Сезон разводов, стр. 15

– Значит, туда мне и дорога, – усмехнулась Кэт. – А что это у тебя за дурацкий акцент?

– Австралийский, – нахмурился парень. – И нечего издеваться.

– Да я и не издеваюсь. – Кэт помотала головой и великодушно протянула ему шприц. – Не хочешь присоединиться?

– Какой же дурак колется одним и тем же шприцем? – брезгливо отшатнулся он, глядя на нее как на идиотку.

– Будешь стоять и смотреть? – спросила Кэт с вызовом. Не говоря ни слова, Джамп вышел.

Вернувшись к остальным, Кэт с изумлением обнаружила, что они находятся дома у Джампа. Она смутилась. Потом он принялся что-то бренчать на гитаре со своими приятелями по группе, и музыка ей понравилась. Много позже она говорила, что в тот вечер Джамп поразил ее тем, с какой жалостью на нее смотрел.

Кэт привыкла, что мужчины прут напролом. Джамп бы совсем не такой. Девчонки вились вокруг него роем, а он как будто не обращал ни на кого внимания. Но оказалось, что это не так. Когда она собралась уходить, он перехватил ее в дверях и удивил следующей фразой: «Проспишься – куда-нибудь сходим».

Так началась ее первая настоящая любовь. Ей было семнадцать. Джампу – двадцать.

Они прожили вместе пять недель, когда Джамп сказал, что надо пожениться.

– Только ты должна бросить сильные наркотики, – заявил он. – Травку – можно. А если увижу что-нибудь еще – сразу выгоню. Поняла?

Да, она поняла. Тут-то и пригодилась ее сила воли. Она захотела – и бросила. Теперь, когда у нее был Джамп, наркотики ей были ни к чему.

Когда Кэт сообщила родителям, что выходит замуж, возражений не последовало. Да и с чего бы? Им было наплевать. Все их воспитание заключалось в том, чтобы время от времени давать дочери денег да таскать с собой во всякие экзотические поездки, соревнуясь, кто больше ей угодит. В результате она не любила ни отца, ни мать.

На свадьбу, которая состоялась на Бали, родители приехать не соизволили, были только жених и невеста. Свадьба проходила на частном пляже. Очень романтично. Потом Джамп повез ее к своей вдовствующей матери в Сидней, и еще две недели они провели на Большом Барьерном рифе. Все в этой поездке для Кэт было в новинку и все ей безумно нравилось.

Рядом с Джампом ей каждый день был в радость. Он заряжал ее энергией, а главное – заставил понять, что на свете есть более важные вещи, чем тусовки и гульба.

У Джампа была страсть – его музыка. Кэт решила, что ей тоже надо обзавестись каким-нибудь увлечением. Так появилась ее затея с кино. Она задумала снять фильм о несчастной богатой девушке, у которой было все, кроме любви.

Джамп поощрял ее работу над сценарием. Оказалось, это совсем нетрудно, ведь три четверти жизни она провела в кинозале. Кэт сразу поняла, что это ей под силу – и творческий порыв был налицо, и амбиции.

Прочтя ее сценарий, Джамп объявил:

– У тебя настоящий талант. Тебе надо этим всерьез заняться.

Она последовала совету. «Пропащая» была полна эксцентрических характеров и невероятных историй, которые случаются с героиней, ведущей не вполне стандартный образ жизни.

Когда о ее картине заговорили, отец тоже сходил в кино и познакомился с творением дочери.

– Да уж, Бетани ты классно вывела! Эта стерва очень на нее похожа, – посмеялся он, по-видимому, не узнав себя в числе персонажей. – Вот и хорошо. Она это заслужила!

Бетани посмотрела фильм чуть позже.

– Чудесная беллетристика! – лаконично прокомментировала она, отказываясь признавать, что все списано с натуры. Зато она сразу определила, под чьим именем выведен Гейбл – этот персонаж удостоился от нее звания «эгоцентричного негодяя».

Разве не приятно слышать от родителей такие теплые слова друг о друге?

Так или иначе, Кэт была не из тех, кем можно вертеть как заблагорассудится. Независимо ни от какого фильма она не собиралась потакать безумным сексуальным прихотям Мерила Зандака. Как только рассветет, она отсюда свалит!

