Раскол племен, стр. 16

Вторая мысль вождя была более конкретной. Снимающий Голову решил, что никто не должен знать о его сомнениях. Ни малейшего намека на то, что их положение кажется ему трудным. Об этом он не будет говорить ни Койоту, ни даже своей жене, знающей все его мысли.

Вождь шагал в наступающих сумерках. Лагерь был теперь освещен огнями очагов. Люди улыбались, махали ему, и он важно кивал в ответ. Вряд ли они были бы столь же приветливы, если бы узнали о его сомнениях и страхах. Именно поэтому они и не должны ничего знать. Он не может допустить, чтобы люди подумали, что их вождь не уверен в собственной способности руководить ими.

На самом деле Высокий Тростник была куда ближе к пониманию мыслей Снимающего Голову, чем он предполагал. Она видела, как муж отправился на вершину холма, и двинулась было следом, но передумала. Чуть позже подошел ее отец.

— Где Снимающий Голову? — спросил Койот. — Надо выставить охрану.

Высокий Тростник указала на одинокую фигуру на холме.

— Снимающий Голову творит свою личную магию, отец. Он скоро спустится.

Койот посмотрел на фигуру долгим взглядом и кивнул. Личную магию следует уважать. Он отвернулся.

Высокий Тростник нагнулась за мехом для воды и взяла за руку маленького Орла. Когда вернется ее муж, еда должна быть готова.

Женщина знала, что Снимающий Голову встревожен. Она прочла это сегодня в его глазах. Но они уже в летнем лагере. Трудности пути остались позади. Теперь Высокий Тростник сможет окружить его той особой заботой, которая нужна мужчине, чтобы почувствовать себя величайшим и сильнейшим воином.

Она сможет заставить мужа забыть все тревоги и сомнения.

«Во всяком случае, — улыбнулась женщина, — до сих пор мне это всегда удавалось».

Глава 17

Некоторое время казалось, что страхи Снимающего Голову лишены оснований. Нигде не обнаруживалось никаких следов врага. Бизоны встречались в изобилии, и вяленого мяса было заготовлено с избытком. Мешки из сыромятной кожи, в которых хранились припасы на зиму, округлились и начали выпирать из-под чехлов типи. Наступала пора перебираться в более удобное для зимовки место.

Снимающий Голову все тянул с отъездом. Высокий Тростник вот-вот должна была родить, и он хотел, чтобы это случилось до начала нелегкого перехода. Месяц Грома и Багряный Месяц сменились Месяцем Созревания, когда привычный ход подготовки к зиме был нарушен, причем самым неожиданным образом.

Близился рассвет, и Снимающий Голову уютно свернулся калачиком рядом с теплым телом жены. Высокий Тростник сонно пробормотала что-то и крепче прижалась к нему. Внезапно раздались удары копыт, крик, и вновь конский топот. Вождь взвился в воздух и подскочил к шкуре, закрывающей вход.

«Йип-йип-йип...» — зазвенел пронзительный фальцет. Это был боевой клич страшных Крушителей Черепов.

Вождь попятился, схватил копье для охоты на бизонов и ринулся в серую мглу рассвета. Перепуганная лошадь промчалась мимо, толкнув его в плечо. Снимающий Голову отпрыгнул, наткнувшись на типи. Он заметил, что лошадь была без седока.

Он быстро обежал жилище, чтобы убедиться, что его серая Лолита надежно привязана. Она нервно всхрапывала и сверкала белками глаз, но успокоилась, почувствовав его руку. Пока Снимающий Голову стоял и пытался спросонья решить, садиться ли верхом или остаться пешим, мимо проскакали еще несколько лошадей, подгоняемых пронзительными криками вражеских всадников. Вождь отскочил, чтобы не быть затоптанным, ища подходящую мишень для своего копья. Соседнее типи вздрогнуло и пошатнулось, когда на него на полном скаку налетела лошадь. Следом появились другие охваченные паникой животные, стремящиеся вырваться на простор, и жилище медленно повалилось. Завизжала женщина, закричал от боли ребенок.

И все кончилось. Густая пыль заполнила легкие Снимающего Голову, и он надсадно кашлял, вглядываясь в сумрак, в котором исчезли лошади. Вождь так и не увидел ни одного врага.

Лагерь наполнился криками, все пытались отыскать своих родных. Кто-то стонал от боли. Чехол типи, обрушившийся на угли очага, начал дымиться. Люди бросились оттаскивать его и затаптывать тлеющие шкуры.

