Ревность Эмили, стр. 21
Когда Люк поднял голову, его глаза сверкали так, что Эмили поняла — он выполнит задуманное.
— Ты же хотел поговорить.
Люк хрипло рассмеялся и снял свитер.
— Да. Но из разговоров у нас не получается ничего хорошего. А секс — это единственное, где у нас полная гармония. Ведь ты же хочешь меня так же сильно, как я тебя.
Эмили трепетала, когда он расстегивал ее рубашку и освобождал ее грудь от лифчика.
— О, Люк!
Он с восхищением рассматривал ее прекрасное обнаженное тело.
— Нет… — выдохнула она.
Но он, казалось, ничего не слышал, продолжая ласкать каждый дюйм ее тела… Она пыталась его остановить, пока еще не поздно… но было уже слишком поздно.
Когда они вместе подошли к вершине, вверив друг другу все самое сокровенное, ослепительная вспышка ощущений озарила их пылающие сердца, заслонив собой остальное, оставив Люка и Эмили в их собственном мире наслаждения и грез.
А потом потихоньку начала возвращаться действительность. Сначала Эмили почувствовала сладкий запах сена. А когда Люк взглянул на нее, она побледнела. Его глаза ничего не выражали. В них угадывалось сожаление о том, что он не смог воспротивиться их примитивному желанию. Эмили в смятении бросилась к своей рубашке. Та все еще была мокрой. Девушка натянула ее на свое тело, желая наказать его за горькое предательство.
— Я же вижу, что ты не хочешь уходить от меня, а я не перенесу твоего ухода, — сказал Люк, не сводя с нее глаз. — Взгляни в свое сердце, cherie.
Что было в ее сердце, она точно знала, а вот сердце Люка оставалось для нее загадкой. Эмили испустила глубокий вздох и отвернулась от мужа, чтобы натянуть джинсы.
— Что с твоей спиной? Она же в крови!
Его лицо стало белым.
— Пустяки. Я упала в куст ежевики, — объяснила Эмили, но он прижал ее к. своей груди и пробежал руками по ее телу, чтобы убедиться, что она цела.
— Ты такая бледная. А я ничуть не лучше моего варварского предка. Вот, выпей.
Он достал из кармана плоскую фляжку.
Когда Люк отвернул пробку, и Эмили почувствовала запах бренди, ее лицо приобрело болезненный зеленоватый оттенок.
— Нет.
Она побледнела еще больше, и страх охватил Люка.
— Что с тобой творится? — взревел он, когда ее ноги подогнулись. Неужели Касим все же сбросил ее, а она не сознается, боясь его гнева? — Ради бога, Эмили, ты должна выпить это.
— Нет. — Она решительно сжала посиневшие губы. — Никакого алкоголя, Люк… Я беременна.
Глава десятая
— Какого черта ты мне ничего не сказала?
Эмили открыла глаза и поняла, что находится в спальне замка. Рядом стоял Люк с яростным выражением на лице. Эмили опустила ресницы, уже жалея, что пришла в себя.
— Месье Вайон, пришел доктор.
Спокойный голос Лиз ворвался в пугающую тишину, и Эмили услышала, как Люк что-то сказал по-французски.
— Позовите меня сразу же, как только он закончит, — распорядился Люк и вышел.
— Месье Вайон очень расстроен, — заверила ее Лиз. — Вы его ужасно напугали, когда потеряли сознание в конюшне. Он нес вас на руках до самого замка.
— Он очень разозлился? — прошептала Эмили, и слезы хлынули у нее из глаз.
Лиз погладила ее по руке.
— Нет. Он очень заботится о вас.
Люк не выглядел заботливым, холодно подумала Эмили.
Осмотрев Эмили, доктор уверил ее, что она вполне здорова и что с ребенком тоже все в порядке.
Чтобы расслабиться, Эмили решила принять ванну. Она бросила в воду горсть ароматических кристаллов и заискрилась, когда волшебная пена покрыла ее тело.
— Сначала ты падаешь в обморок, а теперь и вовсе хочешь утопиться!
Свирепый рев, раздавшийся у двери, заставил ее открыть глаза.
Эмили с ужасом осознала, что вода уже успела дойти до ее губ, и быстро вскочила, прикрываясь руками.
— Чего ты хочешь? — накинулась она на Люка.
«Тебя» было бы честным ответом на этот вопрос.
