Морская школа, стр. 17

Мы были уверены, что нас троих пошлют на «Ок­тябрь». Но вышло иначе. На «Октябрь» требовался только один ученик. Николай Иванович сам ходил в от­дел кадров пароходства хлопотать о нас. Там едва-едва согласились дать ему двух учеников.

Мы были крайне огорчены. Кто же из нас пойдет на другой пароход? Я подумал и сказал Косте:

– Илько обязательно должен быть на «Октябре». Ведь если бы не он, пароход бы опять ушел в Англию.

– Конечно, – согласился Костя. – Пусть Илько идет на «Октябрь». А мы с тобой… бросим жребий.

Он свернул в трубочки два листка бумаги. На од­ном из листиков было написано заветное слово. Тру­бочки Костя положил в кепку.

– Тащи!

С трепетом запустил я руку в кепку, вытащил одну трубочку, развернул ее и прочитал: «Октябрь»!

Я радовался, смеялся и прыгал, пока не заметил разочарованно-хмурого взгляда Кости. Мне тоже сразу стало грустно.

– Слушай, Костя, иди на «Октябрь», а я пойду на другой пароход.

– Нет, – сказал Костя, и глаза его просветлели. – Уговор дороже денег… Мы еще с тобой поработаем на одном корабле и поплаваем. А раз сейчас тебе выпал «Октябрь» – ты и иди.

…«Октябрь» был большой пароход с машиной в ты­сячу сил, с трехтопочным котлом и множеством вспомо­гательных механизмов.

Когда мы с Илько пришли на пароход, на его трубе уже красовалась марка советского торгового флота – неширокая красная полоса. Котел еще был под паром, но скоро огни в топках должны были погасить. Для зимнего ремонта на судне оставались механики, три машиниста и два кочегара.

– Справимся! – сказал Николай Иванович и, по­казывая на нас, добавил: – Вон у нас еще какие по­мощники есть!

Мы смущенно молчали, а механики и машинисты с любопытством смотрели на нас – своих помощников.

Кроме Николая Ивановича, на «Октябре» оказался еще один наш знакомый, которому мы несказанно обра­довались. Это был кочегар Матвеев. Он упросил в па­роходстве, чтобы его направили на старое судно, где он плавал много лет.

– Вы все знаете, – продолжал Николай Иванович, разговаривая с командой, – что наш «Октябрь», быв­ший пароход «Владимир», недавно возвращен советско­му флоту. Во время интервенции он был уведен англи­чанами за границу. В то время интервенты похитили из разных советских портов свыше двухсот наших круп­ных пароходов. Это вам, товарищи, известно. Но вы, кроме Матвеева, не знаете, что наш «Октябрь» возвра­щен Родине благодаря вот этому мальчику, благодаря Илько…

Конечно, механики, машинисты и кочегары этого не знали и были изумлены сообщением старшего механи­ка. Тут начались расспросы, и Николаю Ивановичу пришлось рассказать историю возвращения корабля.

– Вот это здорово! – восторженно сказал один из машинистов, когда механик закончил рассказ. – Я сам видел, как уводили наши пароходы за границу. Больно было смотреть… я помню те дни… Спасибо тебе, Илько!

Машинист подошел к Илько и крепко пожал руку моему другу. Вслед за ним и все остальные члены команды «Октября» с благодарностью пожимали руку смущенному Илько.

–Ну, с чего начнем? – спросил Николай Ивано­вич. – Пожалуй, будущим морякам следует по-настоя­щему с судном познакомиться. Теорию уже изучали?

– Начали пароходную механику, – сказал я.

– Добро! Значит, сегодня и посмотрим весь паро­ход, познакомимся с ним, а завтра к ремонту присту­пим. Дела всем хватит, хорошая практика перед плава­нием будет.

Раньше мне пришлось повидать немало самых раз­нообразных судов – и морских пароходов, и буксиров, и шхун, и ботов. Я даже считал себя знатоком кора­бельной науки. Все-таки ведь мой отец был матросом, и он многому меня научил. Кое-что я слышал от зна­комых моряков. Кроме того, я сам чистил котлы.

