Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид, стр. 13
— Если прекратишь думать об этой рыжей дряни, это станет для меня подарком от вас обоих! — Девушка, изящно покачивая бедрами, вернулась в гостиную. А Лайонел проводил ее долгим взглядом и пробормотал:
— Ох уж этот мне ее паук. — Он хотел последовать за именинницей, но Влад схватил его за руку.
— Что ты с ней сделал?
— С Анжи? — удивленно вскинул брови Лайонел.
— С Катей! Не прикидывайся, — рассердился Влад.
Брат ухмыльнулся и кивнул на украшенную шариками гостиную.
— Сейчас вывезут торт, не хочу пропустить этот момент! Поболтаем позже?
Влад сильнее стиснул его запястье, голос прозвучал хрипло:
— Отвечай! Что ты с ней сделал?!
Улыбка с ангельски прекрасного лица исчезла.
— Скажу, и что? — Лайонел без всяких усилий освободил руку.
Влад сжал кулаки.
— Я убью тебя, если ты…
— Не смеши, — оборвал брат и решительно не вился в гостиную.
Молодому человеку ничего не осталось, как пойти за ним.
Зал был полон цветов. Старинные вазы — рыдай, Эрмитаж! — с букетами красных роз расставлены вдоль стен. Несколько сотен роз, и лишь один скромный букет ландышей в корзине. Влад оглядел пеструю толпу гостей, гадая, кто преподнес ландыши, но никого нового тут не увидел. Букет от Лайонела ровно из двухсот черных роз стоял на стеклянном столике посреди зала. Вскоре туда же двое чернокожих юношей в набедренных повязках из блестящей ткани вывезли огромный пластмассовый торт. Еще один подарок Лайонела. Уж он-то знал, как угодить даже самой капризной и избалованной девушке.
Гости зааплодировали, именинница обернулась к Лайонелу и послала ему счастливую улыбку. Он приблизился, вложил в пальцы Анжелики пустой бокал и подтолкнул к торту. Голос его прозвучал почти нежно:
— С днем рождения, Анжи.
Верхушка торта отлетела, и из его недр поднялся атлетически сложенный юноша, черноволосый и загорелый. Бедра его были обвязаны широкой красной лентой с бантом. А на шее висело колье из черных и белых бриллиантов, стилизованное под паутинку, словно покрытую прозрачными капельками росы. В центре паутинчатого узора восседал черный паук.
По залу пронеслись восторженные вздохи девушек. Влад протиснулся между возбужденными гостями и встал рядом с братом. Тот не заметил или сделал вид, что не замечает.
Официанты бесшумно двигались от одного гостя к другому, предлагая напитки. Лайонел взял с серебряного подноса бокал и, не отрывая холодного взгляда от Анжелики, пригубил.
Влад встретил взгляд синих глаз.
— Для вас, — приблизил к нему поднос официант.
— Спасибо, Даймонд, не нужно.
По словам Лайонела этот мальчик с красновато-каштановыми волосами был любимым слугой Анжелики. Самым преданным.
Влад перехватил его ревнивый взгляд на живой подарок из торта и грустно улыбнулся. Не к этому парню — минутному развлечению — стоило ревновать красавицу хозяйку, но, похоже, ревновать к Лайонелу мальчишка просто не осмеливался.
Даймонд безмолвно отошел, и Влад тихо сказал брату:
— Ответь мне… и я уйду.
Лайонел удостоил его мимолетным взглядом.
— А может быть, я не хочу, чтобы ты уходил!
— Что ты с ней сделал?
Брат улыбнулся.
— А если ответ тебе не понравится?
— Лайонел, — прорычал Влад, — говори!
Брат приподнял указательный палец, призывая к тишине. Анжелика под громкое «у-у-у-у» гостей дотронулась до своего подарка. Ее пальчики на загорелой коже юноши казались белее снега. Рука с длинными золотыми ногтями скользнула по упругому прессу и поднялась до ключиц. Парень с прикрытыми от удовольствия глазами млел.
— Он хоть знает? — вырвалось у Влада.
Лайонел усмехнулся:
— Конечно же нет!
«Конечно же нет, — мысленно повторил Влад, — а знала ли Катя, когда он…» — Гнев поднялся изнутри и сковал каждую мышцу в теле.
— Что с тобой? — изумился брат. — Голоден?
Влад в упор посмотрел на него.
