Подари мне надежду, стр. 19

Мужчина продолжал удерживать рукой деньги, держа их поверх вытянутой ладони Спайроса.

– А разрешение на проектирование? – с надеждой спросил он.

– Будет на твоем столе к концу недели.

Мужчина казался раздраженным:

– А вдруг к концу недели ты уже не будешь руководить Метамейкосом?

Либби заметила, как Спайрос вздрогнул.

– Ты думаешь, меня беспокоит Деликарис? – Он заставил себя непринужденно рассмеяться. – Мальчишка из трущоб, который считает, что новая больница вернет его брата?

Либби округлила глаза, не веря своим ушам. Брат? Какой брат?

– Даже Стамос сказал, что начинает думать, будто…

– Ты хочешь построить себе роскошные апартаменты или нет?

Либби напрягла слух, стараясь не кашлянуть.

И внезапно чья-то рука схватила ее за талию сзади.

Глава 10

Либби взвизгнула, когда ее подхватили на руки, ее тело беспомощно обмякло. Нападавший оттащил ее от лаврового дерева, пронес сквозь ворота в стене, и знакомый запах подсказал ей, кто это.

Рион!

– Опусти меня! – Она пыталась высвободиться из его рук, и облегчение сменилось раздражением. – Я кое-что слышала!

Она попробовала рвануть назад через ворота в стене, которой был обнесен менее обширный сад, где они теперь находились, но Рион взял ее за предплечья, легко удерживая на месте:

– Я догадался.

– Спайрос, – задыхаясь, произнесла она, – берет взятку… чтобы выдать разрешение на проектирование каких-то роскошных апартаментов… в старой части города.

На лице Риона не дрогнул ни один мускул.

– Как я и говорил: он воплощение коррупции.

– Если мы сейчас вернемся, я смогу всем рассказать о том, что видела!

Рион ничего не сказал, просто продолжая удерживать ее на месте. Либби во второй раз попробовала высвободиться. Но Рион лишь усилил хватку, и ей пришлось задаться вопросом: почему? И внезапно она поняла.

Если она вбежит в главный сад в одиннадцатом часу вечера с воплями о преступлении, сильнее пострадает репутация Риона, а не Спайроса. Самый быстрый, наиболее эффективный способ положить конец его коррупции – победить его на выборах.

Либби не сводила глаз с лица Риона, слабо освещаемого бледной луной. Десять минут назад она и представить не могла, что вынесет еще секунду в его присутствии, считала, что нет разницы, кто победит на выборах. Но теперь у нее было конкретное доказательство того, что Спайрос тот, каким его и считал Рион. А каков сам Рион?

Она глубоко вздохнула. Ей было неприятно задавать такой простой вопрос мужчине, который вот уже пять лет был ее мужем.

– Спайрос сказал еще кое-что… о твоем брате.

– Что о моем брате? – злобно выпалил он.

Значит, это правда. Отчасти ее душа ликовала, что Рион участвует в выборах не только из-за жажды власти и успеха. Отчасти ей хотелось, чтобы услышанное оказалось неправдой, ведь это доказывало, что даже сейчас они плохо знают друг друга.

Она старательно подбирала слова:

– Он сказал, что ты хочешь построить новую больницу из-за него. Это правда?

Рион стиснул зубы. Похоже, что, благодаря стараниям Спайроса, у него не остается иного выхода, как обо всем рассказать Либби. Не то чтобы это имело значение. Она не стала бы думать о нем хуже. Кроме того, она и так уже решила, что уходит…

Он резко кивнул:

– Его звали Джейсон. Мы были близнецами.

Близнецами? Значит, между ними была особенная родственная связь. Либби подняла глаза и посмотрела в его лицо. Ей казалось, что она видит его в первый раз.

– Что же произошло?

– Он заболел воспалением легких, когда нам обоим исполнилось по двенадцать лет. – Он расценил ее хмурый и печальный взгляд как знак непонимания. – Мама, Джейсон и я – мой отец ушел из семьи до нашего рождения – жили в другой семье. С семьей Эриклеи, – резко объяснил он. – Было сыро, морозно. Удивительно, что кто-то из нас выжил.

