Хозяин копья (Легенда о Хуме), стр. 70
Кто-то в зале начал метаться, хрипя от удушья. Хума снова подумал, что, возможно, дракон решил как-то повлиять на волю самонадеянного мага. Но тут же услышал, как Циин стал умолять Дракоса:
– Всемогущий Господин! Не надо больше! Пожалуйста!
– От вас за версту несет хлором. Просто невозможно дышать. Убирайтесь! Я приглашу вас, когда захочу видеть снова.
– Господин!
Послышалось хлопанье крыльев, Хума понял: дракон взлетел, значит, в потолке зала есть еще один выход.
Раздавшийся вслед за этим звук шагов заставил Хуму насторожиться. Выглянув из-за угла, Хума увидел спину мага – тот исчез в соседнем проходе. Свет в зале сразу после ухода Дракоса потускнел. Опасаясь возможной ловушки, Хума осторожно вошел в зал. Прокравшись к черной каменной платформе, рыцарь стал рассматривать стоящий на ней изумрудный шар. Рыцарь подумал: наверное, именно этот шар и притягивал к себе тот крошечный шарик, что привел их в цитадель Дракоса. Может быть, как раз с его помощью Дракосу удавалось скрывать замок от глаз людских, или…
Рыцарь вдруг почувствовал отвращение: ощущение чего-то омерзительного было настолько сильным, что он вздрогнул. Это ощущение, как догадался Хума, было связано с изумрудным шаром.
Хума на мгновение закрыл глаза и почувствовал чью-то презрительную ухмылку, словно кто-то, глядя на него, над ним насмехается.
С огромным трудом Хума заставил себя открыть глаза.
Она была здесь, и она глядела на него через изумрудный шар. Глядела откуда-то. Такхизис! В голове Хумы мелькнуло: «Знает ли Галан Дракос, что она может проникать в зал таким способом?»
Хума еще тогда, когда услышал разговор Дракоса с магом Гарисом, понял, что Дракос что-то замышляет против Такхизис. Знает ли она сама об этом? Несомненно, она должна была задумываться о том, что честолюбивый ренегат не успокоится, пока все и вся не подчинит своей власти. Может быть, поэтому она и усмехнулась?
Вначале рыцарь только чувствовал присутствие Такхизис. Постепенно ему стали видны ее глаза, нос, рот… Это было прекрасное женское лицо, хотя, конечно, она могла явиться в любом облике, например воина или дерева; все зависело от ее прихоти.
Чем больше смотрел на нее Хума, тем больше убеждался, что никогда не видел такой совершенной красоты. Это было лицо Королевы среди королев – божественно прекрасное, неземное. Ради нее можно было пойти на все!
В самом деле, ну что, кроме несчастий, дало Хуме рыцарство? Рыцарь Хума потерял родителей, Ренарда, друзей – в том числе Бьюрна. Даже любимая была отнята у него…
«Нет, все не так!» Сознание его стало проясняться. Ренард был погублен еще до того, как стал рыцарем. По вине Ренарда погибла мать Хумы. Отец Хумы, Дьюрэк, погиб, сражаясь за то, во что он свято верил. А что касается Гвинес… еще не известно, утратил ли он ее…
Владычица Тьмы насмешливо улыбнулась. Ее лицо внезапно исчезло. Только сила зла, олицетворением которого была Такхизис, продолжала ощущаться рыцарем.
– Я думаю, что нам пора уже прекратить эту игру, – вдруг послышался голос Галана Дракоса.
Глава 30
Дракос стоял перед рыцарем, сложив руки на груди. Его тонкие губы были искривлены в отвратительной усмешке. Вот ренегат поднял руку и отбросил назад капюшон, закрывавший его лицо. Его жидкие волосы казались приклеенными к черепу, одна прядь свисала на лоб. Сама голова была необыкновенно узкой, словно она не была человеческой головой.
Дракос протянул руку и постучал пальцем по бледной костлявой морде одного из волкодлаков, стоящих возле него по обе стороны.
– Итак, пора кончать. Я не хочу больше тянуть время. Вы здесь только для того, чтобы увидеть мой триумф.
– Вы знали, что я здесь?
– Маги Нутари – просто ничтожества. Они даже не могут и представить, на что способен маг, не ограниченный никакими правилами. Я никогда не уповал на их поддержку.
Пока Дракос говорил, Хума обдумывал, что же ему делать.