— Если ты причинил ей боль…
— Немножко, — абсолютно спокойно заявил Лайонел, с удовольствием наблюдая за сценой в центре зала.
— Где она?
— Полагаю, там, где всегда — у себя дома, — не глядя на него, ответил брат и, одобрительно кивнул Анжелике, которая на потеху гостям продолжала забавляться со своей живой игрушкой.
«Не посмел…» — Волна облегчения прокатилась по спине и наполнила тело необыкновенным теплом. Влад шагнул в сторону дверей с намерением уйти, но холодный голос Лайонела его остановил:
— Если она тебе действительно дорога, уйди из ее жизни. Иначе этой жизнью распоряжусь я сам.
— Сперва тебе придется убить меня! — спокойно предупредил Влад.
Брат насмешливо улыбнулся:
— И тебе прекрасно известно, для меня не составит это труда!
Каждый гость в зале, включая саму именинницу, предпочитали поддерживать хорошие отношения с Лайонелом, в противном случае любой из них рисковал однажды не проснуться. О его жестокости слагали легенды. У него не было врагов. Приезжие сообщали о визите в город за несколько месяцев, чтобы, не дай бог, не явиться без приглашения и не прогневать хозяина Северной столицы.
Влад отвел взгляд от безразличного лица брата и взглянул на корзинку с цветами возле задернутых занавесками окон.
— Чудные ландыши, — словно невзначай проронил он.
Если Лайонел и удивился подобному заявлению, то искусно это скрыл.
Но когда Анжелика, возмущенная их перебранкой, кинула мимолетный взор на корзину с ландышами, на мгновение ее красные губы тронула нежная улыбка.
Никто из гостей ничего не заметил. А ледяные голубые глаза оглядели зал, заполненный розами, и красивое лицо окаменело.
Влад бесшумно проскользнул к выходу из гостиной и притворил за собой двери.
Глава 5
Признание
Катя вздрогнула от раздавшегося в пустой квартире звонка. Родители еще в субботу утром уехали на дачу, подарив возможность спать сном младенца хоть все выходные. Девушка спустила ноги с родительской кровати, напряженно дожидаясь, пока телефон смолкнет. Впервые ее не радовало одиночество, хотелось, чтоб мама бренчала на кухне кастрюлями, шумел пылесос, стукалась о плинтуса швабра, орал телевизор, лишь бы не слышать гудение тишины и пугающее эхо телефонного звонка.
Телефон не умолкал, тогда Катя осторожно приоткрыла дверь, проскользнула в большую комнату и, когда трезвон смолк, резко подняла трубку.
— Катю можно? — послышался в трубке знакомый голос.
— Это я, Нин, привет, — с облегчением пробормотала девушка.
Староста группы всегда обзванивала тех, кто без предупреждения вдруг переставал приходить в колледж — обязанность у нее была такая.
— Ты чего на занятия не ходишь? — тоном строгой учительницы спросила Нина. — Заболела, что ли? Голошина что-то там про травму головы говорила…
— Я… да, заболела, — соврала Катя, рассматривая в овальное зеркало синяк на лбу.
— Когда выйдешь? — продолжала дознание староста.
— Завтра, думаю… завтра.
Нина осталась довольна ответом.
— Вот и хорошо, — заявила она, — ко второй паре, менеджмента не будет. Ну, давай, пока.
— Подожди! — выпалила Катя. — Почему менеджмента не будет?
— Ах, ты ведь ничего не знаешь, — задумчиво протянула Нина, — Валерий Игнатьевич пропал. Милиция его ищет.
— Как пропал? — Катя отвернулась от зеркала. — Когда это случилось?
— В среду, сразу после занятий в нашей группе.
— А что было на занятиях?
— Да ничего особенного, все как всегда. — Нина нетерпеливо засопела. — Ну все, Кать, давай, я спешу. Пока.
Катя положила трубку и приблизилась к окну. Бледный свет проникал в комнату сквозь белый тюль. Вечерело.
На душе вновь сделалось неспокойно. Со среды девушка безвылазно сидела дома, окно в своей комнате задернула занавесками, пролежала все дни в постели, накрытая с головой одеялом. Не могла ни есть, ни пить, болела голова и кружилась, как на аттракционе, при одном воспоминании о ледяных глазах. Лихорадило, бросало то в жар, то в холод, хотелось то плакать, то смеяться.