Возвращение, стр. 31

– Жирненькая, молоденькая, – обследовав тушу, мечтательно выдохнул Фаль, обожавший свежее сочное мясцо не менее иных деликатесов.

– Да куда ж нам столько? – задумался практичный Кейр. – Если потрошить, свежевать да готовить, четверть дня потеряем. А бросать парное мясо… – Телохранителя почти физически ломало от необходимости оставлять продукт питания на съедение зверью, о Фале и говорить нечего. Кажется, на зеленых глазищах сильфа готовы были навернуться слезы.

– Разбрасываться подарками, сделанными от чистого сердца, не принято! – сурово давя магевским авторитетом, заявила я и заискивающе прибавила: – Кейр, душенька, ты только несколько кусочков на завтрак пожарь, а я сделаю так, чтобы все остальное не протухло!

– Договорились, а ну Лакс, пошли, подсобишь, – разом успокоился мужчина. Он крякнул, подхватил копытное за ноги, поволок на поляну. Гизу никаких поручений Кейр не дал, то ли полагал того способным найти работу самостоятельно, то ли намеренно оставил на склоне – надзирать за моей непоседливой персоной во избежание очередного вороха проблем. Если так, забавно, остается спросить, будет ли охрана ходить за мной и в кустики или все-таки позволит отправлять естественные надобности наедине.

Внизу на тропинке никаких подарков больше не набросали, и я благополучно спустилась к ручью, вдоволь поплескалась в ледяной воде, напилась до ломоты в зубах и, прихватив по пути для аппетита несколько съедобных кисло-сладких терпких ягод килиники, вернулась к костру. Над огнем уже была водружена фирменная, черная от многих слоев нагара походная сковородка Кейра. (Мужчина заботился о ней не меньше, чем об оружии.) Распространяя умопомрачительный аромат, оплывали нежным жирком ломти мяса.

Вскоре вместе с хлебом, сыром и горстью местных овощей, похожих на мелкие сочные помидорки, я заполучила свою долю и с наслаждением вгрызлась в шматок мяса, посыпанный пахучими травками из мешочков Кейра. Мрр! Нет, никогда не буду вегетарианкой! Отказаться от такого удовольствия невозможно! Я сладострастно облизнула пальцы и причмокнула.

Остальные тоже ели с аппетитом, только Лакс уписывал мясо с задумчивым ожесточением и нет-нет да поглядывал то на отпечаток Гарнаговой длани, то на меня. Гадал: не оставил ли бог такие же где-нибудь на интимных частях моего тела? А ну-ка проверим! Когда парень проходил мимо меня к костру, улучила минутку и ущипнула его за поджарую филейную часть, замечательно обрисованную удачно пошитыми штанами.

Вор мгновенно обернулся, я приняла невинно-шкодливый вид. Парень радостно ухмыльнулся, сграбастал со сковороды последний кусок и слупил его с воскресшим интересом к мелким радостям мироздания.

Когда с завтраком, в том числе и его незапланированной частью, было покончено, я торопливо, чтобы не пришлось идти вместе со всеми к ручью мыть посуду и наводить порядок на стоянке, заявила:

– Вот, теперь на сытый желудок поколдуем!

Волшебные слова освободили меня от хозяйственных обязанностей, Гиз и Лакс ушли к ручью, а Кейр занялся общими сборами. Я с важным видом присела у волчьего подношения и пошарила глазами в траве.

«Ветка, ветка, ты где? Срочно нужно орудие труда! Ага! Вот она!»

Подобрала тонкую лучинку в палец длиной и уперла ее в бок туши рогалика, именуемого в здешних краях пикали. Нужные руны легко пришли на ум.

– Иса!– выдохнула первую и начертала, тут же промолвила: – Ингус!– и заключила ледяную руну постоянства в ромб сохранения силы заклятия. Чуток выждала, тронула рукой бок пикали – рыжая короткая шерстка подернулась изморозью, словно пролежала полчасика в холодильнике. Ай да я! Сотворила идеальную морозильную камеру «мейд ин Ксюха». – Все! – гордо оповестила Кейра. – Готово, шеф! Принимай работу!

Телохранитель подошел, тоже потрогал мясо и одобрительно цокнул языком:

– Годится! Спасибо, Оса, теперь мясцо не протухнет!

– И на обед у нас будет шашлык! – радостно подхватил Фаль.

