Пепел войны, стр. 11

Тут слово снова взял Меркулов, который до этого был больше слушателем, нежели участником совещания.

— А чем мы рискуем, товарищ народный комиссар? Только для Канариса, который глубже всего копнул по делу Странника, эти строки могут что-то значить, для Гитлера и его приближенных это бред, за обнародование которого, в свете успехов вермахта, просто уничтожат информатора и все. В окружении Гитлера одни фанатики, к которым он прислушивается, а Канарис не создает впечатления такого человека. Единственное, что смущает, так это проанглийские настроения.

Берия нетерпеливо отмахнулся:

— Я сам прекрасно понимаю все ваши доводы. Но что мы скажем Страннику на проявление такого интереса? Ведь наши потомки тоже не дураки и смогут понять, откуда произошла утечка информации.

Снова вмешался Судоплатов, который не раз до этого общался со Странником и в некотором роде считался специалистом по потомкам.

— Я думаю, они это уже и так поняли. Зимин не выглядит наивным, и все его поступки, которые со стороны вроде как выглядят глупо, на проверку оказываются логически правильными в тех рамках, в которых вынужден работать Странник. Как мне представляется, у них очень тяжелое положение и предстоит военный конфликт с остатками прозападных властных структур на Украине. Поэтому в условиях глобального дефицита боеприпасов, продуктов и горючего действия Зимина по захвату у немцев этих ресурсов выглядят вполне логично. Да и то, что он активно включает в свой отряд бойцов и командиров из нашего времени, готовит их для боевых действий против фашистов в нашем времени и против бандитов в своем, проводит вполне качественную идеологическую обработку, говорит о малочисленности его группировки и о серьезных задачах, которые он перед собой ставит. Я уверен, что Зимин поймет нас, с его стороны изменится только количество запрашиваемых ресурсов. Ему невыгодно портить с нами отношения, даже несмотря на наше тяжелое положение.

До этого молчавший Меркулов подал голос:

— Я согласен с Павлом Анатольевичем. Скорее всего, в ближайшее время мы станем свидетелями применения Странником более совершенной боевой техники, нежели нескольких легких танков, которые побывали под Нежином. Наши потомки предусмотрительно оставляют козыри у себя в рукаве, не выкладывая все сразу. Поэтому я тоже уверен, что Зимин не предпримет никаких необдуманных шагов в рамках операции «Посейдон» без согласования с нами, о чем говорит его радиограмма, присланная практически сразу при появлении эмиссара Канариса. А его требование передать в наши руки генерал-лейтенанта Карбышева, чтоб затянуть время, выглядит вполне разумным и оправданным на фоне того, как потомки уважительно относятся к памяти этого человека.

Берия решил подвести итог совещания.

— Хорошо, я вас понял, все результаты и наши соображения завтра же на докладе передам товарищу Сталину. На вас же, Павел Анатольевич, — сегодня же отправить к Зимину нашего человека и организовать взаимодействие с частями Юго-Западного фронта для оказания помощи сражающейся в окружении группе советских войск. Тем более в этой ситуации Зимин действительно помогает, отвлекая на себя две полнокровные дивизии вермахта. Это тоже нельзя забывать. Сегодня жду от вас доклада по операциям «Посейдон» и «Оракул».

Глава 4

Капитан Васильев, примостившись в башне танка, следующего за трофейной немецкой «троечкой», идущей в головном дозоре, открыв люк, подставил лицо ночному холодному воздуху, чтобы не заснуть от усталости. Он оглянулся на идущий следом БТР, на броне которого вольготно расположился новый командир — майор Оргулов и Снежная Королева, Катька Артемьева.

