Бал Сатаны, стр. 40

Все кивнули.

— Остальные — живо в угол, мать вашу, и сидеть тихо! Мэдисон взглянула на Кола. Тот неопределенно кивнул, словно говоря: «Делай, что велено». Она стащила со стола скатерть и принялась столовым ножом ковырять в ней дырки для глаз.

— Кошмарный сон! — прошептала Натали. — Как мы отсюда выберемся?

— Как-нибудь, — уверенным тоном пообещала Мэдисон, хотя в глубине души у нее были на сей счет большие сомнения.

— Куда они нас повезут?

— Куда этот псих скажет.

Проще всего было сказать подруге, что беспокоиться не о чем. На самом деле ситуация была более чем драматичной. Попадет шлея под хвост — и пришлепнут их в один миг. Оставалось только надеяться и молиться о спасении.

ГЛАВА 27

Материнство несколько смягчило характер Бет, но это не мешало ей неустанно жаловаться на то, что ребенок не дает ей спать. И еще она наотрез отказалась кормить дочь грудью.

— Это не для меня! — заявила она, сморщив нос. — Фу!

— Разве это не лучше для ребенка? — спросила Кэтрин. Она недавно вернулась от родственников и теперь помогала ухаживать за племянницей.

— Бред собачий! — огрызнулась Бет, испепелив сестру взглядом.

— Знаешь, а ведь когда Мэдисон подрастет, тебе придется контролировать свою речь, — заметил Майкл.

— Неужели? — ледяным тоном ответила Бет.

— Мне так кажется, — осторожно проговорил он.

Их совместная жизнь текла довольно гладко. Они жили как муж и жена, хотя официально зарегистрированы не были. Обоих это устраивало. Классный секс — и никаких обручальных колец. Хотя порой Майклу казалось, что можно бы и пожениться. Тем более что у них общий ребенок.

После рождения Мэдисон у него не возникало желания встречаться с другими женщинами, помимо Бет. Его вполне удовлетворяло общение с нею, с дочкой — и с Кэтрин, которая, оправившись от первоначального шока, вела себя вполне дружелюбно. Да и Бет, похоже, понемногу смиряла свой мятежный дух — перестала ходить на гулянки до утра и напропалую флиртовать с каждым встречным мужчиной. Она не меньше Майкла любила девочку, и, хотя они частенько ссорились, в одном их мнения неизменно совпадали — у них самый очаровательный ребенок на свете. Девочка унаследовала черты обоих родителей: темные курчавые волосы, сияющие зеленые глаза и оливковую кожу. Она была настоящая красавица.

Случалось, когда малышка просыпалась посреди ночи и требовала еды, Майкл сам брал ее из кроватки и кормил из бутылочки. Ему нравилось держать на руках этот тепленький комочек, выжидающе глядящий на него своими большущими глазищами. Он испытывал к ней такую любовь, которую сам в себе не подозревал. Его ребенок. Его будущее. Наконец он обрел семью, которой был лишен всегда.

Когда девочке исполнилось полгодика, Кэтрин переехала к ним жить. Ей, как и Бет, было всего восемнадцать, но она казалась гораздо взрослей и серьезней. Майкл был доволен, что она с ними, — будет кому присматривать за Мэдисон и ее мамашей, а ему больше не нужно будет дергаться, пока он на работе. Тем более что он по большей части «трудился» ночью, а Бет жаловалась, что ей одной страшно.

Как-то утром Бет проснулась, умылась и решила, что пора возвращаться к занятиям в институте моды.

— Ты будешь платить за мою учебу? — спросила она. — Обещаю, жалеть не придется!

— Если ты уверена, что именно этим хочешь заниматься, — ответил Майкл, — я охотно стану платить.

— Больше чем уверена, — заявила Бет. — Я еще прославлюсь. Вот увидишь.

— Прославишься? — Ему импонировал ее энтузиазм.

— Майкл, очень скоро ты будешь мной гордиться.

— Я уже горжусь, — сказал он и показал на Мэдисон, которая весело брыкалась в своей кроватке.

— Правда?

— Правда, — искренне сказал он и обнял ее.

Поговаривали, будто Вито Джованни расстался с Мейми. Вито застукал ее в собственной постели с какой—то женщиной, рассвирепел и выставил за дверь. Еще говорили, что теперь у него новая подруга, стриптизерша двадцати двух лет, известная под псевдонимом Вестерн-Пусси.