ГЛАВА 7

У Шелби ныли лицевые мышцы. Это из-за того, что она все утро улыбалась. Одно интервью за другим. Одна фотография за другой. И вот теперь – ланч с репортером из «Ю-Эс-Эй Тудей», за которым последуют новые интервью.

Она мечтала о том дне, когда, проснувшись, ничего не надо будет делать. Вот блаженство!

А еще она мечтала о ребенке. От Линка, хотя тот не выказывал никакого желания увеличивать семью.

Но его же можно уговорить!

Почему бы нет? Шелби не сомневалась, что если поставить Линка перед свершившимся фактом, то есть объявить, что она беременна, он будет только рад.

«Так, таблеток больше не пью, – решила она. – Родится ребенок – все проблемы будут решены».

А проблемы день ото дня множились, хоть Линк это и отрицал…

Журналистом «Ю-Эс-Эй Тудей» оказался светловолосый мужчина средних лет в костюме с иголочки и очках в металлической оправе. По его собственному признанию, горячий ее поклонник.

– Я в восторге от вашей игры в новом фильме, – заявил он, едва они уселись за столик.

– Рада, что вам понравилось, – вежливо ответила Шелби и, повернувшись к почтительно ожидавшему официанту, заказала бутылку «Эвиана» и салат.

– Вы там просто великолепны, – добавил журналист, вертя в руках очки. – У вас настоящий талант.

– Благодарю, – скромно улыбнулась Шелби. Хорошо бы побыстрей закруглить это интервью!

– Я сейчас говорю не как экспансивный поклонник, я говорю правду, – продолжал репортер.

– Ну что ж, – ответила Шелби, снова одаряя его неотразимой улыбкой, – раз вы намерены говорить правду, я тоже постараюсь.

– Вам наверняка известно, что ваша улыбка способна озарить экран, – восхищенно произнес он. – Вам это, наверное, тысячу раз говорили.

Да, на интервью это мало похоже. Скорее – на вечер в фан-клубе. Шелби напомнила себе, что надо все равно быть начеку, хоть этот парень определенно к ней неравнодушен. Случается, что журналисты нарочно прибегают к такого рода отвлекающим маневрам – осыпают актеров комплиментами, а потом пишут всякую гадость.

– Ваш муж вами наверняка гордится, – продолжал интервьюер, постукивая короткими пальцами по краю стола.

– Надеюсь.

Улыбка Шелби стала натянутой. У нее перед глазами возник в стельку пьяный Линк, разящий перегаром. Гордится ли он ею? Возможно. Только на свой лад.

– У Линка Блэквуда намного более разностороннее актерское дарование, чем принято считать. Жаль, что публика, как правило, видит далеко не все его достоинства.

– Согласна с вами, – ответила Шелби, с радостью переключаясь на разговор о Линке. – Моего мужа и вправду недооценивают.

– Его это, вероятно, огорчает? То, что он не получает такого признания, какого заслуживает?

– Да нет… – осторожно ответила Шелби, помня о том, что ее слова могут быть потом перевернуты как угодно.

– Я читал, он подумывает сняться в романтической комедии?

– Да, – согласилась она, недоумевая, к чему клонит этот тип. – Такая роль Линку очень подошла бы. Не все это знают, но у него превосходное чувство юмора.

– Полагаю, ваша сцена в постели его не слишком развеселила.

Так. Вот оно. Клубничка. Шелби мигом насторожилась.

– Прошу прощения? – переспросила она холодно.

– Ну, как вам объяснить… – Журналист подался вперед. – Вряд ли мужчина может радоваться, когда все прелести его жены демонстрируются на широком экране. Вы, наверное, оба испытали неловкость.

Она оглянулась в поисках своей пресс-секретарши, которая, как назло, куда-то запропастилась. Черт! С этим парнем ухо надо держать востро, это уже ясно.

– Мы оба актеры, – ответила Шелби, изо всех сил сохраняя самообладание. – Линк понимает, что это – моя работа.

– Конечно, конечно. И его – тоже. – И после паузы: – А кстати, как вы относитесь к его участию в пылких сценах с другими, зачастую молоденькими, женщинами?

– Совершенно спокойно, – ответила Шелби, усилием воли заставив себя не скрипнуть зубами. Что это за намек на «молоденьких»? Ей всего тридцать два, он, значит, ее молодой уже не считает? – Как я уже сказала, – добавила она с обворожительной улыбкой, – мы оба – профессионалы.