Час на убийство, стр. 4

В первый момент он решил, что здесь побывали какие-нибудь бродяги, затем, окинув взглядом комнату, понял, что дело совсем не в этом. Его художественные принадлежности, ещё недавно стоявшие посреди спальни, были свалены в углу, а законченные, но не обрамленные полотна прислонены к стене. Прежде чем Уоллес догадался, что бы это могло означать, он заменил какое-то движение в холле и перед его удивленным взглядом из спальни появилась Фэй с бокалом в руке и удовлетворенной улыбкой на лице. Прежде чем к нему вернулся дар речи, она заявила, что прилетела сюда с Антигуа посмотреть, как ему здесь живется, и собирается пожить здесь некоторое время…

Его вывел из оцепенения звук падающего в бокал льда, и он понял, что Фэй, наливая себе новую порцию виски, пристально его разглядывает. Дейв не расслышал её слов и дождался, пока она повторила вопрос.

– Где ты был?

– Когда? – сказал он, собираясь с мыслями.

– Только что. У тебя такой вид, словно ты был в четырех тысячах миль отсюда.

– Не был.

– Я имела в виду твои мысли.

– Они как раз касались того, что здесь происходит.

– Неужели? Судя по выражению твоего лица, это были не слишком веселые мысли.

– Я думал о том, что ты переехала ко мне, о том, как ты обманула меня с разводом, против которого не возражала.

– Я и не собиралась тебя обманывать. Просто передумала. Пока. Можешь называть это небольшой отсрочкой.

Уоллес допил свой бокал и подчеркнуто резко поставил его на поднос.

– Я сыт по горло этими отсрочками и хочу поговорить о разводе.

– Хорошо, хорошо, – она лениво махнула рукой с бокалом, словно речь шла о чем-то несущественном. – Но только не на пустой желудок. Этот вопрос может подождать до тех пор, пока мы не перекусим, не так ли?

Ее покорность несколько его обнадежила, но вспомнив все случаи, когда Фэй злоупотребляла спиртным, он предупредил:

– Но только не воображай, что мы устроим сегодня вечеринку.

– У меня и в мыслях этого не было. Мы вернемся домой в девять или в половине десятого. Мне самой надо будет кое-чем заняться, – она откинулась в шезлонге и снова приложилась к бокалу. – Если ты собираешься принять душ, то займись этим сразу же и удостоверься, что смыл всю губную помаду с лица.

Это неожиданное замечание едва не обмануло его. Дейв машинально стал поднимать руку, но тут же поймал себя на этом и вовремя остановился. Все призошло почти мгновенно, поскольку он сразу понял, что это всего лишь один из её беспочвенных намеков. Тем более, ему было известно, что Энн пользуется губной помадой только в особых случаях. В этом не было необходимости и он с удовлетворением отметил, что ни голосом, ни жестом себя не выдал.

– Если на моем лице и есть что-нибудь красное, то это краска, – заметил Дейв.

Он миновал холл, прошел мимо спальни, которую присвоила себе Фэй и в которую никогда не заходил, за исключением тех случаев, когда выполнял какие-нибудь её поручения.

Очутившись в своей спальне, Уоллес включил свет и стал разглядывать себя в зеркале, чтобы удостовериться в отсутствии предательских следов на худощавом лице. Сознание того, что их просто не может быть, не убеждало его в своей правоте. Кроме того, его тревожило ещё одно обстоятельство, и он не мог отогнать тягостных мыслей по этому поводу. Почему, если только Фэй ничего не известно, она говорит такие вещи?

3

Дейв Уоллес не спорил по поводу выбора своей жены, когда та заявила, что они поужинают в таверне, которая находилась в центре города и располагала залами, открытыми с трех сторон и даривших прохладу в вечернее время. Но все равно он строил предположения по этому поводу, тем более, что она, по-видимому, находилась в приподнятом настроении. Было это результатом действия виски или другой неизвестной ему причины, он не знал, но с тех пор, как Фэй заявила, что собирается немного потратиться, скорее всего можно было ожидать, что она выберет отель «Хиллсайд», самое новое и большое здание с рестораном наверху, а не на первом этаже, так что посетители возвращались в свои номера, спускаясь на лифте вниз, а не поднимаясь, или же «Британике», который наряду с кондиционированным воздухом предлагал открытые залы, выходящие к бассейну, и славился лучшей в городе кухней.

