На берегу Севана, стр. 18

– Довольно обвинять друг друга, надо скорее придумать, что делать, – вмешался Армен. – Будь здесь колхозная машина – сняли бы аккумуляторы.

– Чего ты отчаиваешься? Привезем из города, – хотел подбодрить его Камо.

– Из города?.. Пока поедете, найдете, привезете – остынут яйца… И этот, что проклюнулся, скоро умрет.

– Умрет? – всполошилась Асмик. Она схватила яйцо и начала согревать его своим дыханием. – Я не дам умереть ни одному птенчику. Ну, скорее придумайте же что-нибудь! – говорила она, с трудом сдерживая слезы.

– Дедушка, – сказал Камо, – мы тебя спрашивали – ты ничего не сказал. Неужели и ты не придумаешь, как спасти гусят?

– Не все в книгах найдешь, не всегда и дедовский опыт помогает… Я больше насчет медведей мастер. Яйцо – дело бабье. Пойдем-ка к моей старухе – у нее спросим: она много наседок за свою жизнь пересажала…

Бабушка Наргиз приняла ребят ласково и, выслушав их, спросила:

– Так сколько дней осталось?

– Один.

– Один только?..

Но прежде чем ответить детям на их вопрос, старуха, по охотничьему обычаю своего мужа, накрыла на стол и начала угощать ребят всем, что было в доме.

– Бабушка, нам не до еды: сейчас ничто в горло не пойдет. Ты нам помоги – скажи, как птенцов спасти? – упрашивал бабушку Камо.

– Кушайте, ребятки, кушайте. Все скажу. И для этого есть средство, не пугайтесь, – спокойно говорила старуха, подвигая детям тарелки с сыром. – Кушай, родненький, – повторила она, целуя Камо. – Ты давно забыл о бабушке из-за этих твоих цыплят.

– Не хочу я есть, бабушка. Ты мне скажи, как спасти птенцов? – нетерпеливо твердил Камо.

Старуха улыбнулась. Ее доброе маленькое худенькое лицо покрылось тонкой сеткой морщин.

– Ну, – сказала она, – есть такой способ. Если некоторое время подержать яйца за пазухой или под мышками – вылупятся. Бывает и так: выведет курица несколько цыплят, займется ими и оставшиеся яйца бросает – не желает досиживать. Несколько раз я такие яйца у себя за пазухой донашивала.

– Ну, ученый брат, что ты скажешь на это? – спросил Камо у Армена.

– По-моему, это не противоречит науке. Для выведения цыплят нужна только равномерная теплота, ничего больше. Но в книгах говорится, что температура должна доходить до тридцати девяти градусов, а нормальная температура у человека не превышает тридцати семи… Как же так, бабушка?

– В ваших градусах я ничего не понимаю, милый мой, – спокойно ответила бабушка. – В последний день цыпленок – уже готовая птица, ему уже дышать воздухом надо, бегать, есть. Теплоты человека для него довольно. А градусов я не знаю… Знаю только, что согреешь на груди – обязательно выйдут, выживут.

– Верно, верно! – поддержал бабушку Армен.

– Значит, так и сделаем. Асмик, собирай школьников! – приказал Камо.

Видя Камо и его товарищей озабоченными, школьники почувствовали, что произошло что-то неладное.

– Что случилось? – тревожно спрашивали они.

Камо кратко сообщил о том, что случилось на ферме.

– Для спасения жизни гусят вы должны по нескольку часов продержать под мышками яйца, – сказал он.

Необычное предложение это сначала всех крайне удивило. Его готовы были принять за шутку.

– Как так? Стать наседками? – спросила одна маленькая насмешница и фыркнула.

Все засмеялись.

Но тут взволнованно заговорила Асмик:

– Надо спешить, надо спешить! Нельзя опаздывать – ведь там умирают маленькие, беспомощные птенцы! Умоляю вас… – Голос у Асмик задрожал.

Волнение, охватившее ее, передалось всем. Школьники, за минуту перед тем весело шутившие, посерьезнели.

– Ну, чего же мы ждем? – раздался звонкий голос Аракс. – Идем, идем спасать гусят!

Дети бросились к колхозному сараю.

– Будьте осторожны, не раздавите яйца у себя под мышками, – предупреждала всех Асмик. – Если не вылупятся – духом не падайте: могут немного запоздать.

