Зеркальное отражение, стр. 48

Вторник, 03.03, Токио

Саймон Ли по прозвищу Смоль, родившийся и выросший в Гонолулу, решил посвятить свою жизнь работе в полиции 24 августа 1967 года. В тот день семилетний Саймон смотрел очередную серию телевизионного сериала "Гавайи 5-0" с участием Джека Лорда и Джеймса Макартура, в которой его верзила-отец снимался в эпизоде. Впоследствии он сам не мог сказать, что заронило ему в душу любовь к полиции – то ли вдохновенная игра Лорда, то ли то обстоятельство, что его герою удалось справиться с отцом Саймона; однако, именно подражая Лорду, он стал красить волосы в черный как смоль цвет, чем и заслужил свое прозвище.

Какими бы ни были движущие им силы, в 1983 году Ли, окончив полицейскую академию третьим в выпуске, поступил в ФБР и вернулся в Гонолулу в качестве полностью оперившегося агента. Дважды он отказывался от повышения по службе, чтобы оставаться на оперативной работе и заниматься любимым делом: охотиться на преступников и делать мир чуточку чище.

Вот почему в настоящий момент Ли находился в Токио, с благословения японских сил самообороны прикрываясь "легендой" авиационного механика. Сырье для производства наркотиков поступало в Японию через Гавайские острова, и вместе со своим напарником в Гонолулу Ли наблюдал за прилетающими и улетающими частными самолетами, фиксируя все подозрительное.

И этот "Гольфстрим-3" показался ему очень подозрительным. Напарник Ли на Гавайях проследил за "Гольфстримом" от Колумбии и установил, что самолет принадлежит компании по доставке хлебопекарной продукции из Нью-Йорка. По документам "Гольфстрим" якобы как раз перевозил ингредиенты для каких-то необычных рогаликов, на которых специализировалась компания. Разбуженный звонком у себя в номере в гостинице, расположенной всего в пяти минутах от аэропорта, Ли предупредил своего напарника, сержанта японских сил самообороны Кена Савару, и поспешил в путь.

Делая вид, что он занимается маленьким турбовинтовым "Джей-ти-7", стоящим в ангаре на краю взлетно-посадочной полосы, Ли слушал в наушниках команды авиадиспетчеров. Непрерывно копаясь в одном и том же двигателе на протяжении двух недель, он успел выучить его устройство лучше, чем это знал любой сотрудник компании "Пратт энд Уитни", разработавшей этот двигатель. "Гольфстрим" только что совершил посадку и после краткого осмотра должен был вылететь во Владивосток.

Это показалось Ли еще более подозрительным, поскольку имелись некоторые сведения о связи хлебопекарной компании с русской мафией.

Чувствуя себя неудобно в бронежилете, надетом под белым свитером, Ли отложил гаечный ключ и подошел к телефону на стене ангара. Набирая номер сотового телефона Кена Савары, он чувствовал, как его перетягивает на один бок вес "смит-вессона" 38-го калибра в кобуре под левой мышкой.

– Кен, – сказал Ли, – "Гольфстрим" только что сел и подруливает ко второму ангару. Встречаемся там.

– Давай я займусь им один, – предложил Кен.

– Нет...

– Но твой японский просто отвратителен, Смоль...

– Твой колумбийский еще хуже, – отрезал Ли. – Жди меня там.

До восхода солнца было еще далеко, и хотя токийский аэропорт не мог похвастаться таким оживлением, какое за шесть часов до этого, в 14.35 по местному времени, царило в Гонолулу, расписание прилетов и вылетов в этом транспортном узле, расположенном на стыке восточных и западных маршрутов, было достаточно плотное. Ли было известно, что многие заправилы преступного мира, такие как Арам Вониев и Дмитрий Шович, предпочитают отправлять свои самолеты именно через крупные загруженные аэропорты, а не маленькие аэродромы, за которыми легче наблюдать сотрудникам правоохранительных ведомств. Больше всего этим двоим нравилось сажать свои самолеты среди бела дня, у всех на виду, когда их не ждут ни правительственные агенты, ни конкурирующие группировки. В Гонолулу, как до того в Мехико и в колумбийской столице Боготе, этот "Гольфстрим" садился и взлетал в самый разгар дня.

Самолет подкатил к автозаправщику, стоявшему рядом с ближайшим к взлетно-посадочной полосе ангаром. Здесь, как и в других аэропортах, "Гольфстрим" ждали собственные заправщики. Хотя у главарей преступного мира имелись веские причины переправлять свой товар в каком-то смысле в открытую, ни у кого из них не хватало дерзости задерживать самолет на земле дольше минимально необходимого времени.

Если "Гольфстрим" будет следовать тому же порядку – а у Ли не было никаких оснований в этом сомневаться, – меньше чем через пятьдесят минут, проведенных в токийском аэропорту, он снова поднимется в воздух, и два турбовентиляторных двигателя "Роллс-Ройс Спей-511-8" понесут его на запад, в темное небо, затянутое низкими тучами. И вскоре самолет пересечет Японское море и окажется в России.

Смахнув со лба длинные черные волосы, Ли достал из кармана заказ на поставку деталей и сделал вид, что изучает его. Насвистывая, он шел по погруженной в темноту рулежной дорожке. Впереди показались мигающие бортовые огни маленького реактивного самолета, только что закатившегося в ангар, чтобы заполнить топливом баки, практически полностью опустошенные перелетом на расстояние четыре с половиной тысячи миль. Увидев, как сотрудник наземной службы разматывает шланг заправщика, Ли утвердился во мнении, что самолет везет контрабанду. Весь обслуживающий персонал работал гораздо быстрее, гораздо сосредоточеннее, чем обычно. Этим людям хорошо заплатили.

Краем глаза Ли заметил свет фар приближающейся машины. Это должен быть Савара. Как и было условлено, японский сержант поставит машину рядом с ангаром и будет ждать – вдруг Ли потребуется помощь. Агент ФБР намеревался подойти к самолету, предупредить старшего наземной службы, что его попросили проверить неисправный переключатель топливной системы, и пока тот будет обсуждать это с летчиком, проскользнуть на борт и осмотреть груз.

Поравнявшись с Ли, "Тойота" сбросила скорость и поехала рядом с ним. Остановившись, Ли недоуменно посмотрел на водителя. Стекло опустилось, и он увидел равнодушное лицо Савары.

– Чем я могу вам помочь? – по-японски спросил Ли Савару, однако его широко раскрытые глаза и насупленные брови красноречиво говорили: "Какого черта ты здесь делаешь?"