Лорд в серой шинели, стр. 35
– Я не спрашиваю твоего имени. Но как высоко ты стоишь в иерархии Ордена?
– Я Наблюдающий.
Краем глаза я вижу кивок брата Рона. Значит, ранг пленника достаточно высок.
– Ну, что ж, значит, разговор с тобой будет интересным.
– Пусть отойдут все остальные. Я не буду при них говорить.
Рон поворачивается и отходит в сторону. За ним это делают все монахи и Лексли. Отойдя метров на пятнадцать, они присаживаются, не сводя с нас внимательных глаз.
– Расскажи мне о вас, – спрашиваю у стрелка. – Чего вы хотите достичь в этом мире?
Его глаза слегка оживляются. Судя по всему, не этого вопроса он ждал.
– Мы были первыми в этом мире, кто пришел к пониманию его сущности. Все прочие верования возникли уже позже.
– Иными словами – вы единственные, кто познал истину?
– Да! – с некоторым вызовом отвечает мой оппонент.
– Ну, тебе виднее, – отвечаю я. – В конечном итоге я всего лишь прохожий в этом мире. И не собираюсь вникать в то, кто из вас прав, а кто нет. У меня и своих дел хватает, знаешь ли...
Оппонент снова кивает. Судя по всему, моя репутация на всю голову отмороженного и беспринципного негодяя пока что находит подтверждение в его глазах.
– Мы единственные, кто правильно понимает свое место в этом мире.
– И каково же оно?
– Предназначение человека – служить высшему существу. Ведь и ты являешься его слугой, хотя и понимаешь это по-своему.
– Интересно! С чего это ты взял?
– Ты можешь убить не только тело человека, но и его душу. Никто из нас так не может, а значит, тебе доступен более высокий уровень мастерства, чем нам. Но ты – один. А нас много.
– Ты говоришь – служение... А в чем оно состоит?
– Не будешь же ты спорить, что еще никто из людей, живущих под этим небом, не сумел избежать смерти?
– Не буду.
– Что может быть более высокой целью, чем облегчить путь человека к своему венцу?
– То есть как живет человек, с вашей точки зрения, не так важно. Важно, как он умирает?
– Не только. Важно еще то, во что он верит при этом. Мы все, умерев должным образом, соединяемся с Незримым, тем самым усиливая его мощь. И в последующем своем перерождении становимся еще более сильными и могучими. Наступит день, когда весь мир будет подчинен истинной вере.
– И что тогда?
– Тогда и откроются нам пути к дальнейшему совершенствованию и росту.
– Ты так уверенно об этом говоришь...
– Я знаю, что говорю. Иногда божественное просветление сходит на некоторых из наших братьев. Телесно оставаясь здесь, духом своим проникают они сквозь пространство и время. И, возвращаясь сюда, рассказывают нам о том, что видели и чувствовали.
– Интересно. И как часто такое происходит?
– С начинающими – редко. Может быть, раз или два раза в год. Чем выше поднимаешься в своем познании, чем больше твои заслуги перед братьями, тем чаще снисходят на нас моменты просветления.
– А скажи мне, как это происходит? Видишь ли ты сны? Или все это бывает наяву?
– Сны, после которых на теле остаются настоящие раны? Где ты видел такое?
– Ты будешь удивлен, но видел. Этот мир не единственный, в котором я был.
– Я знаю, – кивает мой оппонент. – Вы всегда приходите из чужого мира. Мысли ваши неясны, а помыслы неизвестны. Язык труден для восприятия, а сердце выковано из железа. Наверное, мы недостаточно тверды в своих помыслах, раз Незримый посылает нам такие испытания.
Я пытаюсь сложить в голове воедино все то, что сообщил мне пленный. Нечто похожее было и в нашей истории. Знаменитый Старец Горы и его банда убийц-наркоманов. Надо же, как тесен мир! Вместо того чтобы встретить здесь что-либо приятное, натыкаюсь на местный аналог хашишинов. Факт, что эти ребятишки балуются наркотой, – и к бабке не ходи. Ничем иным их видения и просветления не объясняются. Теперь понятно, почему они так дружно держатся за свою верхушку. Надо полагать, тема наркотиков в данном мире – одно из самых сильных табу. Не буду удивлен, если выяснится, что верхушка Ордена прикладывает к этому все возможные усилия.
