмик силой втащили его под навес скалы. Здесь и сидели они, прижавшись друг к другу. А над ущельем гремел гром, короткими вспышками сверкали молнии, и на истомленную зноем и жаждой землю обильными струями лил дождь…

ПОХОД НА ЧАНЧАКАР

В селе газету с портретом Камо все друг у друга из рук вырывали. Попала она наконец и к старому охотнику.

– Иди-ка, поцелую тебя, мой львенок! – воскликнул дед, обнимая раскрасневшегося от радостного волнения мальчика.

Доволен был и Баграт. Юные натуралисты все время ощущали его заботливое внимание, хотя держался он с ними по-прежнему сурово. Теперь ему хотелось чем-нибудь отметить этот радостный для ребят день.

– Ну что ж, – сказал он, – придется отдать распоряжение, чтобы работникам фермы учитывали трудодни.

– Мало этого, дядя Баграт: принимай в колхоз новые семьи, – вышел вперед Грикор.

Председатель колхоза поглядел на него удивленно и сказал:

– Это что еще за новости? Какие семьи? В нашем селе, мой милый, коллективизация была проведена тогда, когда тебя и на свете еще не было.

– Пчелиные семьи, дядя Баграт! С чадами и домочадцами и складами меда.

– А, с Чанчакара! – догадался Баграт. – Милости просим, пусть приходят. Только я не верю, чтобы вам удалось… Ты что? – обратился он к подошедшему бригадиру Овсепу. – Говоришь, сенокосилки и косы готовы?.. Идем. Пока своими глазами не увижу – не позволю брать в поле.

Председатель вместе с бригадиром ушел.

– Что, братья ученые, пойдем на заре? – спросил Грикор.

– Пойдем, – ответил Камо. – Не проспите.

Прислушиваясь к разговору, около них вертелся Артуш.

– Подумаешь, научную экспедицию организуют! – съязвил он. – Мы, значит, жили тут дураки дураками и ничего не знали о наших древностях, а он, видите ли, приехал из города и сделал открытие…

– Что тебя тревожит? – сказал Камо, посмотрев в упор в глаза Артушу.

– «Что, что»!.. – смутился Артуш. – Вот то, что ты бессмыслицы вбиваешь ребятам в голову.

– А ты береги свою голову… Чего злишься? Тебя не раз звали, а ты и сам не идешь и другим ребятам головы мутишь… Идем! Грикор, пойди уговори Арама Михайловича пойти с нами.

– Арам Михайлович вам не пара, – сказал Артуш. – Он человек умный.

– Это правда, он человек умный и очень серьезный и будет заниматься с нами серьезными делами. Мы, пожалуй, при его помощи найдем не только древности, а и руды, как нашли их алтайские пионеры, – сказал Камо.

– Сравнил! – усмехнулся Артуш. – Это тебе не Алтай, а Дали-даг.

– А разве ты не знаешь, что горы Малого Кавказского хребта тоже очень богаты рудами? – спросил Камо.

– Поди добудь! Там золото только и ждет, чтобы ты пришел и взял его!

– Может быть, мы найдем там кое-что и поважнее золота… Идем!

– Не пойму, что у тебя в животе сосет? – оглянувшись, сказал Артушу Грикор. – Когда перестанет – приходи, будем работать вместе.

– Ну, пчельник у нас уже есть. Заведую им я, а дедушка – старший пчеловод, и он же сторож. Он будет по ночам охранять мед от медведя и куницы, – объявил Грикор, когда наши юные натуралисты, измученные, добрались наконец до старого дуба.

– Я дошел до дедовской границы, – сказал дед Асатур, останавливаясь под дубом. Сняв с головы папаху, он отирал ею обильно струившийся со лба пот.

– А вот сейчас ты ее перешагнешь, – улыбаясь, сказал Арам Михайлович.