Он подошел к ней.
— Поговорить.
Его влажные волосы говорили о том, что он только что принял душ. Верхние пуговицы, свежей белой рубашки, не были застегнуты, а черные брюки плотно облегали бедра.
— Мы уже пытались поговорить в сарае, — многозначительно сказала Эмили.
— А я нашел это очень полезным, cherie. Правда, один секрет ты все же утаила от меня.
Ей нечего было сказать в свою защиту, и она, молча, стояла, наблюдая за тем, как он выбирает пушистое полотенце.
— Я справлюсь сама… — начала она, но умолкла на полуслове под его свирепым взглядом.
Было очевидно, что он не собирается отступать. Недовольно вздохнув, Эмили позволила Люку закутать ее в полотенце. Пока он с нежностью вытирал ее, она ощущала легкие и приятные покалывания во всем теле, но стойко терпела. Затем он надел на нее ночную рубашку, и девушка почувствовала ласковое прикосновение шелка. Это была изящная ночная рубашка цвета слоновой кости.
— Дабы мне не потерять рассудок во время разговора, надо, чтобы ты была одета.
Люк подхватил ее на руки и отнес в спальню, где уложил в постель, заботливо поправив подушки. Он обращался с ней так, будто она была редчайшей драгоценностью. Но, возможно, это только иллюзия. К глазам Эмили подступили слезы. Что он думает об их втором ребенке?
— Ты сердишься на меня? — дрожащим голосом спросила она, когда молчание затянулось, и ее нервы готовы были вот-вот лопнуть.
— Прильни ко мне, и ты это сразу поймешь. — Люк уставился на ее удрученное лицо и вздохнул. — Нет, я не сержусь на тебя. Я виню себя.
Было очевидно, что новость о ее беременности не принесла ему счастья, более того, ее удивило, какую боль это причиняло ему. Ей следовало ожидать этого, ведь его реакция на ее первую беременность хорошо сохранилась в ее памяти. И не было никакой надежды, что что-то изменилось теперь. Эмили вдруг страшно захотелось, чтобы он ушел, и она могла бы поплакать в одиночестве.
— Ты не хочешь этого ребенка?
Его голос звучал с непонятной хрипотцой, которую она чуть не приняла за боль.
— Конечно, хочу. А ты, Люк? — прошептала она. — Для мужчины, который клялся, что не хочет иметь детей, наверное, было сильным ударом узнать, что предстоит стать отцом во второй раз.
— Это не совсем то, что ты имеешь в виду. — Люк вскочил на ноги и беспокойно зашагал вдоль кровати. — Я всегда хотел рождения Жан-Клода. Ты должна мне поверить, — пробормотал он. — Но я так боялся, сердце мое, так боялся за тебя! В первый раз, когда порвался презерватив, существовало хоть какое-то оправдание. Но теперь это была явная небрежность с моей стороны. Я занимался с тобой любовью, потому что не мог сдержать себя. Ты проникла в мою кровь, в мое сердце, Эмили. Стоит мне только взглянуть на тебя, как у меня зарождается желание. Это похоже на навязчивую идею — потребность ласкать тебя и испытывать наслаждение, которое только ты можешь дать мне. Меньше всего я думал о том, что может случиться. И все же я больше, чем кто-либо другой, должен был подумать о последствиях такой небрежности. Ведь это из-за меня умерла Сабина, — простонал он. — Это моя вина.
— Нет. — Эмили не могла больше выносить страдание, отразившееся в его глазах, и протянула руки, приглашая его присесть на кровать. — Люк, смерть Сабины была ужасной трагедией, но ничьей вины тут нет. Внематочная беременность — сравнительно редкое явление. Ты ничего не мог сделать, чтобы предотвратить его.
— Все было не совсем так. — Люк замолчал и провел рукой по лицу. Его руки дрожали. — Я не любил ее. Когда мы с Сабиной встретились, я был молодым и пылким. И я безумно желал ее. Но наш брак почти сразу же начал давать трещину за трещиной. Сабина была одержима мыслью иметь ребенка, а я был сосредоточен на своей карьере. У нас начались бесконечные ссоры. У нее появились любовники, и наш брак был почти разрушен. Та поездка на остров была последней попыткой Сабины спасти его.
Выражение его лица оставалось непроницаемым, а Эмили вздрогнула, вспомнив то, что ей рассказала Робин.