Отчаяние овладело Хумой. И вдруг его осенило! Рыцарь сделал шаг назад и положил руку на шар, в котором он только что видел изображение Такхизис.
– Одно ваше движение в мою сторону – и я разобью этот шар. Как вы тогда будете себя чувствовать?
– Я буду беспомощен, как младенец. Если, конечно, вам удастся на самом деле разбить этот шар. Ну, попробуйте-ка.
Хума изо всех сил ударил по изумрудному шару. Его рука в железной рукавице отскочила, не Оставив даже царапины на нем.
– Убедились?
Хума кивнул и выхватил кинжал, висевший на поясе.
– Я думаю… – начал Галан Дракос, но рыцарь уже запустил в него кинжалом.
Тот летел точно в цель; но стоило ренегату поднять палец – оружие замедлило свой полет, затем, описав дугу, повернуло назад. Уклоняясь от своего кинжала, Хума бросился вперед и тут же свалился со ступеней многоярусной каменной платформы. Кинжал попал в изумрудный шар и, отскочив от него, упал на пол.
– Вы разочаровываете меня. Признаться, я ожидал от вас большего.
Прежде чем Хума успел встать, Дракос щелкнул пальцами. Рыцарь сразу же почувствовал: его сжали чьи-то могучие каменные объятия. Хума пытался вырваться из этих тисков, но тщетно. Ему удалось лишь увидеть толстые пальцы монстра, цепко держащего его сзади. Под этими пальцами даже доспехи рыцаря прогнулись…
– На стену его, – скомандовал Дракос.
В руках чудовища, поднимавшего его вверх, Хума мог только бессильно извиваться. Что-то холодное и твердое, как камень, сдавило его запястья и лодыжки. С ужасом рыцарь осознал: его схватил один из монстров, стоящих вдоль стены. Теперь этот монстр вместе с Хумой неторопливо встал на свое прежнее место. Другой монстр прижал его плечи к стене.
– Я вижу, вы восхищены моими творениями. Дракос подошел к рыцарю, и Хума увидел, что почти все лицо колдуна покрыто чешуйками. Ренегат был похож на дракона! Хума подумал: это он сделал для того, чтобы усиливать свою мощь.
– Скажу вам откровенно: вначале я недооценивал вас. Я думал, что вы лишь пешка в руках Магиуса. Представьте мое удивление, когда я понял, что вы не только не были для него пешкой, но что наш общий с вами друг истово верит в ваше предназначение.
Упоминание о Магиусе придало рыцарю сил, он снова попытался вырваться из каменного плена, но лапы монстра держали его мертвой хваткой. Хума взглянул на ренегата – тот сиял от удовольствия.
– Перед смертью он отказался от всего, что совершил при жизни. Сомневаюсь, что во всем Кринне нашлась бы мантия белее, чем у него перед смертью. Жаль, что он умер. Сейчас вы могли бы услышать его вопли. Мои помощники – мастера заплечных дел, они отличаются богатым воображением! Мне пришлось даже наказать одного за лишнее усердие: он чуть не убил раньше времени нашего с вами друга. – Ренегат захохотал. – Правда, боюсь, что Магиус после всех этих пыток свихнулся. Он разговаривал сам с собой, нес всякий бред. Это раздражало моих слуг… Несомненно, он был мужественным. По сути, пока я сам не вмешался, он так и не сказал им ничего. Вы, должно быть, значили для него очень много, ибо в своих грезах, в которые он погружался, спасаясь от действительности, он всегда обращался к вам.
Дракос прервал себя сам:
– Но хватит о прошлом. Давайте лучше поговорим о будущем того из нас, кому досталось его ничтожно мало.
Хума улыбнулся, стараясь скрыть охватившее его отчаяние, и сказал:
– Ваши драконы бежали с поля боя, колдуны потерпели поражение, Кринас и почти вся Черная гвардия уничтожены. Людоеды продержатся не более суток. Вы проиграли. Через несколько дней война станет просто воспоминанием.
Глаза Дракоса вспыхнули, и рыцарь понял, что его слова задели ренегата за живое.
Тот заговорил, едва сдерживая раздражение:
– Но вы не учли одного. Да, людоеды отступают, они по самой своей природе – хвастуны и трусы. Они лишь пушечное мясо, и ничего более. Когда станет ясно, что в моем мире они уже ничего не значат, от них не останется и мокрого места.
– В вашем мире?