– Скажи, – обращаюсь я к пленному, – зачем тогда было искать встречи со мной?
Он сразу мрачнеет.
– Таково было указание Высших.
– Ну, хорошо. Замок этот мне особо не нужен. В крайнем случае, я могу убить владельца еще какого-нибудь замка. Деньги, по большому счету, мне тоже не слишком нужны. Все, что мне надо, я и без них достану. Но вам-то все это зачем? Как-то странно получается: возвышенные цели – и деньги? Что я получу, если отдам вам эти стены и башни, и те жалкие крохи, что лежат у вас, в ордене святого Вайта? Кстати, а почему вы положили эти деньги от имени графа? Что, помимо него не было сговорчивых купцов?
– Не всякий купец может распоряжаться большими деньгами. А кто будет спрашивать у графа, да еще у наместника короля?
Он косится на стоящих в сторонке Лексли и Рона.
– Так что – граф знал, чьи это деньги? – интересуюсь я у него.
– Нет. Мы дали ему деньги для успеха восстания. Надо было нанимать войска, закупать оружие. Собственных средств графа могло и не хватить. Тем более что он привык жить на широкую ногу.
– Да уж. Содержать при себе сотню бездельников – не каждый бюджет вынесет. Вы-то сами куда смотрели? Не видели, куда уходят ваши денежки?
– Лориен говорил графу, – с досадой отвечает пленник. – Но он уже привык так жить.
– Да и вас такое многолюдство устраивало, ведь так?
– Ну, можно и так сказать.
– Как давно вы стали работать с предками графа?
Пленный снова замыкается в себе.
– Я не знаю. Мы приезжали в замок еще десять лет назад.
– Если я захочу уйти из замка, что я получу взамен? Только не надо пугать меня покушениями, отравлениями и прочей ерундой. Отравить меня нельзя, а убить достаточно сложно.
В глазах моего оппонента внезапно пробуждается интерес.
– Я не уполномочен решать такие вопросы.
– Кто уполномочен? И где его найти?
Пленный молчит, и видно, что он лихорадочно обдумывает свои слова.
– Пусть кто-то поедет в город. Около центральной площади есть харчевня. Пусть он закажет там горную рыбу.
– А что – такая существует?
– Когда закажет, тогда и узнает.
Он снова замолкает и поднимает на меня взгляд.
– Ты доволен? Я ответил на все твои вопросы?
– Ну, в общем-то, на все.
– Я хотел бы уйти.
Так. Клиент выложил все, что мог. Спрашивать его дальше? Не факт, что я услышу правдивые ответы. Он может и не врать, просто будет говорить не всю правду. И тогда я рискую попасть впросак с этими сведениями. Поднимаюсь на ноги, в коленках аж закололо. Подхожу к монахам и забираю у них срезанный с шеи пленника мешочек. Возвращаюсь назад и клинком разрезаю веревки на его руках. Бросаю мешочек рядом.
– Ты исполнил свое обещание, я исполняю свое.
Поворачиваюсь и отхожу назад. Присаживаюсь на лавочку рядом с Роном и Лексли и смотрю на пленника. Некоторое время он сидит неподвижно. Потом протягивает руку и поднимает с земли мешочек. Открывает его и вытряхивает на ладонь кольцо. Поворачивается в мою сторону. Несколько секунд сидит неподвижно, потом резко сжимает кулак. Тело его выгибается дугой, и он падает навзничь. Некоторое время еще бьется в судорогах и, наконец, затихает.
Глава 22
– М-да... – говорит брат Рон. – Надеюсь, оно того стоило?
– Да, – киваю я, – искусству ведения разведдопроса я мог бы поучить и его учителей.
– Но я не слышал, чтобы ты что-то спрашивал у него впрямую.
– Он тоже. Оттого и был так откровенен.
Потрошение второго пленника, ввиду его абсолютной бесчувственности, отложили на потом. Оставив команду спецов разгадывать загадки странного механизма, топаю назад в башню. Рон, назначив вместо себя заместителя, идет со мной. Кот сворачивает куда-то в сторону, пообещав нас догнать в самое ближайшее время.