И. о. поместного чародея, стр. 93
Стрелки часов, висящих на стене, еще не подобрались к одиннадцати.
Похоже, мы просто не заметили, что здесь проходило небольшое искажение пространства, сопряженное с искажением времени. Повсюду наступила полночь, кроме небольшого уголка зала, где находились часы.
Мой взгляд, пометавшись по сторонам, наконец нашел Теннонта, также окаменевшего от потрясения. Выражение его лица было ужасным.
Я знала, как он сейчас поступит, и бессильно закрыла глаза, сжав руку Виро, холодную и липкую от пота.
ГЛАВА 34,
в которой Каррен предстоит принять трудное решение.
На несколько бесконечных мгновений мне показалось, что мы с Теннонтом остались одни в зале, — все остальные люди, шум, музыка слились в одно мутное, глухо рокочущее пятно. Существовало только бледное, окаменевшее лицо мага и мое надрывно бьющееся сердце. Я замечала мельчайшую дрожь его губ, знала, что означает нервное движение его рук и неестественная поза, в которой он застыл на секунду, прежде чем решиться.
А затем я услышала его голос — не крик, не рев, но он с легкостью перекрыл все старания оркестра и людской гомон. Мутная пелена с глаз спала, и теперь я различала замерших в испуге, ничего не понимающих жителей Эсворда. Сбились с шага и остановились танцоры, отшатнулся и съежился бургомистр, не успевший спросить у лжечиновника, в чем дело.
— Вон! Все — вон! — приказал Теннонт, глядя в пол, и словно волна ледяной воды окатила зал, сбивая людей с ног и опрокидывая вазы с цветами. Со звоном осыпались несколько зеркал, и тишину прорезал одинокий женский визг, который тут же подхватили во всех углах зала.
Бургомистр, струхнувший, но все еще пытающийся сохранить лицо, что-то возмущенно залопотал, но одного взмаха руки мага хватило, чтоб он укатился куда-то в сторону, словно мяч, сбив по пути нескольких нерасторопных горожан.
Говорят, в панике люди не способны верно оценить, откуда исходит наибольшая опасность. Жители Эсворда оказались сообразительны, как на подбор, и с воплями устремились к выходу, демонстрируя здравую убежденность в том, что хуже распоясавшегося мага ничего быть не может. Виро изо всех сил толкнул меня куда-то в сторону, так что я избежала опасности быть затоптанной в давке. В растерянности пытаясь подняться после того, как пролетела кубарем несколько метров, от досады я едва не вырвала себе клок волос. У меня была возможность смешаться с толпой и выбраться наружу, пусть даже рискуя переломать ребра, но я упустила свой шанс.
Едва я только об этом подумала, как цепкие пальцы мага сомкнулись на моей шее, и следующий тычок отправил меня обратно в объятия Виро, который тут же заломил мне руку за спину.
Зал опустел. Пол был усеян осколками зеркал, повсюду виднелись обрывки одежды и растоптанные цветы.
— До чего же приятное ощущение, — произнес Теннонт, с удовлетворением осматривая зал.
Меня передернуло от омерзения. Даже в Академии мне редко встречались столь самодовольные чародеи. Теперь он мог не притворяться и забыть о глупых забавах с бургомистром и горожанками, поклонением которых он развлекался от нечего делать. Теннонт открыто упивался тем, что мог сотворить любую гнусность, не опасаясь понести наказание, и было ясно, что большего счастья для него не существует. Безнаказанность и всемогущество значили для него одно и то же, впрочем, как и для большей части магов.
— Ну, где же вы, храбрые эсвордцы? — пробормотал он, разминая пальцы и кривя губы в злой улыбке.
Словно услышав его, в дверях показались стражники во главе с растерянным капитаном, который тем не менее, завидев мага, браво завопил:
— Именем бургомистра!..
— Катитесь ко всем бесам! — откликнулся маг, хищно улыбаясь, и в то же мгновение капитан, ринувшийся в атаку, словно наткнулся на невидимую преграду, порядочно ушибив лоб. Вслед за ним точно так же шлепнулись на пол и несколько стражников, доказав, что последние события ничуть не пошатнули дисциплину в рядах стражи, высокий уровень которой я ранее отмечала.