Либби опустила глаза. «А ты в это время росла в отапливаемом дровами особняке Ашворт», – размышляла она, зная, что именно об этом он подумал. Не поэтому ли Рион всегда хотел купить дом, в котором живет сейчас? Не потому, что это самое роскошное здание в Метамейкосе, а потому, что это идеальное семейное гнездышко?

– Мы отвезли его в больницу, где нам велели ждать, – продолжал Рион, его голос был наполнен горечью. – И мы ждали. Но другие пациенты, несмотря на то что их состояние было легче, проходили вперед. На третий день Джейсон был единственным, кто остался в приемной. Но доктора по-прежнему отказывались его принимать…

Либби вздрогнула, услышав смех с вечеринки, который эхом отразился от стены.

– Они хотели, чтобы мы их «подмазали». Я полагаю, они верили, что моя мать найдет деньги. – Он тряхнул головой. – Она день и ночь работала за гроши, денег хватало только на еду и одежду для нас. У нее не было ничего, кроме нескольких монет и материнской любви, ни друзей, ни родственников. – Боль застилала глаза Риона. – В отчаянии она отправилась к отцу Спайроса – в то время он руководил Метамейкосом – и умоляла о помощи. – Страдание в его взгляде мгновенно уступило место ненависти. – Он сказал ей, что жизнь, как и все другое, имеет цену. Он оказался прав. Джейсон умер прямо в приемной.

Сердце Либби сжалось от сострадания. Ей хотелось подойти и обнять Риона, но он смотрел на нее так, будто она ни за что не может его понять. И в какой-то степени он был прав.

– Моя мать едва не умерла от горя, – продолжал он. – Я полагаю, это и убило ее в конце концов. Но это произошло бы на десять лет раньше, если бы мы остались в Метамейкосе. Муж Эриклеи работал в порту; он помог нам уехать в Англию.

– Мне жаль, – прошептала Либби, но слова сочувствия никогда еще не казались ей настолько неуместными.

Ей было жаль многого: что Риону пришлось пройти через это; что ее предположения насчет мотивов его поведения были далеки от реальности; что она не поддерживала его…

– Мне не нужна твоя жалость, Либби.

Нет, не нужна. Он явно не хотел ей обо всем рассказывать. Рион явно не желал, чтобы она осталась с ним из жалости. «Это – то же самое, что победить на выборах по той же причине», – внезапно поняла она. Спайрос узнал о Джейсоне от своего отца, но ведь никто другой не знает, верно? Если бы знали, Риону не пришлось бы убеждать избирателей в том, что он выступает за семейные ценности и привязан к Метамейкосу. Однако он предпочел не вызывать жалость у избирателей.

– Я тебя не жалею, – прошептала она. Ей было нужно, чтобы он поверил – ее поддержка ему не поможет. Она может лишь верить в справедливость и в него. Уголки ее губ опустились. – Ты хочешь сказать, что подобные случаи происходят здесь до сих пор?

Он процедил сквозь стиснутые зубы:

– Спайрос-младший не действует так открыто, но пропасть между богатыми и бедными велика, как прежде.

– Я не знала. – Она тряхнула головой. – Я думала, что ты хочешь только власти… успеха.

– А теперь ты знаешь, что уличный сорванец хочет отомстить?

Либби уставилась на него. Но ведь все не так? Рион, возможно, и хотел отомстить докторам или семье Спайрос, но он решил стать выше этого и улучшить жизнь следующих поколений.

Внезапно они услышали стук чего-то металлического по стеклу с противоположной стороны стены, затем наступила тишина, и раздался громкий голос:

– Дамы и господа, мэр Цамис будет произносить традиционный тост за кандидатов в главном зале через пять минут.

Выражение лица Риона стало отстраненным.

– Мне нужно идти.

Конечно, нужно. Либби смотрела, как он повернулся на каблуках и ушел, даже не оглянувшись, чтобы узнать, намерена ли она присоединиться к нему или нет. Она знала, что тоже должна идти. Не прочь отсюда, а в дом, с ним! Свобода, за которую боролся Рион, была тем же самым, за что всю свою жизнь сражалась Либби.

И наконец у нее появилось доказательство: Рион от природы хороший человек, в которого она, в конце концов, влюбилась.