Хозяин копья (Легенда о Хуме), стр. 3
Когда конь выбрался из леса и земля неожиданно – как показалось рыцарю – разверзлась перед ним, сознание Хумы померкло.
Глава 2
Было темно, когда Хума пришел в сознание. Лунитари была на ущербе, она слабо блестела, придавая всему вокруг темно-красный оттенок. «Как кровь», – подумал Хума и тут же спросил себя: если Лунитари на ущербе, то какая из остальных лун сейчас растет? Солинари не было видно. Если же сейчас на небе нарождается Нуитари, то об этом он не узнает. Никто не видел темную луну – никто, кроме магов Черной мантии, поклонявшихся темной силе. Темная луна невидима для простых людей и, может быть, даже для магов Белой и Красной мантии.
Сознание Хумы все более прояснялось, и он стал осмысливать, что с ним случилось. Под ним лежала лошадь, ее шея была сломана при падении. Прочный панцирь доспехов и тело лошади спасли рыцаря от гибели.
Он попытался встать, но вновь потерял сознание. Доспехи, видимо, не помогли избежать сотрясения мозга. Какое-то время он ждал, пока голова снова не станет ясной, потом осмотрелся вокруг. По-видимому, здесь раньше, когда дожди шли более часто, была река. Глубина оврага раза в четыре превышала рост Хумы. Этого было достаточно, чтобы конь, даже такой сильный, как его, разбился.
Противоположный берег бывшей реки был весьма далеко. Судя по чахлой растительности, река высохла давным-давно, возможно в начале войны, когда Королева Драконов одержала быструю и решительную победу над борцами за дело Паладайна.
Хума сделал новую попытку встать. Он заметил, что боль, если он не поднимал резко голову или не опускал ее слишком быстро, стала вполне переносимой. Избегая резких движений, он поднялся на ноги.
– О боги! – вырвался у него возглас, когда он подумал, что попал на вражескую территорию.
Должно быть, все решили, что он мертв, а возможно, сочли трусом, убежавшим с поля боя…
Сгущался туман, он словно прикасался к телу рыцаря холодными и легкими, как перышки, пальцами. Хума мог переждать ночь и отправится в путь на рассвете, но тогда он запросто мог бы попасть в руки гоблинов. Или он мог пойти сейчас ночью, надеясь, что все, кого он повстречает в густом тумане, будут такими же слепыми, как и он сам. Как бы там ни было, надо выбираться из оврага…
Боль в голове понемногу утихала, Хума стал разыскивать меч. Тот лежал на земле рядом, неповрежденный.
Теперь – найти походную сумку. Часть ее оказалась под лошадью, и, хотя Хума был сильным, сейчас он не смог приподнять или перекатить лошадь. Ему пришлось довольствоваться только частью из малых запасов пищи, спиртовкой и кремнем, извлеченными из сумки, придавленной лошадью.
Хуме не хотелось пускаться в путь ночью, но идти днем, на виду у противника? Об этом нечего и думать. Он собрал вещи и с мечом в руке стал подниматься на берег высохшей реки. Рыцарь надеялся, что туман наверху не такой плотный и, кроме того, оказавшись наверху, он сможет вовремя заметить врагов.
Туман не рассеивался. Хума видел над головой наиболее яркие звезды, но, когда смотрел вдаль, в слабом свете красной луны, пробивающемся сквозь пелену, тумана, не мог различить ничего дальше десяти футов. Он держал меч наготове в левой руке. Щита у него не было, – должно быть, потерялся, когда лошадь падала. Хума все время вспоминал о демоническом существе, мельком увиденном им. Если оно где-то поблизости… Рыцарь еще сильнее сжал эфес своего меча.
Хума шел уже около часа, когда услышал резкие хохочущие голоса. Гоблины! Он спрятался за ствол гнилого дерева. От них его отделяло не более десяти ярдов. Только туман спас его. Хума увидел: три, а может быть, четыре гоблина издевались над кем-то. Возможно, над своим пленником. Сначала Хума подумал: надо убираться восвояси, – но тотчас им завладела другая мысль: надо спасти пленника. Осторожно он подполз ближе и прислушался.
Ржавый, скрежещущий голос болезненно зазвучал в мозгу рыцаря:
– Я думаю, что сам военный министр наградит нас за такого пленника.
