Великие подвиги Аладдина, стр. 10

– И что там пишут? – спросила Шахерезада, выходившая из ванной и заметившая, что Аладдин читает газету.

– Вот, это кажется, про Хаттабыча, – кивнул Аладдин. – Вчера разразился кризис на нефтяной бирже, в результате чего цены на нефть снова подскочили. Джорджа Буша от шока хватил инфаркт, и сейчас у него в Белом Доме собрались лучшие кардиологи Соединенных Штатов, готовые на все, чтобы спасти жизни президенту… Дальше какая-то хрень, ничего не понимаю, но судя по всему, Хаттабыч сейчас счастлив.

– Я тоже счастлива, – кивнула Шахерезада, продолжая разбирать пакеты со шмотками. – Я ведь за эти два дня прибарахлилась на всю жизнь! Шоппинг на полную катушку – и ни в чем себе не отказывала… Круто! Спасибо тебе, Аладдин, за то, что ты раздобыл такого классного джинна, который отправил нас в это замечательное время!

– Ну, раз все счастливы, то и я счастлив, – заключил Аладдин. – Так и быть, захватим всю эту кучу с собой в Багдад. Мне так понравился твой вчерашний наряд!

– Кстати, почему бы нам не сходить в какой-нибудь арабский ресторан? – предложила Шахерезада. – Я видела один подходящий тут неподалеку. Давай прогуляемся?

– Окей, – кивнул Аладдин. – Только паранджу надень.

– В этом мире женщины сами решают, что носить, – гордо заявила Шахерезада. – И мужчины в этом нам не указ! Но так и быть, ради тебя надену что-нибудь поскромнее.

Если бы Аладдин знал слово «эмансипация», он сейчас хорошенько обругал бы эту самую эмансипацию.

Эль-Абдурахман

Арабское кафе, которое приглянулось Шахерезаде, оказалось очень приличным заведением, и Аладдин впервые за последние несколько дней отведал на завтрак привычные ему блюда. Правда, это удовольствие обошлось нашей парочке недешево, но у них по-прежнему была кредитка Хаттабыча.

А дела у Хаттабыча, судя по всему, шли неплохо – Джордж Буш еще не оправился от инфаркта. Так вот, Аладдин с Шахерезадой мирно завтракали, как вдруг к их столику подошел странный человек в черном костюме «Adidas» и кепке-бейсболке. Аладдин посмотрел на этого человека, увидел слово «Adidas» на костюме, улыбнулся и кивнул со словами:

– А, вы – джинн!

– Ну, почти что, – кивнул незнакомец. – Аладдин, а ты чего здесь делаешь?

– Мы что, знакомы? – спросил Аладдин.

– Если нет, то будем, – ответил странный человек, подсаживаясь к ним. – Возможно, ты знаешь меня под именем Эль-Абдурахман. Я одно время был придворным магом багдадского шейха. Это, конечно, позорное занятие – работать на шейхов, но уж очень деньги нужны были, в долги влез…

– Погоди! Ты – Эль-Абдурахман, который двадцать лет назад наводнил Багдад всякой нечистью, но был схвачен и казнен на городской площади?! – с увеличивающимся страхом спросила Шахерезада.

– Ну, – улыбнулся «Эль-Абдурахман». – Вроде того. Только меня не казнили, как видите. Это была обыкновенная голограмма.

– Чего? – спросил Аладдин.

– И наполнять Багдад гадами я вовсе не хотел, – продолжал колдун. – Говорил же я шейху, чтоб он рукопись в огонь не бросал! Вот она и материализовалась – а в ней как раз описание низших демонов было. После этого случая нам с чуваками пришлось разрабатывать новую технологию «Рукописи не горят»… Ну да ладно, это все дело прошлое. Вы лучше расскажите, как вы в Нью-Йорке оказались?

– Это все Хаттабыч, – ответил Аладдин. – Я загадал желание: увидеть одно из своих будущих воплощений, и вот мы тут оказались. Кстати, уважаемый Эль-Абдурахман, а вы не знаете, зачем такие козырьки на этих кепках?

– Да для красоты, – усмехнулся Эль-Абдурахман. – И глаза от ультрафиолета вроде как защищают.

– Все, понял, и здесь тоже магия, – кивнул Аладдин. – А я ведь в магии ничего не понимаю, Хаттабыч тоже вечно все непонятно объясняет.

– Ну, теперь все сходится, – кивнул Эль-Абдурахман. – Раз Хаттабыч здесь… Так я и знал, что не могут цены на нефть подскочить из-за естественных причин. Да, Хаттабыч на бирже – это что-то! Наверно, он и Адаму Смиту свои дьявольские формулы нашептывал.