Однажды вечером мужики сидели в клубе и играли в покер. Среди игроков были Кощей и Гас. Майкл застал их за оживленным обсуждением сексуальных наклонностей Мейми. Оба от души потешались, и Майкл решил, что сейчас самое время напомнить Кощею о своем существовании.

— Ах, Мейми! — небрежно протянул он и взял себе стул. — Она еще в Вегасе по девочкам ударяла. Это всем известно.

Кощей бросил на него безучастный взгляд.

— Ты со мной разговариваешь? — надменно произнес он.

— А что, нельзя?

— Шут гороховый, — процедил Кощей.

— Тише, тише! — вмешался Гac. — Воюйте где-нибудь в другом месте.

— Все, забыли, — отрезал Кощей.

Но Майкл забывать не собирался. Позже вечером он подстерег Кощея у выхода из клуба и загородил ему дорогу.

— Ты что-то против меня имеешь? — напрямик спросил он.

Кощей оглядел его своими маленькими бегающими глазками.

— А то ты не знаешь! — хмыкнул он. — Перестань. Не дурак же ты, в самом деле.

Майкл тупо уставился на него.

— А-а, кажется, понимаю, — обрадовался Кощей. — Мейми тебе так ничего и не рассказала?

— О чем?

— О твоей мамочке, — сказал Кощей. — Видишь ли, — добавил он и потер шрам на щеке, — в тот вечер, когда это случилось, я был там.

У Майкла засосало под ложечкой.

— О чем ты толкуешь, черт тебя подери?

— То ограбление, когда погибла твоя мать, а отец получил увечья, подстроила Мейми, — победным тоном возвестил Кощей. — Это ее рук дело. Рой стрелял, а Мейми стояла на стреме. — Пауза. — Ну теперь ты понял?

— Не может быть, — выдохнул Майкл.

— Ты меня не слушаешь, что ли? — злобно оскалился Кощей. — Я же тебе говорю, я сам там был!

— Ты там был… — машинально повторил Майкл.

— Я тогда спал с этой телкой, с Мейми, — продолжал Кощей. — Но она оказалась стервой. Кинула меня в одном деле. — Он вытер нос тыльной стороной ладони. — Да уж… Об этой Мейми и ее вонючем братце мне много что известно.

— Рой застрелил мою мать? Ты это хочешь сказать?

— Сто пудов! — Кощей ковырнул в зубе. — Я был с ними, только без пушки. Мы заглянули туда днем, сориентировались, а вечером вернулись. Черт! Я и понятия не имел, что Рой станет палить.

— Боже мой! — Майкл побледнел.

— Ну вот, теперь ты знаешь. Что станешь делать? — спросил Кощей. — А ведь эта стерва все эти годы тебя за дурачка держала. Ты под ее дудку выплясывал.

Майкл молчал. Ему стоило больших усилий сохранять спокойствие и способность мыслить рационально. «Никогда не поддавайся порыву» — это правило он хорошо усвоил. Но его сжигала изнутри черная ярость. Неужели правда? Неужели Рой застрелил маму, а Мейми тем временем ждала на улице?

Как ни ужасно, все это звучало правдоподобно. И во многом объясняло, почему Мейми всегда так интересовалась его отцом. И почему она привечала Майкла. Судя по всему, эту жестокую, бессердечную тварь просто забавляла мысль о том, что она сделала его сиротой.

Не говоря больше ни слова, Майкл повернулся и зашагал по улице. Останься он еще хоть на миг — за безопасность Кощея трудно было бы поручиться.

Дома он застал Бет на кровати. Она красила ногти на ногах серебристым лаком, из нового стереомагнитофона, который ей подарил Майкл, ревели «Роллинг стоунз».

— Что случилось? — бодро окликнула она, раскачиваясь в такт «Сатисфэкшен».

— Ничего особенного, не беспокойся, — ответил Майкл и прошел в ванную.

— А я и не говорю, что беспокоюсь! — прокричала она вслед, перекрывая Мика Джаггера. — Классная песня, а? Обожаю Мика! А ты?

Майкл бессмысленным взглядом уставился в зеркало. Ему срочно требовалось с кем—то поделиться, но Бет была слишком молода, чтобы нагружать ее такой скорбной информацией. Он спустился на кухню, достал из холодильника пиво, сел за стол и стал думать, не позвонить ли Максу. Но Макс с самого начала не одобрял его общение с семейством Джованни, да и сейчас был недоволен его образом жизни.