– Горе тому, кто раздавит яйцо! – грозно хмурил брови Грикор.

– Опозорились мы перед селом… – ворчал дед Асатур.

Все же и он, спрятав на груди несколько яиц, понес их своей старухе.

– Бери, Наргиз, бери… Ничего не поделаешь: раз ошиблись, надо исправить ошибку, – сказал дед жене. – Да ты бы пошла к детям, показала, как надо делать, а не то всех гусят передушат.

…Асмик и сама не спала всю ночь и матери не давала уснуть.

– Мам, опять стукнул… Но почему же не выходит? – то и дело говорила она.

Чтобы не уснуть, Асмик принялась читать, но вскоре книга выскользнула из ее рук и упала на пол. Асмик в ужасе проснулась. Первой ее мыслью было: не задавила ли она птенца?

Как бы в ответ на вопрос девочки, под мышкой у нее что-то зашевелилось.

Асмик сунула руку за пазуху, нащупала и вынула обломки скорлупы, а вслед за тем извлекла и крошечное существо: неуклюжее, круглое, с едва пробившимся пушком и плоским клювиком. Беспомощное, оно до слез растрогало девочку.

– Какой славненький, какой хорошенький! – повторяла Асмик, разглядывая сидевшего на ее ладони новорожденного гусенка.

РАДОСТЬ

Так было в эту ночь и во многих других домах в селе Личк. У детей под мышками начинали шевелиться птенцы, слышался легкий хруст разбиваемой скорлупы, тоненький писк. Легонькие, пушистые, теплые созданьица выглядывали на свет из своих темниц.

Ну и радость же была в тот день в селе! Детям не хотелось расставаться со своими питомцами. Они ласкали гусят, кормили крутым желтком и очень неохотно относили на ферму.

На ферме царила сумятица. Начали вылупляться гусята и у наседок. Наседки сердито клохтали, не зная, что им делать – то ли опекать новорожденных, то ли сидеть на яйцах, ожидая запоздавших. Их, по-видимому, удивлял странный вид цыплят: таких неуклюжих в жизни у них не было!

Начали трескаться яйца и во втором, исправном инкубаторе. Дед Асатур поглядывал на кругленьких птенцов, копошившихся в «печке», и только покачивал головой.

И так велика была радость деда, что он поспешил сейчас же домой, чтобы поделиться мыслями со своей старухой.

– Говорю тебе, Наргиз, из этой железной печки цыплята сотнями выходят, – рассказывал старик, по своей привычке все преувеличивая. – Ты подумай только, какую умную штуку выдумали! Подумай только, сколько кур освобождается от своих обязанностей: не надо им целый месяц на яйцах сидеть, не надо цыплят опекать… Пусть себе железная наседка цыплят выводит. Видишь ты, до чего наука дошла!

– Чтоб мне ослепнуть! Да разве без матери цыплят выводят? Разве без сердца душа живая родиться может?.. – возмутилась старуха.

– Что тут сердцу делать? Цыплята выходят, Анаид их кормит, ходит за ними – какая тебе еще нужна мать, какое сердце? – рассердился дед.

– Как же можно без матери? Разве без матери обойдешься? – негодовала Наргиз, как и все матери, проведшая немало бессонных ночей у колыбели своих детей. И странно было ей слышать, что какое бы то ни было живое существо может родиться и жить без материнской ласки и заботы.

Дед заторопился назад в сарай.

Однажды ферму навестил председатель колхоза Баграт. Увидел гусят, и в глазах у него забегали веселые огоньки. Но он и виду не подал, что рад. Наоборот, он принялся сурово отчитывать собравшихся комсомольцев:

– А ну-ка, хозяева, отвечайте! Ферму вы устроили, а о корме для птиц на зиму подумали?

– Корм мы из дому принесем, – ответил Камо.

– Из дому?.. Эх, несерьезный вы народ! Так большие дела не делаются. Там, внизу, я приказал вспахать полгектара земли. Возьмите ее. Подите на склад, вам дадут ячменя семенного. Посейте. Вот вам и корм… Ну, чего опешили? Говорю, подите к завскладом, ордер уже выписан.

Баграт повернулся, сделал несколько шагов, но опять остановился:

– Землю эту обработаете сами. Агроном поможет вам это сделать по всем правилам агрономической науки. Иначе – отберу!