– Послушайте, а вы точно колдун? – спросила Шахерезада. – Хотя, если внимательно посмотреть, в этом мире все колдуны, чего уж тут удивляться.

– Хочешь, что-нибудь наколдую? – спросил Эль-Абдурахман и, не дожидаясь ответа, вытащил из рукава красную розу.

– Класс! – воскликнула Шахерезада.

– А мне можно что-нибудь такое? – спросил Аладдин.

– Одну секунду, – кивнул Эль-Абдурахман, роясь в карманах. – Ага, вот, часы швейцарские. Они время показывают.

Пять минут ушло на то, чтобы научить Аладдина определять время, после чего тот начал любоваться своими швейцарскими часами.

– Надо же, какая на них еще надпись классная – «Ролекс Хуистер»! – воскликнул Аладдин.

– Как?! – воскликнул Эль-Абдурахман. – Опять «Хуистер» вместо «Уистера» материализовался?! Нет, все-таки я неисправим. Ладно, Аладдин, так чего ты там про свое будущее воплощение говорил? Кем ты в этом времени родился? Усамой Бен-Ладеном, Саддамом Хусейном или Мишей Задорновым? Насколько помню, этих троих Соединенные Штаты объявили своими врагами номер один.

– Нет, моего… Не знаю, как даже его назвать… – пробормотал Аладдин. – Короче, будущего меня зовут Джоном Дебри.

– Как?! – рассмеялся Эль-Абдурахман. – Дебри? Никогда не слышал, но имя интересное. Его мог выдумать только извращенец вроде меня. И чем этот Дебри занимается?

– У него такая машина странная, на ней еще «NYPD» написано, – ответил Аладдин.

– Ага, понятно, – кивнул Эль-Абдурахман. – Займусь я этим вопросом. Ладно, раз Хаттабыч тут, да еще и на бирже, надо бы мне его навестить. А вы двое уже надумали, когда назад в прошлое вернетесь?

– Никогда! – воскликнула Шахерезада. – В Багдаде даже у шейха нет такой ванной комнаты, как здесь в гостинице.

– Ну, вернуться-то вам придется, – усмехнулся Эль-Абдурахман. – Это уж я точно знаю. Ладно, погуляйте пока по Нью-Йорку, можете еще в Париж съездить. Только не дай бог вам нарваться на нагваля Аракрона!

– На кого? – спросил Аладдин.

– Забудь, – приказал Эль-Абдурахман, и Аладдин тут же забыл.

– И, кроме того, Аладдин, я тебе еще хотел дать один совет, – сказал Эль-Абдурахман. – Раз уж у тебя в распоряжении джинн… Хаттабыч ведь уже говорил тебе про власть и ответственность?

– Говорил, – кивнул Аладдин. – Но каждый раз, когда я попадал в неприятности, я тут же загадывал новое желание, и все приходило в норму.

– Вот об этом-то я и хочу сказать, – кивнул колдун. – Однажды неприятности могут оказаться такими, что никаким новым желанием их не исправишь. И немало хороших колдунов на этом прокалывались. Поэтому… как бы это сказать… Будь поскромней в своих желаниях.

– Зачем? – удивился Аладдин. – Я ведь могу получить все, что пожелаю!

– Вот именно, – кивнул колдун. – Но о последствиях-то тоже надо помнить. Когда станешь опытнее… напрыгаешься из мира в мир и так далее… вспомни мои слова. Наверняка к тому времени ты поймешь, что с такими огромными способностями лучше всего быть как можно менее заметным.

– Почему? – Аладдин все еще не понимал.

– Ну, вот я, например, – сказал Эль-Абдурахман, вставая из-за стола. – Мог бы вызвать Лимузин, но поеду на метро. Так и быстрее – без пробок, да и внимания лишнего не привлекаю. И мне никто не завидует. И «Адидас» ношу по той же причине. Ну что ж, до встречи, ребята!

И колдун в «Адидасе» вышел из кафе.

– Ну, Аладдин, и что же это было? – спросила Шахерезада. – Или кто это был?

– При случае спрошу у Хаттабыча, – ответил Аладдин. – Но слова его надо бы запомнить.

В гробнице Тутанхамона

В течение двух лет Аладдин и Шахерезада путешествовали по миру. Хаттабыч баловался мировыми ценами на нефть. Джордж Буш, которому придворные экстрасенсы указали на Багдад как на причину всех неприятностей, начал бомбить Ирак и охотиться за Саддамом вместо того, чтобы выследить багдадского Хаттабыча. Шахерезада опустошила хаттабычевскую кредитку на Миланской неделе моды, в результате чего на нее начали молиться все миланские дизайнеры. А Хаттабыч почесал в затылке и устроил очередной финансовый кризис так, чтобы вся прибыль досталась только ему.