— А теперь приступим к серьезным делам, — сладчайшим голосом произнес Теннонт, оборачиваясь ко мне.
…Артефакт, который я видела лишь мельком, теперь был установлен на столике, который маг собственноручно перенес в центр зала. Левитировал он его плавно и стремительно, заставив меня с досадой вспомнить свои собственные жалкие попытки на воротищенском кладбище. За прозрачной преградой изрыгал проклятия капитан, там же копошился и бургомистр, но прошибить невидимую стену они не могли. Я про себя отстраненно отметила, что Теннонт еще и жуткий позер, — он мог бы просто не подпустить никого к ратуше, но предпочел, чтобы у сегодняшнего действа были зрители. Успешный опыт декламации перед восторженными дамами испортил его напрочь.
— Времени нет, — деловито сообщил чародей. — Я сейчас сниму с тебя заклятие молчания, и ты прочитаешь текст, который я тебе дам. Это будет быстрая смерть, к тому же слухи о ней разойдутся по всем окрестностям. Да и в Изгарде будут судачить. Ты же всегда хотела славы и признания, безродная лгунья?
Я почувствовала, как перестал сжимать шею невидимый шнурок, и хрипло сказала:
— Пожалуй, я бы смирилась с бесславной смертью от старости.
Теннонт неестественно расхохотался и с презрением бросил:
— От моих предложений не отказываются!
С этими словами он развернул перед моими глазами небольшой свиток, и я удостоверилась, что формула, изложенная в нем крупными буквами, действительно очень проста. Теннонт положил пергамент на столик с артефактом и отошел от него, беззвучно считая шаги. Видимо, моя смерть предполагалась не только быстрой, но и эффектной. По крайней мере, наблюдать за ней полагалось с расстояния десяти шагов.
— Я попробую… — неуверенно шепнул мне на ухо Виро, но я лишь горько всхлипнула, не веря в то, что он сумеет помочь. Особенно теперь, когда от смерти меня отделяли всего несколько коротких строчек.
В детстве я слышала немало историй о том, как гордо встречали свою смерть великие короли, королевы и маги прошлого. Молча они шли на эшафот, прощая своих врагов, и даже палачи, бывало, утирали скупую слезу, когда видели, как любезно и величаво обращаются к ним эти люди, стоящие на пороге смерти. Но так как я сомневалась, что моя смерть войдет в легенды и сказания, пусть даже у нее будет немало свидетелей, то принялась брыкаться, царапаться и визжать всяческие проклятия, отказываясь приближаться к артефакту. Хоть Виро и не был хил, но справиться с беспорядочно мелькающими коленками, локтями, костлявыми кулаками и острыми зубами ему было непросто. Он пыхтел мне на ухо, что я все делаю неправильно, и уговаривал смириться, но я придерживалась другого мнения.
— Довольно! — снова повысил голос Теннонт.
Я почувствовала, как обмякают мои руки и ноги, ослабевая и немея.
— У нас нет времени, глупая девка. Ты давно знала о моих намерениях, так что должна была успеть оплакать свою безрадостную и бесполезную жизнь. Я, честно говоря, даже в толк взять не могу, отчего ты так яро борешься за столь презренное существование. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Пораскинь-ка своими мозгами и сравни два варианта будущего: быстрая и практически безболезненная смерть, которая к тому же принесет мне много пользы, либо же мучительная и долгая, которая принесет мне много удовольствия. Причем чем дольше она будет длиться, тем приятнее мне будет. — Тут голос Теннонта стал вкрадчивым и тягучим. — Знаешь ли ты заклинания, относящиеся к курсу пыток? О, ты до него не дошла конечно же… Как тебе, например, формула, которая позволяет сдирать с человека кожу тоненькими полосками? Или та, что изломает ребра и нанижет на них внутренности? Поверь, курс пыток — мой конек, я даже факультативные занятия посещал в свое время…
Я с ненавистью посмотрела в его абсолютно пустые от ярости глаза и устало кивнула, сдаваясь.