Ареал. Обречённые, стр. 8
Сопляк проглотил всю эту чушь мгновенно, а после того, как Прокопенко предоставил ему некоторые улики, собранные им на Ферзя, полностью уверовал в рассказанную сказку. И теперь чиновнику предстояла самая рискованная часть его плана: необходимо избавиться от Салмацкого. Наиболее подходящий способ реализовать это намерение — столкнуть их с Меркуловым. Теперь, когда у Прокопенко есть Хантер, получать информацию о планах Ферзя будет несложно. Останется лишь донести её до резидента, а там, как говорится, дело техники. После того, как Салмацкий выйдет из игры, главная опасность, нависшая над чиновником, исчезнет вместе с Ферзём. Всё, что необходимо будет сделать потом, это грамотно, небольшими порциями, скармливать лейтенанту данные о махинациях Меркулова. Резидент быстро поймёт, что раскрыт российскими спецслужбами, и его арест — лишь вопрос времени. Он далеко не дурак, и потому, во-первых, заблаговременно скроется, а во-вторых, не забудет передать Прокопенко с рук на руки своему преемнику. Всё нормализуется и потечёт, как раньше. Всего-то и забот, что следить за Хантером, дабы тот не наломал дров. Мозгов-то у сопляка, похоже, совсем мало, поговаривают, что он даже на рабочем компьютере умудряется в игрушки играть. В этом и заключается весь риск плана Прокопенко: с одной стороны, лейтенант абсолютно управляем, с другой — не сморозил бы чего от себя лично… Доберись Рентген до Ферзя или Меркулова прежде, чем задуманное чиновником воплотится в жизнь, и всё пропало. Впрочем, если сидеть и ничего не делать, кто-нибудь из соратников Прокопенко стопроцентно организует его ликвидацию. Ферзю он не нужен как лишний свидетель, а Меркулов и глазом не моргнёт, если почувствует, что Рентген заподозрил чиновника, и неважно даже, вследствие чего такое может произойти. Раз этот монстр принялся за резидента всерьёз, случиться может всё, что угодно. И надеяться на авось Прокопенко не собирался.
— Ну… — протянул Хантер, — вообще-то верно… Только что мы можем рассказать резиденту? Рентген вернулся из Жёлтой Зоны без Ферзя. Со всех, кто с ним был, подписку о неразглашении взяли ещё до выхода в Пояс. Никто из них ничего не расскажет, по крайней мере сейчас, это и так ясно. Я не занимаюсь этим делом, хотя вчера вечером слышал, как дядя разговаривал с Рябовым. Он сказал, что Рентген нашёл нелегальную лабу, и в этом был замешан Салмацкий и ещё двое из Спецотряда. Но вроде как Ферзю удалось скрыться, у него ведь «Ариадна». И все вещдоки он унёс собой. А потом они оба недоумевали, мол, Рентген сказал, что Ферзь скрылся в Красной Зоне, а Туман добровольно пошёл за ним, чтобы задержать его или вернуть доказательства. Чушь какая-то! И дядя, и Рябов, оба считают, что это бред, и Рентген просто скрывает от них что-то, потому что не доверяет. Из Красной Зоны не возвращаются, так что он всё это выдумал, долго не напрягаясь. Дядя ещё сказал, что он зарвался совсем, и пора звонить кому следует, чтобы Рентгена поставили на место, а то забыл, с кем имеет дело. Лично я думаю, что дядя прав. Хотя Ферзь с Туманом действительно не вышли вместе с отрядом Рентгена из Жёлтой Зоны, это ничего не значит. Их и в списки погибших или пропавших без вести не включили. Официально они вообще до сих пор числятся на задании. Всё это выглядит неправдоподобно и глупо. Если мы дадим такую информацию резиденту, он точно заподозрит дезу и скроется.
— Не скажите, Хантер! — возразил Прокопенко. — А если это провокация? Проверка? Вдруг сообщник Салмацкого уже уведомил резидента обо всём произошедшем? Или резидент уверен, что получит от него эту информацию, и теперь специально проверяет нас на лояльность? Ведь подручный Ферзя наверняка в курсе событий! Скорее всего, он один из его головорезов, раз Салмацкий заявил, что тот расправится со мной без тени сомнения! А раз так, то сообщник этот наверняка знает то же, что знают в Спецотряде!
— Блин, точно! — Глаза Хантера явно осветила вспышка озарения. — Так и есть! Я даже знаю, кто этот сообщник! Это Медведь! Настоящий отморозок, ему человека убить — раз плюнуть! И слухи о нём жуткие ходят, и, самое главное, Ферзь его почти всегда на базе оставляет, когда сам в Зоны уходит! И наоборот, если группа Медведя работает, то остальной отряд обычно никуда не выдвигается. Он ещё вопросы странные мне задавал, когда Ферзь в первый раз пропал! Стопудово делал вид, что ничего не знает! И возле учёных постоянно трётся, которые к Ферзю приехали! Я понял!