Он еще раз окинул взглядом новых боевых соратников, разместившихся на его Т-64, ставшим за последние несколько дней таким родным и привычным. Двое человек Оргулова, выходцы из этого времени, лейтенанты Павлов и Карев, вполне спокойно смотрели по сторонам, держа в руках автоматы Калашникова с подствольными гранатометами. На лицах его товарищей, с которыми он совсем недавно перешел на сторону нового сильного и волевого командира, Сергея Оргулова, уже не читалась такая растерянность, что была поначалу, когда поняли, куда и как они попали. Сейчас это уже был спаянный общими победами отряд, способный решать серьезные задачи. Васильев сначала предполагал, что это будет очередной выход за трофеями, но оказалось, Оргулов все давно продумал и все его вроде как лихие мальчишеские наскоки направлены на создание единой силы, способной защищать и тайну межвременного портала, и женщин и детей, за которых майор теперь в ответе. Самое интересное, что никто его не может упрекнуть в пренебрежении своими обещаниями. Глубоко дыша ночным воздухом, капитан Васильев уже как-то отстраненно воспринимал свое прошлое в бункере Черненко и все события гражданской войны и ядерного конфликта. Такое чувство, что за эти два дня, заполненных постоянной стрельбой, атаками и отступлениями, он и его люди перевернули некоторую страницу в своей жизни и возврата к прошлому, воспринимающемуся как грязное болото, уже не будет.

Странно вот так на все смотреть со стороны. Только совсем недавно он сидел в бункере, который в последние дни перед глобальной ядерной войной полковник Черненко использовал в качестве штаба сводного полка внутренних войск Украины, с тоской смотрел на своих детей и думал о нерадостном будущем. С трудом выносил пустой взгляд жены, впавшей в апатию и выполняющей свои семейные обязанности, скорее из чувства долга, нежели из желания жить дальше. Он прекрасно знал о коробочке со снотворным, которое жена выменяла на рынке, и знал, зачем она это сделала, и не мог ее осуждать — мысли о самоубийстве уже не раз его самого посещали. Только дети и природное упорство еще держали на этом свете, и он пытался всей своей энергией удержать жену от опрометчивого шага, хотя с каждым разом это становилось все труднее и труднее. Старший восьмилетний Володька держался еще более-менее, а вот пятилетняя Марьяна сильно болела и стала сдавать. По словам доктора, осталось ей недолго. Детскому растущему организму нужно солнце и нормальная еда.

Благодаря силе воли он стал неформальным лидером группы офицеров и прапорщиков, которые присоединились к полку «внутряков» во время войны. Тогда они были единым боевым подразделением, но после заточения и долгих месяцев в замкнутом пространстве отряд стал распадаться на группы по интересам. Черненко старался держать в подразделении некоторый порядок, но его зам, майор Семенов, ярый украинский националист, переведенный из Львова перед самой войной для контроля за национальным самосознанием бойцов полка, будучи не столько боевым офицером, сколько вертким тыловиком, подмял под себя распределение продуктов и со временем оброс командой любимчиков и лизоблюдов. В пику ему вокруг Васильева образовалась немаленькая группа, в основном из пришлых, которая смогла в какой-то мере, с позиции силы, воздействовать на зарвавшегося тыловика и выбивать продукты для своих семей. Вадим прекрасно видел, что Черненко не препятствует Семенову, но при этом четко контролирует всю обстановку, и когда пару раз становилось очень жарко и народ хватался за оружие, быстро и жестко наводил порядок с помощью своих сторонников, кадровых бойцов, которых было немного, но они составляли боевой костяк полка.

Но тем не менее всем было понятно, что в такой жизни нет никаких перспектив и все обречены на медленное умирание. На поверхности участились стычки с татарами, в которых погибло несколько человек, буквально месяц назад по бункеру прокатилась эпидемия самоубийств. Черненко пытался занять всех работой и отвлечь от дурных мыслей, но на второй год это уже мало помогало.

Во время очередной выходки татарских бандитов Ильяса, попытавшихся захватить поисковую группу небольшой выжившей общины, возглавляемую Панковым, но более известным как Борисыч, произошло необычное событие. Вся мобильная группа боевиков была уничтожена небольшим отрядом профессионалов, которые имели смелость организовать засаду и перебить вторую группу бандитов, которую лично Ильяс отправил на помощь.