Моя жизнь, стр. 13

Капитан поспешил дать мне требуемое согласие, так как боялся, что я могу изменить мое скромное требование и предоставить его собственной судьбе. После его торжественного заверения, что он будет порядочно кормить меня три раза в день, мы отправились дальше. Мы достигли форта Эгберт 5 декабря 1905 года. Помню, что градусник показывал 50°C ниже нуля. Форт Эгберт является самым крайним военным постом Соединенных Штатов на севере и конечным пунктом линии военного телеграфа. Я был принят с лестной для меня любезностью начальником станции, засыпавшим меня поздравлениями по поводу моего успеха и настойчиво приглашавшим меня погостить у него подольше. Я не мог принять его приглашения, но с глубокой благодарностью принял его предложение отослать мои телеграммы. Я написал около тысячи слов, которые немедленно были отправлены. По какому-то несчастному стечению обстоятельств как раз в те дни где-то на линии провода лопнули от мороза; на починку их потребовалась неделя времени, после чего я, наконец, получил подтверждение, что мои телеграммы дошли до места назначения. Разумеется, я тогда же получил множество поздравительных телеграмм и обменялся деловыми сообщениями с моим братом, ведавшим моими делами в Осло.

Я покинул форт Эгберт в феврале 1906 года и поехал назад вдоль торговых станций к Джимми и Каппе, с которыми пустился в обратный путь на «Йоа». На этот раз мы позаботились о более разумном и подходящем снабжении продовольствием, так что для нас троих, привычных к таким поездкам здесь на севере, это возвращение было сплошным удовольствием.

Однажды утром, вскоре после того как мы достигли реки Поркьюпайн на своем пути к северу, Джимми вдруг издал возглас изумления и указал на что-то впереди. Его острые глаза разглядели черную точку, двигавшуюся по снегу. Скоро ее различил и я. Час спустя мы повстречали одинокого человека с черным от копоти лицом, который, не имея даже собаки, сам тащил за собою свои нарты. То был почтальон, развозивший почту между устьем реки Меккензи и торговыми станциями по ту сторону гор. Я не верил своим глазам. Передо мною стоял человек, который за сотни миль от ближайшего жилья, не имея ни единой души, могущей ему помочь в случае болезни или несчастья, безмятежно шагал в разгаре полярной зимы через скованную льдом и морозом пустыню и даже не подозревал, что он совершает подвиг!

Я исполнился восхищением перед этим мужественным добродушным шотландцем. Мы сразу подружились, и он часто потом писал мне письма, а в последнем просил меня взять его с собою в предстоявшую мне экспедицию на Южный полюс. Я был чрезвычайно рад заполучить его в качестве спутника, и он непременно отправился бы со мною, если бы судьба не решила иначе. Он пропал без вести у устья реки Меккензи, и больше о нем никто не слыхал. Я не могу упустить случая и не почтить здесь памяти этого замечательнейшего, лучшего и благороднейшего из сынов пустыни, которого я имел счастье встретить на моем пути.

В остальном наше возвращение на остров Гершель прошло без примечательных событий. В июле взломался лед, и мы без особых затруднений достигли мыса Барроу. Оттуда мы пошли через Берингов пролив и вдоль побережья до Сан-Франциско, куда прибыли в октябре. Я подарил этому городу «Йоа» на память о завоевании Северо-западного прохода. Она до сих пор стоит в парке «Золотых Ворот» в Сан-Франциско, где желающие могут ее осматривать.

Прежде чем кончить эту главу, я хочу оглянуться на прошлое и вкратце перечислить предшествовавшие попытки совершить плавание Северо-западным проходом. Задолго до моей экспедиции мне удалось, в 1899 году, приобрести у одного старика из Гримсби, в Англии, всю существовавшую тогда литературу о Северо-западном проходе. Благодаря этим книгам я был подробнейшим образом осведомлен об интересующем меня предприятии еще прежде, чем стал готовиться к моей увенчавшейся успехом экспедиции. При первом взгляде на карту этих местностей можно убедиться, что там существует несметное число проливов, отделяющих группу островов от северных берегов Америки. При поверхностном рассмотрении казалось, что самый естественный путь — это тот, который идет прямо на запад от северной оконечности Боотии Феликс, так как карта там указывает на открытые воды с самого этого места. Это как раз и есть тот путь, которым так неудачно пыталось пройти большинство моих предшественников. В моем же предприятии больше всего способствовало удачному исходу то, что я шел на юг вдоль западного побережья Боотии Феликс до самой южной оконечности Земли Короля Уильяма и только оттуда повернул к западу, держась все время у самого берега.