Снимающий Голову удостоверился, что его семья цела, и вскочил на спину Лолиты.

— Сюда! — закричал он, выезжая на открытое пространство. — Все, у кого остались лошади!

Из предрассветного сумрака начали появляться всадники. Большинство мужчин, как и Снимающий Голову, привязывали своих лучших лошадей у жилищ. Враг угнал запасных четвероногих.

— Кто был с лошадьми? — спросил вождь, когда подъехал Серая Цапля.

— Маленький Медведь. Он мертв.

Снимающий Голову так и думал. Дальше можно было не спрашивать. Он знал, что, независимо от того, как именно погиб молодой воин, Крушители Черепов оставили на его теле свой знак, разбив череп ударом дубинки. Но Маленькому Медведю уже не поможешь. Надо заняться более неотложными делами.

— Сколько осталось лошадей?

Быстрый осмотр лагеря показал, что собрали всех. Сердце Снимающего Голову сжалось. Лошадей оказалось всего около двадцати. Он понимал, что с таким количеством животных клан не сможет двинуться с места. Особенно учитывая, что оставшиеся лошади использовались для охоты на бизонов, а не для перевозки грузов. Клан должен вернуть лошадей, чтобы было на кого навьючить тяжелые шкуры типи, или же людям придется зимовать здесь, в мало пригодном для этого месте. Вождь жестом скомандовал выступать.

Гнаться за врагом с такими малыми силами было не так глупо, как могло показаться. В набеги редко отправлялось больше двадцати воинов. Враги не собирались сражаться, а хотели просто угнать лошадей. Если бы Крушителей Черепов было больше, они бы напали, чтобы завоевать ку.

Поэтому Снимающий Голову, отправляясь в погоню, был уверен в успехе. В набеге участвовала, должно быть, небольшая группа. Двадцать лучших воинов на лучших конях без труда смогут догнать пытающихся уйти Крушителей Черепов, обремененных угнанным табуном, сразиться с ними и вернуть себе хотя бы часть лошадей. След был отчетливо виден по утренней росе, и вскоре отряд клана наткнулся на обессилевшего жеребенка. Его мать стояла рядом, опустив голову, бока ее тяжело вздымались. Значит, предположение вождя верно. Враг торопится удрать, бросая по пути слабеющих животных. Снимающий Голову тронул пятками бока своей серой кобылы, посылая ее вперед легким галопом. Время от времени воины могли мельком увидеть тех, за кем гнались, далеко впереди.

Высокий Олень вдруг подъехал к вождю:

— Снимающий Голову, тут что-то не так! С лошадьми всего два или три всадника!

Молодой вождь приставил ладонь ко лбу и принялся вглядываться, но ничего не мог рассмотреть на таком расстоянии. Он поверил Высокому Оленю на слово.

Зрение молодого воина было едва ли не самым острым в клане, особенно после смерти Верного Глаза. Высокий Олень легко мог разглядеть восьмую звезду в созвездии Семи Охотников.

— Семь Охотников, — объяснял Койот своему зятю, — каждую ночь располагаются широким кругом подле Вечной Звезды, на которой находится их жилище. Тот, у кого хорошее зрение, способен разглядеть, что предпоследнего охотника сопровождает собака.

В ясную ночь Снимающий Голову смутно мог разглядеть Звезду-Собаку.

Но теперь его слезящиеся от ветра и пыли глаза различали лишь движущееся вдали пятно.

— Айээ, смотрите! — закричали позади.

Все воины обернулись, глядя в ту сторону, куда указывал кричавший. Грязное серое пятно возникло на горизонте, там, где была стоянка клана Лошади. На их глазах пятно стало больше, почернело, и в тихом утреннем воздухе появился столб дыма.

— Матерь Божья, нас обманули, — кипел от ярости Снимающий Голову, резко разворачивая кобылу и колотя ее бока пятками.

Остальные всадники сделали то же самое. Как мог он оказаться таким идиотом, чтобы попасться на эту уловку? Преподаватель тактики в Академии, на другом конце земли, заставил бы кадетов целый день маршировать на плацу за такую грубую ошибку. Раздробить свои силы, имея дело с противником, чья численность неизвестна, — непростительно. Айээ, он был глуп, как та сова, что поймала скунса, не зная, как тот воняет. Хуан Гарсия опять начал думать как представитель Народа.