Пока ворожила, сильф не лез под руку и вообще вел себя тише воды ниже травы, зато теперь радовался бурно, компенсируя время вынужденного ожидания в состоянии покоя и выделывая в воздухе вокруг Дэлькора уморительные кульбиты. Засоня-засоня, а успел с утра обиходить гриву и пышный хвост коня, так что они искрились на солнце черным потоком, в котором сплошные ручейки волос чередовались с более толстыми аккуратными косицами, не расплетающимися на концах безо всяких креплений. Мне оставалось только радоваться усердию, с каким сильф заботился о жеребце. Конь понаблюдал за творением магии, играючи, одним прыжком спустился по крутому склону к роднику, напился и так же легко оказался вновь наверху, напрочь проигнорировав пологий участок склона подальше от лагеря, по которому вчера сводили к воде прочих, не столь искусных в эквилибристике лошадей.

Глава 9

Лошадиная и немного собачья

Утро только-только стало по-летнему теплым. Яркий шарф эльфийского князя Аглаэля, привычно повязанный вокруг моей головы на манер пиратского платка, реял на ветерке, точно флаг. Мы вновь выехали на дорогу, обременив Белку дополнительной ношей. Наверное, лошадка была единственной в нашей компании, неодобрительно отнесшейся к волчьему подарку. И, как обычно случается в таких ситуациях, именно ее голос не имел никакого значения.

– Оса, какой он, Гарнаг, на самом деле? – начал расспросы Кейр, едва движение вошло в размеренный ритм.

Я понимала телохранителя. Все-таки он работал на бога не в самом лучшем качестве, профессия палача не из престижных и пользующихся народной любовью, хоть и неплохо оплачивается. Душевный покой Кейсантир умудрялся сохранять только благодаря уверенности в справедливость Гарнагова суда и вот теперь, рядом с очевидицей явления бога во плоти, не мог сдержать нетерпения.

– Высокий, мускулистый мужик в кожаных штанах, безрукавке нараспашку и ботфортах. Сапоги здоровские, я сразу такие же захотела! Глаза у него все время золотом сияли, как будто в них расплавленный металл залит, а лицо… красивое, наверное.

– Наверное? – пытливо переспросил Лакс, пяткой послав коня поближе. – Ты чего ж, не запомнила?

– Понимаешь… – Я попыталась подобрать слова для объяснения. – Вроде два глаза, нос, рот, все как у людей, только кажется, будто и не так. Вот эльфы красивые и одновременно чуждые нам с виду, и восхищают, и будто холодком обдают, а он еще более другой. Смотришь на него, как на океан, на небо, на лес, только разумный, даже поболее чем ты разумный. Ощущаешь разом и живого мужика рядом, и такую силу, что мухой в варенье вязнешь. Надо стараться, чтобы не хлопать восторженно глазами и не быть дурой, каждое слово как истинную святыню не ловить. Думать своей головой сложно. Так что, Гиз, ошибаешься ты, какая я, на фиг, служительница Сил, если при виде одного-разъединого бога едва в осадок не выпала?

– Если настоять на своем в споре с могущественным божеством – значит выпасть в осадок, то ты права, магева, – с нескрываемой иронией и чем-то странно походящим на уважение согласился мужчина.

– Оса, когда бог предстает перед смертным, тот ни двинуться, ни слова молвить не в силах, только внимать может, – почти снисходя к дремучей невежественности, объяснил Лакс, более других осведомленный о моей вопиющей политической и религиозной безграмотности.

– Как же они разговаривают, на дактиле? – в свою очередь удивилась я.

– А зачем? – снова спросил вор. – Для передачи воли есть жрецы или пророки. А чтобы какой-нибудь бог пожелал просто потрепаться со смертным, я такой шутки отродясь не слыхал. Они являются помогать или карать, наверное, люди для богов значат чуть больше букашек.

Лакс говорил спокойно, такое положение вещей не вызывало у парня ни раздражения, ни досады. Не будешь же поливать бранью небо, коль оно вздумало разразиться дождем? Устоявшийся порядок вещей, и только.

– Ну не знаю, – с сомнением протянула я, – мне ваш Гарнаг не показался закинутым высокомерным типом с пальцами врастопырку. Приятный, фактурный такой мужик, усталый малость, саркастичный, что есть, то есть, зато справедливый, это ему по должности положено.