Я должен принести горячую благодарность старику в Гримсби, так как в одной из его книг, повествующей о поисках Джона Франклина, предпринятых адмиралом Леопольдом Мак-Клинтоком [ 25], я прочел предположение, что настоящий проход будет найден тем, кто изберет более южный маршрут, нежели тот, которого до сих пор держались все исследователи. Это предположение явилось главным основанием в выборе моего пути.

Многие из прежних попыток пройти Северо-западным проходом были предприняты экспедициями, которые английское правительство посылало на помощь Джону Франклину, не вернувшемуся из своей последней экспедиции. Он и его спутники погибли от голода и, как ни странно, именно в тех местах, где мы сами напали на изобилие зверья и рыбы.

Несколько лет тому назад британское правительство назначило премию в 350.000 крон тому, кто первый откроет Северо-западный проход. Эта премия была разделена между доктором Джоном Рэ, служащим Компании Гудсонова залива, и адмиралом Робертом Ле Мессюрье Мак-Клюором. Моя удачная экспедиция на «Йоа» является первым и до сего дня единственным сквозным плаванием Северо-западным проходом (1927 год). Принимая во внимание связанные с ним бесчисленные трудности и опасности, в высшей степени сомнительно, чтобы кто-либо в будущем на него отважился.

Соображения, которыми руководствовалось британское правительство, присуждая премию Джону Рэ и адмиралу Роберту Мак-Клюру, были следующие: Мак-Клюр пытался пройти с запада и продвинулся до залива Милосердия на Земле Бенкса. Там ему пришлось покинуть свое судно, и он был в конце концов доставлен обратно вместе со своими людьми спасательной экспедицией, явившейся на Землю Бенкса с востока.

Доктор Джон Рэ был служащим Компании Гудсонова залива. Он вообще никогда не пытался предпринять плавание Северо-западным проходом, но в качестве начальника ряда экспедиций по суше к северным берегам Канады он составил в высшей степени ценные карты и привез первые достоверные сведения о судьбе Франклиновой экспедиции.

Едва ли стоит добавлять, что, хотя эти дельные люди и заслужили вполне награду за свои труды и успехи, экспедиция на «Йоа» все же остается первым и единственным плаванием всем Северо-западным проходом.

Достигнув, таким образом, первой цели, которую я поставил себе в жизни, я начал искать новые области для своей деятельности. Годы 1906 и 1907 я посвятил чтению лекций, разъезжая по Европе и Америке, и вернулся в Норвегию с деньгами, хватившими на уплату всем моим кредиторам, в их числе и тому, который чуть не помешал моей экспедиции. Я снова был свободен и мог приступить к составлению новых планов.

ГЛАВА 4.

ЮЖНЫЙ ПОЛЮС

Следующей задачей, которую я задумал разрешить, было открытие Северного полюса. Мне очень хотелось самому проделать попытку, предпринятую несколько лет тому назад доктором Нансеном, а именно — продрейфовать с полярными течениями через Северный полюс поперек Северного Ледовитого океана. Для этой цели я воспользовался знаменитым судном доктора Нансена «Фрам». Хотя оно со временем сильно обветшало и износилось, но я не сомневался, что оно еще способно выдерживать толчки полярных льдов и ему вполне можно доверить судьбу экспедиции. Я закончил все подготовительные работы, привел «Фрам» в порядок, погрузил снаряжение и продовольствие и подобрал товарищей, среди которых находился также летчик. Но вот, когда все уже было почти готово к отправлению, по всему миру распространилось известие об открытии адмиралом Пири Северного полюса в апреле 1909 года [ 26]. Это, конечно, было для меня жестоким ударом!