— Вот видите! — поддержал его Прокопенко. — Нам нельзя рисковать! Нужно выяснить всё максимально подробно и предоставить резиденту полную информацию! Он проверит её, убедится, что всё в порядке, мы надёжны, а никаких улик против него в лаборатории не найдено, успокоится и даст нам задание! Это и послужит той ниточкой, потянув за которую вы распутаете весь их шпионский клубок!
— Реально так и будет! — довольно заулыбался Хантер, видимо прикидывая открывающиеся в этом свете перспективы. — Значит, так! Когда следующая встреча с резидентом?
— Он пришлёт уведомление на сетевой адрес Салмацкого, который я вам показывал, — ответил чиновник. — Сказал, что у нас есть пара дней.
— Этого хватит, — важно кивнул лейтенант, — я соберу необходимую информацию за завтра-послезавтра. Кстати, я проверил ваши слова насчёт бочек с перебитыми номерами. Ферзь не блефовал. Одну такую бочку я нашёл у тех самых учёных, дело которых мне поручили. Полную! Двести литров неучтённого «Икса»! Раньше её там не было, я точно знаю! Думаю, пришла пора задать им пару вопросов.
— Предлагаю сделать это после того, как резидент убедится в нашей лояльности, — посоветовал Прокопенко, — чтобы не поднимать лишнего шума раньше времени.
— Согласен. — Лейтенант посмотрел на часы и поднялся. — Мне пора, служебные дела государственной важности. Держите меня в курсе событий, а я свяжусь с вами, как только буду готов.
— Непременно, Хантер! — подскочил Прокопенко, пожимая ему руку. — Успехов в службе!
Левин, раздуваясь от важности, наполеоновской походкой вышел из кабинета, и чиновник откинулся на спинку кресла. Ферзь пропал в Красной Зоне! Невероятная удача! Это всё меняет и серьёзно упрощает задачу. Раз бояться выстрела в спину или растяжки под машиной не надо, стало быть, можно приступать к заключительной стадии его плана — вынуждению Меркулова поспешно покинуть страну. Ну, тут проблем не возникнет. Три-пять простеньких махинаций, в результате которых доблестный борец со шпионами Хантер узнает о связи резидента с уголовниками, получит информацию о фирме Меркулова и пару других мелочей — и дело сделано. Прокопенко удовлетворённо улыбнулся. Наконец-то хорошие новости. Теперь осталось лишь продержаться под давлением этого чёртова Рентгена. Как только Меркулов отбудет восвояси, переживать станет более не о чем.
3
Газ медленно проникал под снаряжение через манжеты и воротник камуфляжа, и получающее кислотный ожог тело нещадно жгло, словно ошпаренное. Берёзов невольно потёр зудящую под противогазом кожу и побежал ещё быстрее. Едкая аномалия всё не заканчивалась, её мутное грязно-жёлтое облако растянулось на добрый километр, полностью заполнив собой всё вокруг, и бесцеремонно вытеснило остальные аномалии. Бежать становилось всё труднее. Проходящего через противогазный фильтр воздуха было недостаточно, и каждый шаг отзывался резкой вспышкой боли в обожжённом кислотой теле. Камуфляж стал словно сотканным из наждачной бумаги, обращённой шершавой стороной вовнутрь, и нервы вибрировали, словно перетянутые струны, отчаянно напрягаясь в попытке игнорировать всё возрастающую боль.
Ещё немного, метров сто, и сразу же станет легче. Иван, с хрипом втягивая в лёгкие скудные порции воздуха, позволил себе перейти на шаг. Десять шагов, ровно десять. Чтобы поправить оружие и снаряжение. И — бегом марш! Он должен выбраться отсюда как можно скорее, пока затянутое багровой пеленой сознание, рвущееся на куски от обжигающей тело боли, ещё пытается бороться с подступающим всё ближе небытием. Не может она быть бесконечной, не может, это точно. С пригорка было хорошо видно, что эта дрянь здоровая, но границы имеет. И он уже наверняка где-то недалеко, где-то совсем рядом. Бегом! Нельзя медлить, иначе можно просто потерять сознание в каких-нибудь нескольких шагах от чистого пространства! Берёзов стиснул зубы до глухого скрежета и вновь перешёл на бег. Камуфляж, будто ставший шлифовальным станком, тысячей маленьких рубанков врезался в кожу, обжигая тело дикой болью. Иван захрипел и назло боли увеличил скорость, гигантским усилием воли удерживая на месте ускользающее сознание.