Послышался более, низкий голос:
– Может быть, пленника он отдаст нам на расправу. Мне хотелось бы содрать с него скальп. Ведь он убил Главаря.
– Тебе Главарь никогда не нравился.
– Он должен был мне много денег! Теперь я никогда не получу их!
Вклинился третий голос:
– Как вы думаете, людоеды убьют его? Хума напряг слух и уловил звук ножа, затачиваемого о камень.
– Нож и вправду тупой… У них – трусоватые душонки.
Послышался звон цепей, и Хума перебрался на другое место. Ему показалось, что звон цепей доносился справа.
– Он проснулся.
– Давайте-ка позабавимся! Цепи зазвенели снова, и гулко звучащий голос четко произнес:
– Дайте мне оружие: я хочу сразиться с вами со всеми!
– Ха! – захихикали гоблины. – У тебя, Бычья Морда, уже была такая возможность. Мы не дураки, ты сам знаешь.
– Хорошо, позволим тебе сразиться, – вдруг кто-то дал разрешение, словно бы нехотя. – Только тебя будут охранять.
Гоблины, все четверо, замолчали. Слышалось, как снова звенят цепи.
– Мне кажется, что с нами он справится за минуту.
– Спорим на два медных – он победит.
– Дурак! И ты еще можешь спорить?!
– А Главарь поспорил бы.
Рыцарь, внимательно прислушивавшийся к разговору гоблинов, все же услышал мягкие шаги позади себя. Когда он обернулся – подумал: его, без сомнения, заметили. Однако идущий, как вскоре понял Хума, плохо видел в тумане. Это был часовой. Но через несколько шагов гоблин приблизится настолько, что даже густой туман не спасет рыцаря.
Хума стал бесшумно передвигаться в сторону и вскоре оказался позади часового. Он старался идти нога в ногу с гоблином, но его шаг был раза в полтора длиннее, и он быстро догонял ненавистного врага. Еще несколько шагов…
Вдруг яростный рев послышался из лагеря. Гоблин обернулся и – в недоумении уставился на рыцаря. Хума стремительно прыгнул на гоблина. Меч обрушился на врага, и тот упал на землю, издав сдавленный крик…
– Эй, Мясник!
Хума, ругнувшись, отполз от тела. Гоблины перестали издеваться над пленником – это он, по-видимому, издал яростный рев – и осторожно двинулись к тому месту, откуда, по их мнению, крикнул часовой.
– Мясник!
– Он, наверное, снова споткнулся о камень.
– Может быть, и так, но он что, разбил себе голову и не может ответить? Пигстикер!
– Мне думается, нам надо остаться здесь. На всякий случай.
– Здесь останется Весельчак. А ты пойдешь с нами, если не хочешь оказаться на месте пленника.
– Конечно, конечно!
Гоблины произвели шума более чем достаточно для того, чтобы движения Хумы не были слышны, к тому же и туман скрывал его. Однако один из гоблинов взял с собой факел. Вскоре они наткнутся на убитого товарища, но время, чтобы освободить пленника, у Хумы есть…
Он подполз к лагерю вплотную. Ему показалось, он увидел какое-то большое существо, сидящее на земле, с подобием рогатого шлема на голове, но туман, искажая пропорции, делал это существо похожим на эльфа или гнома. В туманной мгле светился лагерный костер, возле него смутной тенью двигалась неказистая фигура. Хума догадался: это Весельчак, которого оставили сторожить пленника.
Несмотря на то что костер был неярким, Хума не очень-то надеялся подкрасться к гоблину незаметно. Укрыться было негде, а Весельчак, как маятник, ходил туда-сюда, глядя то в одну, то в другую сторону. Хума разглядел, что в руках у него – двуострая секира.
Хума сел, опираясь рукой на какие-то камни, и в его мозгу, пострадавшем от сотрясения, мелькнули обрывки мыслей, как действовать дальше. Набрав пригоршню камней, он встал на колени и, моля Паладайна о помощи, бросил камни как можно дальше от пленника.
К большому облегчению Хумы, часовой отреагировал так, как рыцарь и ожидал. Пока гоблин бегал выяснять, что случилось, Хума набрал еще одну пригоршню камней, встал и бесшумно пошел к пленнику. По пути он бросил новую пригоршню камней, бросил со всей силой, на какую был сейчас способен, – чтобы на этот раз они полетели как можно дальше.