Ее болтовня о новых источниках доходов нисколько его не занимала. С самого первого дня он ясно дал понять, что она больше ничего от него не получит, и упорно следовал своему решению. Уоллес не смог выгнать её из бунгало и полагал, что это единственный метод, который мог принести результат. Фэй не раз подчеркивала, что попрежнему является его женой. Ему приходилось предоставлять в её распоряжение машину в те дни, когда собирался работать дома. В остальных случаях она пользовалась такси или же её подвозили друзья, а чтобы получить то, что она называла деньгами на выпивку, она ухитрилась найти работу в магазине при отеле «Хиллсайд», которая даже при небольшом жаловании позволяла ей знакомиться с путешествующими бизнесменами, жаждавшими предложить ужин в ресторане и вечерние развлечения привлекательной и соблазнительно сложенной блондинке.

Большой и оживленный зал таверны находился на некотором расстоянии от бара, и это ещё раз напомнило Уоллесу намерение его жены вернуться пораньше в бунгало, когда Фэй поднялась по ступенькам, ведущим от автомобильной стоянки и направилась в ту сторону. Ведь она принадлежала к тому типу людей, что считают пару бокалов в баре необходимой прелюдией к любому ужину. Сегодня она исправила эту оплошность, сразу же заказав двойной виски-коктейль, когда официант принес меню. Уоллес, желая поддержать в себе решительность, которую старательно растил в себе несколько последних часов, решил не отставать и тоже заказал себе двойной коктейль, с той лишь разницей, что основой его вместо виски был ром.

Когда официант ушел, Фэй открыла сумочку, которую скорее можно было назвать плетеной из соломы корзиночкой с откидной крышкой и цветком, вышитым на боку, извлекла из неё парчевый футляр и надела очки в темной оправе. Она была дальнозоркой и не могла без них прочитать меню. Дейв снова заметил трещину на дужке и понял, что его жена так и не заказала новую оправу. Она сломала их ещё вчера, но Оливер как искусный мастеровой взял у него немного клея и так аккуратно починил оправу, что дефект стал почти незаметен.

– Суп, бифштекс с кровью, – сказала Фэй, откладывая меню, – и какой-нибудь зеленый салат с маслом и уксусом.

Уоллес сделал заказ, Фэй сняла очки и окинула взглядом комнату. Как раз в это время она заметила Герберта и Лоррейн Карвер, сидящих за столиком у ограждения, глаза у неё сузились, уголки накрашенных губ опустились вниз и настроение резко изменилось. Возможно это произошло благодаря последнему глотку виски, который добавил ещё немного алкоголя к тому, что уже поглотил её организм, и оказалось достаточно, чтобы заставить отбросить последние претензии на дружелюбие или хорошие манеры. Вероятно это было не более чем нашедшим благодатную почву чувством обиды, замешанном на зависти, ревности и глубоко затаенной врожденной мстительности. Каковы бы ни были причины, она сразу же попыталась облечь свои мысли в слова.

– Только посмотри на нее, – заявила Фэй, слова желчно слетали с её губ. – Что она о себе думает, высокомерная сучка. Даже не считает нужным пару слов сказать.

Уоллес начал было разубеждать её, но потом решил не возражать. Он знал, что существует довольно веская причина, почему Лоррейн Карвер их не узнала. Как и его жена, та была дальнозоркой и сейчас была в очках и целиком сосредоточилась на своей еде и высоком брюнете с яркой внешностью, великолепной фигурой и с каким-то надменным выражением лица. Ее муж, худощавый надменный англичанин с щеткой усов на верхней губе в этот момент словно почувствовав, что их обсуждают, осмотрелся вокруг и кивком головы с улыбкой их приветствовал. Уоллес кивнул в ответ и тут же услышал, как Фэй развивает свою первоначальную мысль.