Но в этот день я понял, что знаю о кораблях еще очень мало. Есть ребята, вроде Гриши Осокина, кото­рые думают, что моряком стать очень просто: поступил на судно – и ты уже моряк. Однако эти ребята ошиба­ются. На каждом корабле столько механизмов, приспо­соблений, приборов, что даже одни их названия не ско­ро запомнишь. Впрочем, что касается Гриши Осокина, то он теперь уже по-иному думает о морском деле. На одном из последних уроков по кораблестроению в шко­ле он смешал в кучу шпангоуты, бимсы и стрингера и, конечно, получил неудовлетворительную отметку.

– У вас, Осокин, не корабль получается, – сказал тогда Грише преподаватель, – а свалка металлическо­го лома. Для будущего моряка это непростительно. Плохо! Садитесь!

…Экскурсия по пароходу с Николаем Ивановичем была настоящим путешествием.

Корабль! Только старый, опытный моряк, каким был Николай Иванович, мог показать все то чудесное, что скрыто за этим словом.

Николай Иванович показывал и рассказывал, а мы с Илько его расспрашивали. В первые минуты я держался солидно, делая вид, что все это мне давно изве­стно. Однако первый же мой вопрос, который был за­дан тоном бывалого моряка, оказался для меня кон­фузом.

Я хотел узнать, с какой скоростью ходит «Октябрь», и спросил:

– А сколько узлов в час делает «Октябрь»?

Слова «узлов» и «делает» должны были показать мою осведомленность в морском деле. Но вышло сов­сем иначе. Николай Иванович улыбнулся и сказал:

– Узлов в час? Так, дорогой, моряки не говорят. Узел не мера длины, а единица скорости судна. Наш «Октябрь» идет в час восемь морских миль, это значит он идет восемь узлов. И когда говорят столько-то узлов, то в «час» не добавляют. Если узлов, то уж обязатель­но только в час. Не путайте мили с узлами.

На судне много необычного. Поэтому, если вам при­дется попасть на корабль, не называйте палубу полом даже в каюте. На судне нет перил, но есть поручни. Веревки здесь называются концами. И стрелы на ко­рабле не для того, чтобы ими стрелять, но для того, чтобы поднимать груз. И барабан у лебедки не для того, чтобы барабанить, но для того, чтобы наматывать на него трос.

Да, путешествие по пароходу было для нас полно открытий и всевозможных неожиданностей. Мы не за­метили, как прошло время, и нам уже нужно было со­бираться домой.

На другой день начался ремонт. Мы с Илько помо­гали механикам и машинистам разбирать машину. По­том нам пришлось взяться за притирку кранов и кла­панов, которых у паровой машины, у котла и у вспомо­гательных механизмов бесчисленное множество.

Огонь в топках котла был погашен. В машинном от­делении сразу стало прохладно. Зато кочегары устано­вили камелек – небольшую чугунную печку.

Когда в камельке разводили огонь, становилось очень тепло. Стенки камелька так накалялись, что ка­зались румяными.

Почти каждый день старший механик Николай Ива­нович приносил на судно какие-нибудь новости. Перед началом работы и во время перекура он рассказывал машинистам и кочегарам о том, что происходит в Со­ветской республике и за ее рубежами. За несколько дней перед Новым годом Николай Иванович пришел на пароход взволнованный и радостный.

– Ну-ка, дорогой, – обратился он ко мне, – ска­жи, в каком государстве ты живешь?

– В Советской республике, – ответил я.

– Правильно. Но знай еще вот что: все советские народы теперь объединились в одно государство. И го­сударство наше теперь называется Союз Советских Со­циалистических Республик!

– Союз Советских Социалистических Республик! – повторил я.

И эти гордые слова повторяли в тот день все моряки «Октября».

Было это в декабре 1922 года, когда в Москве толь­ко что закончился Первый Всесоюзный съезд Советов. О съезде Советов нам тоже рассказывал Николай Ива­нович.

Всю зиму мы проработали на судоремонте, с нетер­пением ожидая весны и первого рейса в море.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

НАВИГАЦИЯ ОТКРЫТА

Ремонтные работы на «Октябре» были полностью закончены до начала ледохода.

День поднятия паров на судне подобен празднику. Николай Иванович приказал кочегарам подготовить топки. Котел был наполнен водой. В кочегарке собра­лись все механики, машинисты, кочегары и, конечно, мы, ученики. Команда уже была укомплектована для навигации.